КВТИУ. Театральное училище с танковым уклоном - Игорь Егорович Коваленко

вокал – Леха Чащин. Бас-гитара – Олег Гуменников. Гитара, клавишные и вокал достались мне, -был опыт выступлений в школьном ансамбле. А позже добавился Киалдунозянц со своим кларнетом. Он напросился, чтобы иметь возможность иногда закосить от каких-либо работ, так как музыкантам требовались репетиции для подготовки к смотру самодеятельности или подготовки к курсовому новогоднему огоньку. Основным руководителем нашего рок-поп-коллектива определился Гуменников Олег, по прозвищу Кащ. Кащ внешне был похож на молодого солдата Вермахта родом из северных областей Германии: светло-рыжеватый, серые глаза, заостренные черты лица с конопушками, пристальный бесцеремонный взгляд, властная убедительная речь, если даже ни о чем. С такими данными он мог бы работать в паре с Мюллером и Шелленбергом, однако его славянское происхождение выдавали пожелтевшие ногти указательного и большого пальца. Это было следствием постоянного и системного табакокурения исключительно сигарет «Прима», причем до самого кончика сигареты. Еще один провальный эпизод состоял в том, что Кащ имел особые вкусовые пристрастия и часто ел борщ, закусывая его конфетой «Молочный батончик», а сигаретка «Прима» завершала трапезу и была своеобразным десертом. Кащ предлагал репертуар, и мы достаточно быстро сыгрались. Буквально в течение двух месяцев сделали концертную программу. Я предложил популярную тогда песню группы Алана Прайса «Oh, people» из английского фильма «О, счастливчик!» Мой профильный язык немецкий, но включая слуховые рецепторы, я пел, стараясь производить близко к оригиналу звуки, смысла которых я не понимал, и весь этот набор английских слов звучал довольно неплохо, так что из всего репертуара наш курсовой офицер Томашевский больше всего полюбил именно эту композицию и при первой же возможности заказывал ее.

Наша вокально-инструментальная группа подготовила шикарную концертно-танцевальную программу, а в казарме установили елку, нарядив её гирляндами и огнями. Все кровати сдвинули и вместо них поставили столики со стульями. Атмосфера праздника. Разрешено было приглашать своих девушек. В общем, праздник Новогоднего огонька готовился основательно под строгим контролем офицеров Томашевского и Бельды. Они доставали из туалетных бачков бутылки с вином, которые накануне спрятали курсанты, и тщательно наблюдали за столиками: не распивают ли спиртное гости и курсанты. Однако, примерно половина ресурсов все-таки дошла до основного потребителя. Так Боре Степаненко привезли из деревни отличный самогон. В полумраке разлив его по чайным чашкам под столом, курсанты маленькими глотками с невинностью на лице медленно попивали этот лимонад. Внезапно вышедший из кабинета начальник курса строго и внимательно осмотрел столики и танцующих под музыку. Именно в этот момент, за ближайшим к Скоропису столиком, Боря пригубил чашку с крепким ядреным самогоном. Не меняя выражения лица, Боря сделал еще два маленьких глоточка, смакуя “лимонад”, а по его щеке катилась скупая мужская слеза, которую не смог разглядеть в полумраке Скоропис. Так, сохраняя полное спокойствие и невозмутимость, Боря не выдал подпольную партизанскую ячейку. Он, согласно уставу и рекомендациям Филипченко, мужественно переносил все тяготы и лишения воинской службы.

Часть 9

Служба и учеба потекли неделя за неделей, месяц за месяцем. И вот уже месяц май, скоро летняя сессия, архиважно и архинужно сдать ее с максимально положительным результатом, чтобы без задержек уехать в долгожданный выстраданный летний отпуск. А в школах тем временем старшеклассники сдавали выпускные экзамены и готовились выпорхнуть во взрослую жизнь из школьных пеленок. И в качестве шефской помощи, вокально-инструментальную группу нашего курса пригласили выступить с концертно-танцевальной программой в школу-интернат. В этот раз нашу бригаду возглавлял в качестве старшего и ответственного за мероприятие командир отделения второго взвода младший сержант Боря Несин. Крепкий, спортивный, исключительной доброты парень. При такой мягкой и доброй душе, кажется, что сержантские погоны давили на его плечи неимоверным грузом. К командиру, как обычно, был прикреплен комсомольский актив, в качестве комиссара был назначен Костя Ледяев из первого взвода. Ответственный комсомолец, секретарь комсомольской организации, с хорошим чувством юмора, в чем ему помогал его близкий друг, и наш барабанщик Валик Немирич. Инструктаж по проведению мероприятия проводил курсовой офицер Томашевский, сразу сделав акцент на строгом соблюдении воинской дисциплины в процессе мероприятия и недопустимости потребления горячительных напитков, как бы нам их настойчиво не предлагали хозяева выпускного вечера. Свой инструктаж Томашевский закончил характерной угрозой о том, что если что-то где-то как-то, то всем будут вынесены суровые дисциплинарные взыскания. После этого старший лейтенант Томашевский по прозвищу “Я”, дал команду готовиться к выезду.

Прибыв на место, мы быстро разгрузили аппаратуру, скоммутировали колонки и усилители, начали настраивать инструменты. Но как музыканты, хоть и курсанты, могут настроиться на ответственный концерт без куража? Искусство – дело тонкое, и откуда-то выплыла бутылочка сухого вина «Виорика». Разлив ее по бумажным стаканчикам, мы сразу почувствовали прилив энергии и позитивного настроя. Ничто так не сплачивает коллектив, как хотя бы и символический разлив, тем более, что в нем участвовали Боря Несин и Костя Ледяев, а это придало действу статус настоящего мероприятия. Сыграв несколько вещей и получив бурные овации публики, наш коллектив почувствовал дефицит топлива для дальнейшего подъема на крутую вершину музыкального Олимпа. Валик Немирич всегда быстро ориентировался в незнакомой обстановке и тут же обратился к своей новой подруге, воспитательнице из этой же школы, нет ли возможности для дозаправки экипажу. Через две минуты после того, как она отошла, к нам потянулась очередь старшеклассников-выпускников с боеприпасами различного калибра. Водку, самогон, «чернила» (плодово-ягодные дешевые вина) мы отвергли сразу, остановившись на хорошем портвейне. Вкусив немного божественного нектара, весь оставшийся вечер мы играли не хуже битлов, а может и хипов, на подъеме и кураже, оставив выпускникам незабываемые впечатления. Такого концерта у них раньше точно не было, а возможно, и потом.

Под конец вечера прибыл Томашевский с транспортом. Войдя в зал, он увидел радостные лица полупьяненьких танцующих выпускников, пребывающих в благостной эйфории, и услышал благодарные слова воспитателей и учителей в адрес музыкантов. С чувством удовлетворения он подошел к сцене и, улыбаясь, произнес как конферансье: «Коваленко, давай Oh, People!» Мы тут же выполнили заказ шефа. Песня лилась как из альбома Алана Прайса, а Томашевский, гордо оглядываясь на публику, торжествовал. Гордость переполняла его, ведь это его курсанты на сцене. Так мы без происшествий сумели доставить удовольствие и зрителям, и себе, и даже Томашевскому, который так расслабился, что не стал ничего копать и проверять.

Летняя сессия, экзамены, еще немного, и мы уже перейдем на второй курс. Как хотелось поскорее освободиться от этого несчастного «минуса». «Минусом» называлась курсовка в виде полоски, которая пришивалась на рукав парадного кителя и располагалась под шевроном. Шла к завершению самая тяжелая пора первого курса,