Аренида. Фантастика в советском кино - Казанцев Александр Петрович

— То это сделают автоматы! — заканчивает инженер.

— Да... Автоматика не может работать в таких условиях,

— говорит Батанов. — Вы знаете это не хуже меня, профес-

86

сор... Через несколько минут защитные устройства меха-

нически положат нас на обратный, точно рассчитанный курс.

— Олег Александрович, — тревожно восклицает инженер,

— на локаторе появился дополнительный импульс!

— Где? — встрепенулся Батанов.

Все трое пристально всматриваются в экран локатора.

На экране пляшут беспорядочные искорки магнитных

возмущений. Но время от времени среди них проскакивает

яркая вспышка.

— Периодический импульс! — восклицает профессор.

— Он повторяется через каждые две секунды!

— Что же это? — спрашивает Сташевский.

Батанов не отвечает, напряженно вглядываясь в экран.

По экрану локатора снова пробегает загадочная вспыш-

ка. И в тот же момент из динамика раздается мелодичный,

протяжный звук.

Затаив дыхание астронавты слушают, как из межпла-

нетных далей к ним снова и снова доносится манящий,

хрустальный звук, упрямо прорывающийся сквозь треск

разрядов.

— Маяк! — радостно вскрикивает Сташевский. — Это же

радиомаяк, товарищи! Нас ищут! Это Земля!

— Это не Земля... — медленно произносит Батанов, при-

слушиваясь к загадочным позывным.

— Как нет? Кто-то подает сигналы!

— Вот именно... Кто-то... — негромко отзывается Хэнь.

— Как?! — шепотом произносит опешивший инженер.

Ему никто не отвечает. Все молчат. Только снова и сно-

ва звучит сигнал маяка. Батанов вопросительно смотрит на

Хэня.

— Это Деймос... — уверенно говорит тот. — Сигналы идут,

несомненно, оттуда.

— Очевидно, нас приглашают в гости.

— И причем любезно показывают дорогу, — в тон ему

говорит Хэнь, — по вьетнамским обычаям в таком случае от-

казываться большой грех...

— По русским тоже...

87

— По польским также, — восклицает Сташевский. — Но

автоматы... С минуты на минуту они повернут нас!

Это напоминание заставляет всех опять стать серьезны-

ми.

— Есть выход... — наконец говорит командир. — Прог-

рамму автоматики разрабатывал мой друг, Платон Рубцов.

А он всегда был чересчур предусмотрителен.

— Вы полагаете, он мог передать это достойное уваже-

ния качество своему детищу? — подхватывает Хэнь.

— Возможно, — соглашается Батанов. — У меня даже

есть основания полагать, что это именно так.

Он переводит взгляд на приборы, неистовствующие под

влиянием магнитного поля.

— Принимаю такое решение, — говорит Батанов. — Мы

выключаем автоматику наведения корабля. Идем на посад-

ку на Деймос. Диаметр его всего восемь километров. Сила

тяжести на нем фактически отсутствует. Для обратного взле-

та нам потребуется гораздо меньше энергии, чем для взле-

та с Марса, если бы мы стали садиться на эту планету. А ре-

зерв энергии нам очень пригодится, — когда придется на

обратном пути пробивать этот проклятый магнитный пояс.

Так? Возражений нет?

— Нет, — первым торопливо отвечает инженер.

88

— Инженер Сташевский, — командует Батанов, — конт-

роль за двигателями. Профессор Хэнь! Подготовьте расчет-

ные данные.

— Есть! — неожиданно строго отзывается профессор.

Он уступает Батанову свое место. Олег садится перед

пультом.

— Выключить автоматику наведения, — спокойно произ-

носит он.

Астронавты снова, как при старте, лежат в креслах с от-

кинутыми спинками.

Безжизненно замерли стрелки отключенных приборов.

По экрану локатора продолжают проскальзывать импуль-

сы маяка.

— Внимание! — командует Батанов. — Даю торможе-

ние!..

Все возрастающая сила тяжести вдавливает голову про-

фессора Хэня в губчатую подушку кресла.

Медленно, с большими усилиями протянув руку, Бата-

нов поворачивает небольшой штурвал на пульте.

Диск Марса на экране начинает медленно смещаться

влево, а справа у края экрана возникает мигающее импуль-

сами маяка пятнышко Деймоса.

На маленьком экране высотомера с негромким звонком

выскакивают цифры: 2 000 километров.

— Отлично, Олег! — с трудом выговаривает Хэнь. — Мы

выходим... точно... на орбиту Деймоса...

До крови закусив губы, Батанов продолжает поворачи-

вать рукоятки на пульте.

На экране бокового локатора в разрывах сверкающих туч

мелькает поверхность Марса.

— Третьего круга... я не выдержу, — еле произносит Ба-

танов. — Владик... переключаю управление на вас... Не те-

ряйте маяк.

— Есть! — отвечает Сташевский и начинает подтягивать-

ся к пульту.

На альтиметре меняются цифры: 600... 500...

Батанов лежит, откинув голову. Глаза у него закрыты,

только вздрагивают от напряжения веки.

89

Сташевский пытается повернуть штурвал. Рука у него

срывается.

На высотомере — 300 километров...

Батанов пытается дотянуться до штурвала.

На циферблате — 200 километров.

— Поле исчезло! — вскрикивает Хэнь, широко открыв

удивленные глаза. — Они сняли магнитное поле! Включаю

автоматику!

Ожили стрелки приборов на пульте. Облегченно взды-

хает Батанов.

Обессиленный инженер отпускает штурвал и откиды-

вается в кресле.

Стремительно приближающийся диск Деймоса зани-

мает уже почти весь экран локатора...

*

Темнота. Раздается металлический скрежет, потом нас-

тупает тишина.

Слабый свет аварийной лампочки освещает каюту ра-

кеты. Все трое астронавтов, приподнявшись в своих крес-

лах насколько позволяют ремни, осматриваются вокруг.

— Авария? — спрашивает профессор Хэнь.

— Нет, — говорит Батанов. — Просто автомат отключил

основную сеть на случай пожара. Сейчас проверим.

Он нажимает кнопку, и загораются все лампы.

— Мы приземлились? — слышится голос Сташевского.

— Кажется, — отзывается Хэнь, — если это слово подхо-

дит к спутнику Марса.

— Сейчас осмотримся, — говорит Батанов, отстегивая

часть ремней и придвигаясь к пульту управления.

— Смотрите, поле опять возникло! — восклицает Хэнь,

показывая на далеко отклонившуюся вправо на шкале стрел-

ку магнитометра.

Хэнь и Батанов переглядываются.

— Поле, несомненно, искусственного происхождения,

— говорит Батанов. — «Они» выключили его, чтобы не ме-

90

шать нашей посадке, а теперь включили вновь. Очевидно,

это какой-то особый вид маяка для наводки кораблей.

Кажется, что экран очень долго не загорается. Но вот

на нем проступает небо, усыпанное звездами, и уходящая

вдаль темная равнина. Она совершенно пустынна и плоска,

как доска стола. Горизонт непривычно близок. Шарообраз-

ность этой странной планеты, так сказать, ощутима взгля-

дом.

— Идеально ровная поверхность, — говорит Батанов.

— И никаких следов почвы. Как бильярдный шар...

Они снова впиваются глазами в мерцающий экран. По-

винуясь повороту штурвала на пульте, камера медленно па-

норамирует.

Невольно издав какие-то односложные восклицания, все

трое подаются к экрану.