Валерий Брюсов - Полное собрание стихотворений

22 мая 1916

16. Кода

Да! ты ль, венок сонетов, неизменен?Как прежде, звезды жгучи; поздний час,Как прежде, душен; нежны глуби глаз;Твой поцелуй лукаво-откровенен.

Твои колени сжав, покорно-пленен,Мир мерю мигом, ах! как столько раз!Но взлет судьбы, над бурей взвивший нас,Всем прежним вихрям грозно равномерен.

Нет, он – священней: на твоем челеЛавр Полигимнии сквозит во мгле,Песнь с песней мы сливаем властью лада.

Пусть мне гореть! – но в том огне горишьИ ты со мной! – я был неправ, что лишьЧетырнадцать имен назвать мне надо.

1920

Сны человечества

[Песни первобытных племен]

Из песен австралийских дикарей

1

Кенгуру бежали быстро,Я еще быстрей.Кенгуру был очень жирен,А я его съел.Пусть руками пламя машет,Сучьям затрещать пора.Скоро черные запляшутВкруг костра.

2

Много женщин крепкотелых,Мне одна мила.И пьяней, чем водка белых,Нет вина!Ай-ай-ай! крепче нет вина!Будем мы лежать на брюхеДо утра всю ночь.От костра все злые духиУйдут прочь!Ай-ай-ай! уйдут духи прочь!

<1907>

[Отзвуки Атлантиды]

Женщины Лабиринта

Город – дом многоколонный,Залы, храмы, лестниц винт,Двор, дворцами огражденный,Сеть проходов, переходов,Галерей, балконов, сводов, —Мир в строеньи: Лабиринт!

Яркий мрамор, медь и злато,Двери в броне серебра,Роскошь утвари богатой, —И кипенье жизни сложной,Ночью – тайной, днем – тревожной,Буйной с утра до утра.

Там, – при факелах палящих,Шумно правились пиры;Девы, в туниках сквозящих,С хором юношей, в монистах,В блеске локонов сквозистых,Круг сплетали для игры;

Там – надменные миносыКолебали взором мир;Там – предвечные вопросыМудрецы в тиши судили;Там – под кистью краски жили,Пели струны вещих лир!

Всё, чем мы живем поныне, —В древнем городе-дворцеРасцветало в правде линий,В тайне книг, в узоре чисел;Человек чело там высилГордо, в лавровом венце!

Все, что ведала Эллада, —Только память, только тень,Только отзвук Дома-Града;Песнь Гомера, гимн Орфея —Это голос твой, Эгейя,Твой, вторично вставший, день!

Пусть преданья промолчали;Камень, глина и металл,Фрески, статуи, эмалиВстали, как живые были, —Гроб раскрылся, и в могилеМы нашли свой идеал!

И, венчая правду сказки,Облик женщины возник, —Не она ль в священной пляске,Шла вдоль длинных коридоров, —И летели стрелы взоров,Чтоб в ее вонзиться лик?

Не она ль взбивала кудри,К блеску зеркала склонясь,Подбирала гребень к пудре,Серьги, кольца, украшенья,Ароматы, умащенья,Мазь для губ, для щечек мазь?

Минул ряд тысячелетий,Лабиринт – лишь скудный прах..Но те кольца, бусы эти,Геммы, мелочи былого, —С давним сердце близят снова;Нить жемчужная в веках!

1917

Пирамиды

В пустыне, где царственный НилКупает ступени могил;Где, лаврам колышимым вторя,Бьют волны Эгейского моря;Где мир италийских полейСкрывает этрусских царей;И там, за чертой океана,В волшебных краях Юкатана,Во мгле мексиканских лесов, —Тревожа округлость холмовИ радостных далей беспечные виды,Стоят Пирамиды.

Из далей столетий пришлиРовесницы дряхлой ЗемлиИ встали, как символы, в мире!В них скрыто – и три, и четыре,И семь, и двенадцать: в них смыслПервичных, таинственных числ,И, в знак, что одно на потребу,Чело их возносится к небуТак ты неизменно стремись,Наш дух, в бесконечную высь!«Что горе и радость? успех и обиды? —Твердят Пирамиды.—

Все минет. Как льется вода,Исчезнут в веках города,Разрушатся стены в своды,Пройдут племена и народы;Но будет звучать наш заветСквозь сонмы мятущихся лет!Что в нас, то навек неизменно.Все призрачно, бренно и тленно, —Песнь лиры, созданье резца.По будем стоять до конца,Как истина под покрывалом Изиды,Лишь мы. Пирамиды!

Строители наши в векахОсилили сумрачный прах,И тайну природы постигли,И вечные знаки воздвигли,Мечтами в грядущем паря.Пусть канул их мир, как заряВ пыланиях нового века, —Но смутно душа человекаХранит в глубине до сих пор,Что звали – Орфей, Пифагор,Христос, Моисей, Заратустра, друиды,И мы. Пирамиды!

Народы! идя по земле,В сомнениях, в праве и зле,Живите божественной тайной!Вы связаны все не случайноВ единую духом семью!Поймите же общность свою,Вы, индусы, греки, славяне,Романцы, туранцы, армяне,Семиты и все племена!Мы бросили вам семена.Когда ж всколосится посев Атлантиды?Мы ждем. Пирамиды!»

1917

Город вод

Был он, за шумным просторомГрозных зыбей океана,Остров, земли властелин.Тает пред умственным взоромМгла векового тумана,Сумрак безмерных глубин.

Было то – утро вселенной,Счет начинавших столетий,Праздник всемирной весны.В радости жизни мгновенной,Люди там жили, как дети,С верой в волшебные сны.

Властвуя островом, смелоЦарства раздвинул границыЮный и мощный народ...С моря далеко горелоЧудо всесветной столицы,Дивного Города Вод.

Был он – как царь над царями.Все перед ним было жалко:Фивы, Мемфис, Вавилон,Он, опоясан кругамиМеди, свинца, орихалка,Был – как огнем обнесен!

Высилась в центре громадаХрама Прозрачного Света —Дерзостной воли мечта,Мысли и взорам услада,Костью слоновой одета,Золотом вся залита.

Статуи, фрески, колонны,Вязь драгоценных металлов,Сноп самоцветных камней;Сонм неисчетный, бессонный, —В блеск жемчугов и кораллов,В шелк облаченных людей!

Первенец древнего мира,Был он единственным чудом,Город, владыка земель,Тот, где певучая лираВольно царила над людом,Кисть, и резец, и свирель;

Тот, где издавна привыклиЧтить мудрецов; где лежалиНиц перед ними цари;Тот, где все знанья возникли,Чтоб обессмертить все далиБлагостью новой зари!

Был – золотой АтлантидыОстров таинственно-властный,Ставивший вехи в веках:Символы числ, пирамиды, —В Мексике жгуче-прекрасной,В нильских бесплодных песках.

Был, – но его совершенстваГрани предельной достигли,Может быть, грань перешли...И, исчерпав все блаженства,Всё, что возможно, постиглиПервые дети Земли.

Дерзко умы молодыеДальше, вперед посягнули,К целям запретным стремясь...Грозно восстали стихии,В буре, и в громе, и в гулеМира нарушили связь.

Пламя, и дымы, и пеныВстали, как вихрь урагана;Рухнули тверди высот;Рухнули башни и стены,Всё, – и простор ОкеанаХлынул над Городом Вод!

1917

Эгейские вазы

Они пленительны и нежны,Они изысканно-небрежны,То гармонически размерны,То соблазнительно неверны,Всегда законченны и цельны,Неизмеримо-нераздельны,И завершенность линий ихЗвучит, как полнопевный стих.

От грозных и огромных пифовДо тонких, выточенных скифов,Амфоры, лекифи, фиалы,Арибаллы и самый малыйКаликий, все – живое чудо:В чертах разбитого сосуда,Загадку смерти разреша,Таится некая душа!

Как исхищренны их узоры,Ласкающие сладко взоры:В запутанности линий гнутых,То разомкнутых, то сомкнутых,Как много жизни претворенной, —Пресыщенной и утомленнойХолодным строем красоты,В исканьях новой остроты!

И вот, причудливо согнуты,Выводят щупальцами спрутыПо стенкам нежные спирали;Плывут дельфины на бокале,И безобразны и прекрасны;И стебель, странно-сладострастный, —Па что-то грешное намек, —Сгибает девственный цветок.

На черном поле звезды – рдяны,Горят, как маленькие раны,А фон лазурный иль червленыйВзрезают черные фестоны;Глазам и сладостно и больно,И мысль прикована невольноК созданиям чужой мечты,Горящим светом красоты.

Глубокий мрак тысячелетийРасходится при этом свете!И пусть преданья мира – немы!Как стих божественной поэмы,Как вечно ценные алмазы,Гласят раздробленные вазы,Что их творец, хотя б на миг,Все тайны вечности постиг!

1916—1917