Фредерик Марриет - Канадские поселенцы

Когда он окончил, то предложил мистеру Кемпбелю подписать условие, что тот и сделал без малейшего возражения, затем передал перо Мартыну Сеперу.

— Дело в том, г. управляющий, что я не знаю, как пишется мое имя! — заметил тот. — А если бы и знал, то и тогда не мог бы написать его; ведь я писать не умею, а потому мне придется по-индейски скрепить этот документ, поставив вместо моей подписи мою эмблему!

— А как вас зовут индейцы, Сепер?

— Пантерой! — ответил Мартын и нарисовал это изображение. — Вот оно, мое имя так, как я умею его писать! — добавил он смеясь.

— Прекрасно! — сказал главноуправляющий. — Вот, г. Кемпбель, вручаю вам этот документ; он вступает с настоящего момента в законную силу; а мне позвольте теперь проститься с вами и с вашими дамами, так как меня ждут в другом месте. Мартына Сепера я оставляю у вас: вероятно, вы пожелаете еще поговорить с ним!

— Надеюсь, Сепер, что мы с вами будем добрыми друзьями, — проговорила г-жа Кемпбель, — а для начала объясните мне, что вы понимаете под словом «моя эмблема».

— Эмблема, это — подпись индейца, а я, вы знаете, наполовину индеец. Каждый индейский вождь имеет свою эмблему, т. е. прежде всего свое прозвище; одного зовут Большой Ящерицей, другого — Змеем, третьего — Соколом и т. д., и каждый из них вместо подписи ставит изображение того животного, название которого является его прозвищем. А мы, трапперы, большую часть своей жизни проводим среди индейцев, живем вместе с ними, и они наделяют нас тоже прозвищами; меня они прозвали Пантерой, потому что мне случилось убить в один день двух пантер!

— А вам знакома та местность, куда мы отправляемся? — спросил Генри.

— Еще бы, я исходил ее вдоль и поперек во всех направлениях; только бобер стал нынче редок!

— Ну а водятся там другие животные?

— Да как же! Мелкой дичи сколько угодно!

— Какой мелкой дичи?

— Ну, пантер, медведей!

— Боже милостивый! — воскликнула смеясь г-жа Кемпбель. — И это вы называете мелкой дичью? Что же у вас называется крупной?

— Бизоны… вот это крупная дичь, сударыня!

— Ну, да, но те животные, которых вы назвали, непригодны в пищу, — продолжала г-жа Кемпбель, — а там есть и такая дичь, которая годилась бы к столу?

— О, сколько хотите! Лани, олени, дикие индюшки, да и медведи дают превосходное мясо!

— Да, да! — согласилась г-жа Кемпбель.

Вскоре Сепер ушел, оставив по себе самое лучшее впечатление.

Не прошло двух-трех дней, как Альфред совершенно подружился с Мартыном Сепером, с которым он был положительно неразлучен.

— Вы что-то говорили о ружьях, — заметил однажды Сепер, когда зашла речь о том, что еще следует приобрести перед отъездом. — Какие ружья имеются у вас?

— У нас три охотничьих ружья и три мушкета, кроме пистолетов!

— Охотничьи ружья годятся только на птиц! Куда они здесь! А мушкеты, солдатские ружья тоже ни к чему; пистолеты же — хлопушки, немногим лучше хлопушек. Вам нужны нарезные ружья, карабины; без карабинов здесь пропадешь. У меня есть славный карабин. Ну, и вам надобно запастись карабинами!

— Хорошо, но сколько же нам следует приобрести их?

— Это смотря по тому, сколько вас всего душ.

— Нас всего с детьми пять мужских и три женских души.

— Ну, так, скажем, десять карабинов! Каждому по карабину, да еще два запасных на всякий случай!

— Неужели, Мартын, вы думаете, что эти дети и барышни, и я станем стрелять из карабинов?

— Ну, да, конечно! Я был моложе этого мальчика, когда научился стрелять почти без промаха! Я научу и его, а женщина, если не стрелять, то чистить и заряжать ружье обязательно должна уметь, да и выстрелить уметь при случае никакой женщине не мешает. Я не говорю, что нам непременно придется убивать людей; но надо, чтобы люди кругом знали, что у нас есть оружие, заряженное на всякий случай.

— Вы правы, Мартын, надо быть ко всему готовыми! Мы приобретем десять карабинов, и вы научите всех нас управляться с ними.

Наконец приготовления были окончены, закупки сделаны, и тогда получилось письмо от губернатора, в котором он извещал мистера Кемпбеля, что через три дня отправляется отряд, что вещи и кладь можно уже начинать грузить на баркас, и если мистер Кемпбель не успел еще приобрести скота и лошадей, то командир форта Фронтиньяк может снабдить его тем и другим, так как у него больше, чем нужно. Таким образом, не надо будет возиться с доставкой этих животных. В конце письма было приглашение мистеру Кемпбелю с супругой, обеими барышнями и двумя старшими сыновьями пообедать накануне отъезда в губернаторском доме. За обедом губернатор познакомил своего гостя с начальником отправляющегося в форт Фронтиньяк отряда, которому и поручил заботу о семействе поселенцев. Мало того, губернатор отдал распоряжение захватить с собой два больших походных шатра или палатки, чтобы переселенцы могли первое время укрываться в них, пока не будет выстроен хотя бы временный коттедж, после чего эти палатки могут быть доставлены обратно в форт. Дамам губернатор предлагал даже остаться у него в доме до тех пор, пока мистер Кемпбель с сыновьями не устроятся на новом месте, но от этого все три дамы в один голос отказались, желая разделить все трудности наравне с остальными членами своей семьи.

ГЛАВА VII

Несмотря на то что была уже половина мая, в момент отъезда семьи Кемпбель из Квебека первые признаки зелени на полях и на деревьях едва начали появляться. Но в течение трех дней все разом оделось зеленью и густой листвой, и вместо царившего до того холода, настала теплая погода. В Канаде и в Северной Америке вообще такие переходы от стужи к жаре чрезвычайно быстры.

Так, например, в Квебеке принято с наступлением холодов бить весь скот и птицу и всех домашних животных, предназначенных на убой, и складывать мясо в кладовые, где оно моментально замерзает и таким образом сохраняется в продолжение шести-семи месяцев, т. е. в продолжение всей канадской зимы. Водится здесь еще мелкая рыбешка, называемая «снеговой рыбой», которая ловится в продолжение всей зимы; с этой целью прорубаются проруби во льду, и рыба тысячами устремляется к ним, чтобы дышать воздухом, а рыбаки в это время ручными сачками вылавливают ее и выбрасывают на лед, где она в ту же минуту замерзает так крепко, что ломается, как ледяная сосулька. Этою рыбой здесь в продолжение всей зимы кормят скот и свиней. Любопытно то обстоятельство, что если эту мороженую рыбу вы опустите в воду через сутки и даже больше, то она оттает и оживет, как ни в чем не бывало.

Однако будем продолжать наш рассказ.

Когда все решительно было сделано, запасено, закуплено, оплачено, оказалось, что у мистера Кемпбеля осталось на руках еще 300 фунтов, которые он и поместил на проценты в Квебекском банке.