Филиппа Грегори - Дочь «Делателя королей» (ЛП)

Я надеюсь, что он скажет больше, но вместо этого отец гладит меня по плечу.

— Ты должна будешь проводить сестру в спальню и помочь ей приготовиться, — говорит он. — Твоя мать даст тебе знать.

Я оглядываюсь на маму, которая окидывает взглядом зал, наблюдая за гостями и присматривая за слугами. Она кивает мне, я поднимаюсь на ноги, и Изабель внезапно бледнеет, понимая, что свадебный пир закончился и ей надо идти в супружескую постель.

Шумная и радостная процессия провожает Джорджа в новую большую спальню моей сестры; уважение к моей матери не позволяет гостям выкрикивать похабные шуточки, но гарнизонные стражники ржут, как кони, поощряя его, а женщины бросают под ноги цветы и желают молодым счастья. Мою сестру с мужем провожают спать архиепископ, двадцать фрейлин и пять рыцарей ордена Подвязки, в облаке ладана блеет дюжина священников, но их голоса зычным ревом перекрывает голос отца с добрыми пожеланиями. Мы с матерью покидаем комнату последними, и, оглянувшись назад, я вижу, как Иззи сидит в постели такая бледная, словно чего-то боится. Голый до пояса Джордж откидывается на подушки рядом с ней, он улыбается очень уверенно, а на груди у него блестят светлые волосы.

Я не решаюсь сделать последний шаг. Это будет первая ночь, когда мы заснем врозь. Я не думаю, что смогу уснуть одна без мирного тепла моей сестры рядом со мной; и я сомневаюсь, что Иззи хочет лежать в постели рядом с Джорджем, таким шумным, таким голым и пьяным; Иззи смотрит на меня, словно хочет что-то сказать. Моя мать, чувствуя связь между нами, кладет руку мне на плечо и хочет вывести за порог.

— Энни, не уходи, — тихо говорит Иззи. Я оглядываюсь назад и вижу, что она дрожит от страха. Она протягивает ко мне руку, словно пытаясь удержать хоть на мгновение. — Энни! — Шепчет она.

Я поворачиваюсь, чтобы вернуться в комнату, но моя мать крепко держит меня за руку и закрывает за нами дверь спальни.

В эту ночь я отказываюсь от общества горничной и сплю одна; раз я не могу спать с моей сестрой, я не хочу никого в своей кровати вообще. Я лежу на холодных простынях, и рядом нет никого, чтобы сообщить мне шепотом новости дня, дразнить и мучить меня. Даже когда мы толкались, как кошки в одной корзинке, я чувствовала исходящие от Иззи тепло и уют. Словно стены замка Кале, она была незыблемой частью моей жизни. Я родилась и выросла, чтобы следовать за ней, самой красивой в семье. Я всегда уступала умной, волевой и амбициозной старшей сестре. И вдруг я осталась одна. Я долго не могу уснуть, глядя в темноту и размышляя, какой станет моя жизнь теперь, когда рядом со мной не будет старшей сестры, указывающей, что я должна делать. Я думаю, что утром все станет совершенно по-другому.

Утром все меняется еще больше, чем я представляла накануне ночью. Весь замок просыпается на рассвете. Повозки с грохотом выкатываются от кухни через двор к пристани, из оружейной доносятся крики, суета и спешная погрузка в порту указывают, что праздник закончился, и отец готовится выйти в море.

— Это пираты? — я ловлю за руку моего наставника, когда он проходит мимо меня с письменным прибором в кабинет отца. — Пожалуйста, сэр, это нападение пиратов?

— Нет, — отвечает. Его лицо выглядит бледным и испуганным. — Хуже. Идите к своей матери, леди Энн. Я не могу разговаривать с вами сейчас. Я должен идти к вашему отцу и выполнять его приказы.

Хуже пиратов могут быть только французы. Если на нас напала Франция, и мы находимся в состоянии войны, то половина английских придворных будет осаждена в замке. Это самое худшее, что когда-либо случалось с нами. Я бегу по галерее в мамины покои, но там все неестественно тихо. Мать сидит рядом с Изабель. Изабель в красивом новом платье, но я не слышу ее радостной болтовни. Изабель выглядит разъяренной, женщины, сидящие вокруг нее с шитьем, молчат в напряженном ожидании. Я делаю низкий реверанс маме:

— Пожалуйста, Миледи Мать, — говорю я. — Что случилось?

— Ты можешь сказать ей, — холодно обращается мама к Изабель, я бросаюсь к сестре и придвигаю к ней свой стул.

— С тобой все хорошо? — шепчу я.

— Да, — отвечает она. — Это было не совсем плохо.

— Это больно?

Она кивает.

— Ужасно. И противно. Сначала ужасно, потом отвратительно.

— Что происходит?

— Отец решил воевать с королем.

— Нет! — я вскрикиваю слишком громко, и мама бросает на меня острый взгляд. Я прижимаю руку к губам, но поверх ладони на Иззи смотрят полные ужаса глаза. — Изабель, нет!

— Он все спланировал заранее, — яростно шепчет она. — Это один общий план, и я была его частью. Он сказал, что это был отличный замысел. Я думала, что он имеет в виду мою свадьбу. Я не знала об этом обо всем.

Я поднимаю глаза к каменному лицу матери, которая спокойно смотрит на меня, словно моя сестра каждый день выходит замуж за изменника, и с моей стороны просто неприлично этому удивляться.

— Знает ли наша Миледи Мать, — шепчу я. — Когда она узнала?

— Она все знала с самого начала, — горько говорит Изабель. — Они все знали. Все, кроме нас.

Я ошеломленно замолкаю. Я смотрю на дам, сидящих вокруг матери и шьющих рубашки для бедных, словно сегодня самый обычный день, словно мы не собираемся воевать с королем Англии, которого сами же и возвели на трон всего восемь лет назад.

— Он вооружает флот. Скоро они отплывают.

Мне хочется заскулить, как собаке, и я прикусываю ладонь, чтобы заставить себя молчать.

— Идем, мы не можем говорить здесь, — Изабель вскакивает с места и приседает в реверансе перед матерью.

Она тащит меня по коридору, по извилистой каменной лестнице на смотровую площадку на стене замка, откуда мы можем смотреть вниз на безумную суету на набережной, на корабли с грузом оружия, куда мужчины заносят доспехи и заводят лошадей. Я вижу, как по трапу на корабль поднимается Миднайт с мешком на голове. Он ступает очень осторожно, пугаясь грохота деревянных досок под его окованными железом копытами. Если отец берет с собой своего коня, все очень серьезно.

— Он действительно делает это, — недоверчиво говорю я. — Он действительно отплывает в Англию. А как же мать короля? Герцогиня Сесилия? Она знала? Она благословила вас всех из Сандвича. Неужели она не предупредит сына?

— Она знала, — мрачно отвечает Изабель. — Ей все рассказали. Мне кажется, все знали, кроме короля, меня и тебя. Герцогиня Сесилия ненавидит королеву с той минуты, как узнала, что Эдуард тайно женился на ней. Теперь она выступает против короля и королевы одновременно. Они планировали это несколько месяцев. Отец заплатил людям, чтобы они восстали против короля на севере и в Мидленде. Моя свадьба была сигналом к войне. Только подумай, он приказал им выступить против короля в тот самый день, когда я буду приносить свою брачную клятву. Они обманули короля, он подумает, что это местные волнения, и поведет войска на север, чтобы подавить то, что он считает просто небольшим бунтом. Когда отец высадится в Англии, его уже не будет в Лондоне. Он не знает, что моя свадьба была не свадьбой, а сигналом. Он не знает, что свадебные гости плывут воевать против него. Отец поднял мою фату, как знамя вторжения.