Антология - Европейские поэты Возрождения

Цветку Нидо[424]

Перевод Инны Тыняновой

Когда бы так звучалаПростая лира, что в одно мгновеньеЧудесно бы смирялаИ ветра дуновенье,И грозных волн могучее волненье;

И на суровых кручахСвоей бы песней трогала живоюОна зверей могучихИ, зазвенев стрелою,Деревья увлекала б за собою;

Узнай, что не воспеты,Цветок прекрасный Нидо, мною б былиНи Марс, броней одетый,Во смертоносной силе,Кого и пыль, и кровь, и пот покрыли;

Ни эти капитаны,Что боевую мчали колесницу,За кем германец чванныйВ тугой петле влачится,Пред кем француз был вынужден склониться.

О нет, одна лишь мноюМощь красоты твоей была б воспета,А вместе с красотою(В том не сочти навета)И хо́лодность — души твоей примета.

И раз в печальной доле,Терзаемый любовью запрещенной,Вручил тоску виолеТвой бедный друг, сраженныйТвоею красотою непреклонной,

Я расскажу, как пленный,Достойный большей жалости и веры,В печали неизменнойПлывет, рабом галеры,[425]За раковиной дальнею Венеры.

Из-за тебя отнынеОн уж конем не правит, усмиряяЕго в лихой гордыне,Уздою направляяИ шпоры острые в бока ему вонзая.

Из-за тебя он болеВ азарте не выхватывает шпагу,Не мчится в ратном поле,Явив свою отвагу,А лишь змеей крадется по оврагу.

Из-за тебя и МузуСвоей звенящей цитры он лишает,Своих скорбей союзуЕе он поручаетИ горькой влагой лик свой омывает.

Из-за тебя без верыВстречает он и друга появленье;Зачем искать примеры:Я был в его крушеньеНадежной пристанью, где ждет спасенье;

Ну а теперь столь жгучимСтраданье сделалось для разума больного,Что зверь в лесу дремучемНе встречен так сурово,Как я, и страха не внушал такого.

Уж не земли ль холоднойТебя зачало чрево вековое?Ведь тот душой бесплоднойУж заблудился вдвое,Кто заблужденье оттолкнул чужое.

Пускай тебя серьезноПример Анаксареты устрашает,[426]Раскаявшейся поздноВ том, что любви не знает,И чья душа во мраморе сгорает.

Всегда одной отрадыОна в чужом страдании искала.Но, опустивши взгляды,Вдруг мертвым увидалаНесчастного, что ране презирала.

Петлей сдавило шеюТому, кто от цепей тоски сердечнойБыл мукою своеюИзбавлен быстротечной,Что обрекла гордыню каре вечной.

И тотчас обратилосьВ любовь и нежность прежнее презренье.Как поздно пробудилосьРаскаянья мученьеИ как ужасно было пробужденье!

Глаза ее гляделиНа мертвого, уж свет не различая,И кости в ней твердели,Длиннее вырастая,Всю плоть ее собою поглощая.

И все нутро остылоИ постепенно превратилось в камень;И кровь не находила,Куда излить свой пламень,Сухие вены не признав путями.

В безмолвии великомСвершилось в мертвый мрамор превращенье,Дивя не хладным ликомЛюдей воображенье,А хо́лодностью, вызвавшей отмщенье.

А Немезида больноСтрелою ранит,[427] не забудь об этом!И славить уж довольноВосторженным поэтамОдну красу твою пред целым светом.

И пусть мой стих печальныйХотя б на миг прервет очарованье,Напомнив в час прощальный,Потомкам в назиданье,Тобою причиненное страданье!

«О, ласковые локоны любимой…»

Перевод Вл. Резниченко

О, ласковые локоны любимой,Бесценный талисман прошедших дней,Вы — в заговоре с памятью моей,И гибель — мой удел неотвратимый!

Вы вновь воссоздаете образ зримыйТой, что и ныне мне всего милей;Покой и радость скрылись вместе с ней,И я мечусь в тоске неутолимой.

Что ж, если вам похитить сужденоМое блаженство, жалости не зная,Возьмите же и горе заодно!

Затем ли мне дана любовь былая,Затем ли счастье некогда дано,Чтоб умер я, о прошлом вспоминая?

«Пока лишь розы в вешнем их наряде…»

Перевод Вл. Резниченко

Пока лишь розы в вешнем их нарядеТягаться могут с цветом ваших щек,Пока огонь, что сердце мне зажег,Пылает в горделивом вашем взгляде,

Пока густых волос витые прядиПросыпаны, как золотой песок,На плавность ваших плеч и ветерокРасплескивает их, любовно гладя, —

Вкушайте сладость спелого плода:Уйдет весна, и ярость непогодыНа золото вершин обрушит снег,

Цветенье роз иссушат холода,Изменят всё стремительные годы —Уж так заведено из века в век.

«О нимфы златокудрые, в ущелье…»

Перевод Вл. Резниченко

О нимфы златокудрые, в ущельеС хрустальной колоннадой в глубине,Среди блестящих глыб, на мягком дне,Что служит вам и домом и постелью,

Живущие в довольстве и веселье, —Кто крутит пряжу на веретене,Кто шепчется с подружкой в стороне,Кто замечтался, сев за рукоделье, —

Когда в слезах я вдоль реки иду,Дела свои прервите на мгновеньеИ оглянитесь на мою беду,

Не то, не в силах выплакать мученье,Я, превратясь во влагу, здесь найдуНавеки и покой и утешенье.

«О, если есть у слез такая власть…»

Перевод Вл. Резниченко

О, если есть у слез такая власть,Что вспененные струи им покорны,Что с мест сошли дубы в лощинах черных,Чтоб к плачущему листьями припасть,

И может тронуть истинная страстьИ злых зверей, и камни высей горных,И тот, чьи просьбы были столь упорны,Сумел живым в загробный мир попасть, —

То отчего ж, скажи, в такой же мереНе трогают тебя мои рыданья,И ты не снизойдешь к моей мольбе?

Ведь большего достоин состраданьяЯ, льющий слезы о самом себе,Чем он, скорбящий о своей потере.

«Моя щека окроплена слезой…»

Перевод С. Гончаренко

Моя щека окроплена слезой,Стенанья рвутся из груди всечасно;Но тяжелей всего, что я, несчастный,Сказать не смею: «Вы тому виной!»

Влекусь за вами узкою стезей —Валюсь без сил. Хочу бежать — напрасно:Я цепенею, вспомнив, как прекрасноВиденье, покидаемое мной.

Когда ж дерзну карабкаться к вершине,Сорвавшихся мерещатся мне тени —И ужаса в крови не превозмочь,

И в довершенье я лишен отнынеНадежды, освещавшей мне ступениВ глухую, как твое забвенье, ночь.

ГУТЬЕРРЕ ДЕ СЕТИНА[428]

Мадригал

Перевод С. Гончаренко

Вы, очи, ярче света дняИ сладостней, чем луч авроры;И все ж, мои встречая взоры,Порой, как лед, вы холодны.Вы всех ласкаете приветом,Но отчего вы так гневны,Когда ко мне обращены?Что ж! Ослепленный вашим светом,Твержу, свою судьбу кляня:Хоть так глядите на меня!

«Смертельный яд, который выпит взглядом…»