Коварный брамин из Ассама. Гибель империи. Реванш Янеса - Эмилио Сальгари

наше, конечно, незавидное.

– Я бы назвал его безвыходным, друг. Скоро мы останемся без коней.

– Ошибаешься. Змеи почти никогда не нападают на лошадей, они опасаются подкованных копыт. И эти не посмеют.

– Ну положим. Нам-то что делать? Сидеть до конца дней на дереве, питаясь кислыми плодами, от которых зубы сводит оскоминой? Или ты умеешь заклинать змей?

– Кто – я? Нет, конечно. А хоть бы и умел, флейты все равно нет. Должен быть какой-то способ от них избавиться.

– Перестреляем?

– Слишком много потратим боеприпасов, а результат сомнительный, – покачал головой маратха. – Кстати, сколько у тебя патронов?

– Я прихватил двойной запас. Можешь рассчитывать на сто восемьдесят выстрелов.

– Вытаскивай дробь и пули из пятидесяти патронов, а порох высыпай вниз.

– Будем жарить змеюк?

– Другого выхода нет.

– А сами не сгорим?

– Тамаринды горят плохо. К тому же дерево достаточно высокое, мы всегда сможем подняться на верхушку. Действуй, а я послежу за всадниками.

Воины Синдхии явно не отличались отвагой. Вместо того чтобы напасть, они, сбившись в кучу, принялись что-то обсуждать. Когда враги взялись за приготовление завтрака, Каммамури понял, что штурма не будет. Он обернулся к раджпуту, усердно разбирающему патроны:

– Закончил?

– Да, пятьдесят штук опустошил.

– Чем заняты змеи?

– Пытались было покусать лошадей, но присмирели, когда на них обрушился град ударов.

– Ты их видишь? Где они?

– Греются на солнышке рядом с деревом. Вроде бы мирно дремлют, но их спокойствие не внушает мне доверия.

– Пятьдесят патронов, значит? Надеюсь, этого хватит, чтобы поджечь траву.

– А заодно поджарить нам пятки. – Раджпут неуверенно покачал головой. – Ума не приложу, чем все это закончится.

Он снял с пояса шелковый кушак, порвал на полосы, потом достал коробок спичек и принялся поджигать лоскуты, разбрасывая их в разные стороны. Сухой тростник, присыпанный порохом, вспыхнул. Заплясали язычки пламени, ввысь потянулись струйки дыма. Огонь стремительно распространялся. Тростник трещал, трава корчилась от жара.

– Отлично! – вскричал маратха. – Теперь мы можем насладиться танцем змей.

– А потом на своих шкурах узнаем, что чувствует мясо в коптилке.

– Поднимемся повыше, и ветерок разгонит дым.

– Но из-за дыма мы не увидим, чем заняты враги.

– Они сюда не полезут, я уверен, и подкрепления не дождутся. Синдхия занят осадой махараджи и его отважного друга. Мы с тобой для него никто. К тому же преследователи наверняка поняли, что нас всего двое. Смотри, смотри, какое зрелище! Настоящие баядерки!

Огонь разгорался, порох вспыхивал, а кое-где раздавались и взрывы, так как предусмотрительный раджпут разбросал и целые патроны с картечью. Жарящиеся в буквальном смысле змеи подскакивали, жутко шипели, извивались, пока шкура на них лопалась, будто они сами были начинены порохом. Некоторые в приступе злобы принимались кусаться, начиняя друг друга ядом. Даже Каммамури, немало повидавшему в Черных джунглях, сделалось не по себе.

В воздухе поплыл тошнотворный запах горелого мяса. Беглецам пришлось залезть повыше, но жаркий дым добрался и туда, грозя иссушить им легкие. Порывы ветра изредка разгоняли его, давая секундную передышку, однако тростник под тамариндами уже вовсю пылал.

– Ты сказал, что дерево не загорится. А как же наши кони? – спросил раджпут, изрядно напуганный пожаром.

– Кони? Да ты никак ослеп, друг?

– О чем ты?

– Они давно оборвали веревки и ускакали.

– И что мы будем без них делать?

– Могольские лошади привязчивы к хозяевам, они вернутся. Я, конечно, не рассчитываю увидеть их, пока не закончится пожар, но уверен, спустившись в долину, мы их найдем.

– Если раньше не задохнемся.

– Поднимись повыше.

– Ветки гнутся под моим весом.

– Иногда и вам, гигантам, приходится несладко, – невозмутимо ответствовал маратха.

– Тут я не виноват, таким уж уродился.

– Тогда прыгай вниз.

Жарящиеся в буквальном смысле змеи подскакивали, жутко шипели, извивались, пока шкура на них лопалась, будто они сами были начинены порохом.

– Со своими патронташами я взорвусь, точно бочонок пороха.

– Значит, придется тебе подышать дымом.

– Вот бы мне избавиться от части мяса и сделаться таким же легоньким, как ты, приятель. Чем заняты враги?

– Курят, жуют бетель, о чем-то болтают да таращатся на холм.

– Смотри, там кто-то идет! Неужто огня не боятся?

– У него что-то искрится в руках.

– Бомба?

– Непохоже. То ли какой-то горшок, то ли стеклянная бутыль.

– Стеклянная? Небось украли у белого болтуна, пообещавшего нам уничтожить всех врагов за два дня.

– Надеюсь, ты ошибаешься.

– Может, лучше пристрелить его, пока он не дошел до нас?

– И поскорее. Догадываешься почему?

– Почему? – Раджпут закашлялся.

– Бенгальские парии изобрели одно хитроумное средство, которое используют и для защиты, и для нападения. Они кладут в горшок ядовитую смесь и поджигают фитиль. Мало кому удается выжить, вдохнув пары этой тлеющей смерти.

– Кали их побери! Хорошо, что ты разгадал их план.

Серое вонючее облако с неописуемым запахом медленно подползало к вершине холма. Человек, бросивший горшок, заплатил за свою отвагу жизнью. Едва он на миг высунулся из высокой травы, Каммамури прикончил его метким выстрелом.

– Надо прыгать! – крикнул он товарищу, заходясь в кашле. – Воздух отравлен!

– Мы изжаримся!

– Если боишься огня, оставайся. Но тогда умрешь, надышавшись яда.

– Я не знаю, что делать! Не хочу ни умирать, ни сражаться с толпой врагов. Ты пристрелил того, кто принес горшок?

– Он уже у ног Шивы, Брахмы или Вишну.

Западный ветерок нес смрадный дым прямо на тамаринд. Темно-серые клубы испускали странное свечение. Раджпут и маратха соскользнули на нижние ветви и спрыгнули на землю, подняв столб золы и искр. И едва не упали замертво от удушья. Под слоем пепла еще тлели угли. Оклемавшись, оба побежали прочь, высоко подбрасывая ноги.

Через несколько сотен ярдов они наткнулись на заросли жухлых бананов и тут услышали взрыв.

– Ах подлецы! – рассердился Каммамури. – Они твердо вознамерились нас отравить, поняв, что змеи показали себя с нелучшей стороны.

– Раз ты застрелил первого, я отправлю к богам второго, – прорычал разъяренный раджпут. – Их коварство не заслуживает пощады.

С этими словами он метнулся туда, откуда донесся грохот. Сапоги у него были высокими, из толстой кожи, и хорошо защищали ноги от горячей золы. Бородач, ударом кулака убивавший зебу, наводил ужас одним своим видом. Он несся, точно демон, вздымая в воздух пепел пополам с искрами. Карабин он держал за ствол, словно собирался использовать его как дубину. Раджпут был готов обрушить на врагов всю геркулесову мощь, снести любое препятствие. Каммамури бросился за ним, крича:

– Стой! Стой!

Какое там! Великан будто оглох. Он одним духом перевалил через вершину холма, затянутую вонючим дымом, и увидел убегающего человека.

– Шакал! Я тебе покажу! – взревел раджпут.

Сухо