Ольга Берггольц - Ольга. Запретный дневник

<СТИХИ ИЗ ДНЕВНИКА>

Так цепко обнимала,                                   так ловила,так подождать молила я тебя,а ты всё уходила,                              уходила,другую оставляла за себя.Не ту, с улыбкой доброй и веселой, —другую, с гордой скорбью                                          на устах.Нет, этой тихой, мудрой и                                            тяжелойне знала я…А где ж моя, где та?И вдруг по крови собственной,                                                   по стону,по боли, но не прежней, не такой,я поняла, что ты вернулась в лоно,в меня вернулась —                                      смертною тоской.О, как она томит и раздирает,как одевает в траур бытие,да будет вечной жизнь                                       твоя вторая,дитя несбереженное мое…

"Нет, не наступит примиренья…"

Нет, не наступит примиреньяс твоею гибелью, поверь.Рубеж безумья и прозреньятак часто чувствую теперь.Мне всё знакомей, всё привычнейу края жизни быть одной,где, точно столбик пограничный,дощечка с траурной звездой.Шуршанье листьев прошлогодних…Смотрю и знаю: подхожук невидимому рубежу.Страшнее сердцу — и свободней.Еще мгновенье — и понятнойне только станет смерть твоя,но вся бесцельность, невозвратность,неудержимость бытия.…И вдруг разгневанная силаотбрасывает с рубежа,и только на могиле милойцветы засохшие дрожат…

ЛИСТОПАД

Осенью в Москве на бульварах вывешивают дощечки с надписью: «Осторожно, листопад!»

В. Л.

Осень, осень! Над Москвоюжуравли, туман и дым.Златосумрачной листвоюзагораются сады,и дощечки на бульварахвсем прохожим говорят,одиночкам или парам:«Осторожно, листопад!»

О, как сердцу одиноков переулочке чужом!Вечер бродит мимо окон,вздрагивая под дождем.Для кого же здесь одна я,кто мне дорог, кто мне рад?Почему припоминаю:«Осторожно, листопад!»?

Ничего не нужно было —значит, нечего терять:даже близким, даже милым,даже другом не назвать.Почему же мне тоскливо,что прощаемся навек,невеселый, несчастливый,одинокий человек?

Что усмешки, что небрежность?Перетерпишь, переждешь…Нет, всего страшнее нежностьНа прощание, как дождь.Темный ливень, теплый ливень,весь — сверкание и дрожь!Будь веселым, будь счастливымза прощание, как дождь.…Я одна пойду к вокзалу,провожатым откажу.Я не всё тебе сказала,но теперь уж не скажу.Переулок полон ночью,а дощечки говорятпроходящим одиночкам:«Осторожно, листопад!..»

"Знаю, знаю — в доме каменном…"

Знаю, знаю — в доме каменномСудят, рядят, говорятО душе моей о пламенной,        Заточить ее хотят.За страдание за правое,За неписаных друзейМне окно присудят ржавое,Часового у дверей…

ИСПЫТАНИЕ

…И снова хватит силувидеть и узнать,как всё, что ты любил,начнет тебя терзать.И оборотнем вдругпредстанет пред тобойи оклевещет друг,и оттолкнет другой.И станут искушать,прикажут: «Отрекись!» —и скорчится душаот страха и тоски.И снова хватит силодно твердить в ответ:«Ото всего, чем жил,не отрекаюсь, нет!»И снова хватит сил,запомнив эти дни,всему, что ты любил,кричать: «Вернись! Верни…»

Дни проводила в диком молчании,Зубы сцепив, охватив колени.Сердце мое сторожило отчаянье,Разум — безумия цепкие тени.Друг мой, ты спросишь —                                                как же я выжила,Как не лишилась ума, души?Голос твой милый все время слышала,Его ничто                 не могло                                   заглушить.

Ни стоны друзей озверевшей ночью,Ни скрип дверей и ни лязг замка,Ни тишина моей одиночки,Ни грохот квадратного грузовика.

Все отошло, ничего не осталося,Молодость, счастие — все равно.Голос твой, полный любви и жалости,Голос отчизны моей больной…

Он не шептал утешений без устали,Слов мне возвышенных не говорил —Только одно мое имя русское,Имя простое мое твердил…

И знала я, что еще жива я,Что много жизни                               еще                                         впереди,Пока твой голос, моля, взывая,Имя мое — на воле! — твердит…

Как странно знать, что в городе одномПочти что рядом мы с тобой живем…Я знаю, как домой дойти: пятнадцатьМинут ходьбы, пять улиц миновать.По лестнице на самый верх поднятьсяИ в дверь условным стуком постучать.Ты ждешь меня, возлюбленный! Я знаю,Ты ждешь меня, тоскуя и любя…Нет, я не виновата, что страдаю,Что заставляю мучиться тебя!О, только бы домой дойти! СумеюРубцы и язвы от тебя укрыть,И даже сердце снова отогрею,И даже верить буду и любить.О, только бы домой дойти! ПятнадцатьМинут ходьбы. Пять улиц миновать.По лестнице на самый верх поднятьсяИ в дверь условным стуком постучать…

Из края тьмы, бессмысленной и дикой,В забытое земное бытиеЯ душу увожу, как Эвридику,Нельзя мне оглянуться на нее.Шуршат изодранные покрывала,Скользят босые слабые ступни…Нет, — не глядеть, не знать, какой ты сталаЗа эти смертью отнятые дни,Нет, — если я условие нарушуИ обернусь к запретной стороне, —Тогда навек я потеряю душуИ даже песни не помогут мне…

Где жду я тебя, желанный сын?! —В тюрьме, в тюрьме!Ты точно далекий огонь, мой сын,В пути, во тьме.Вдали человеческое жилье,Очаг тепла.И мать пеленает дитя свое,Лицом светла.Не я ли это, желанный сын,С тобой, с тобой?Когда мы вернемся, желанный сын,К себе домой?Кругом пустынно, кругом темно,И страх, и ложь,И голубь пророчит за темным окном,Что ты — умрешь…

Сестре

Мне старое снилось жилище,где раннее детство прошло,где сердце, как прежде, отыщетприют, и любовь, и тепло.

Мне снилось, что Святки, что елка,что громко смеется сестра,что искрятся нежно и колкорумяные окна с утра.

А вечером дарят подарки,и сказками пахнет хвоя,и звезд золотые огаркинад самою крышей стоят.

…Я знаю — убогим и ветхимстановится старый наш дом;нагие унылые веткистучат за померкшим окном.

А в комнате с мебелью старой,в обиде и тесноте,живет одинокий, усталый,покинутый нами отец…

Зачем же, зачем же мне снитсястрана отгоревшей любви?Мария, подруга, сестрица,окликни меня, позови…

Ночника зеленоватый свет,Бабочка и жук на абажуре.Вот и легче… Отступает бред.Это мама около дежурит.

Вот уже не страшно, снится лес,пряничная, пестрая избушка…Хорошо, что с горла снят компресси прохладной сделалась подушка.

Я сама не знаю — почемумне из детства,                            мне издалекальется в эту каменную мглутолько свет зеленый ночника.

Тихий, кроткий, милый, милыйСвет, ты не оставляй меня одну.Ты свети в удушье, в горе, в бред —может быть, поплачу и — усну…

И в ребячьем свете ночникамне приснится всё, что я люблю,и родная мамина рукаснимет с горла белую петлю.

Догоняя друг друга,В желто-серых отрепьях,Ходят дети по кругуМимо голых деревьев.

Точно малые звери,Лисенята в темнице…О, туман желто-серыйНа ребяческих лицах!

Двух детей схоронилаЯ на воле сама,Третью дочь погубилаДо рожденья — тюрьма…

Люди милые, хватит!Матерей не казнят!Вы хоть к этим ребятамПодпустите меня.

Кораблик сделала бы яиз сердца своего.По темным ладожским волнампустила бы его.Волна вечерняя, шуми,неси кораблик вдаль.Ему не страшно в темноте,ему себя не жаль.И маленький бы самолетиз сердца сделать мне,и бросить вверх его,чтоб он кружился в вышине.Лети, свободный самолет,блести своим крылом,тебе не страшно в вышине,в сиянии родном…А я в тюрьме останусь жить,не помня ничего,и будет мне легко-легкобез сердца моего.

Костер пылает. До рассветаугрюмый ельник озарен.Туман и полночь, рядом где-тотомится песня-полусон…Как мы зашли сюда? Не знаю.Мы вместе будем до утра.Июнь, туман, костер пылает,звенит и плачет мошкара.Я говорю:                   «Теперь, как жажда,во мне желание одно:таким костром сгореть однаждыв лесу, где сыро и темно.Я жалобою не нарушусудьбу горящую свою:пусть у костра погреют душии песнь отрадную споют…»

Нет, ни слез, ни сожалений —ничего не надо ждать.Только б спать без сновидений —долго, долго, долго спать.А уж коль не дремлет мука,бередит и гонит кровь —пусть не снится мне разлука,наша горькая любовь.Сон про встречу, про отрадупусть минует стороной.Даже ты не снись, не надо,мой единственный, родной…Пусть с березками болотцемне приснится иногда.В срубе темного колодцаодинокая звезда…

Когда испытание злоесомкнулось на жизни кольцом,мне встретилась женщина-воинс упрямым и скорбным лицом.

Не слава ее овевала,но гнев, клевета и печаль.И снят был ремень, и отнялиее боевую медаль.

Была в ней такая суровость,и нежность, и простота,что сердце согрела мне сновабессмертная наша мечта.

Никто никогда не узнает,о чем говорили мы с ней.Но видеть хочу, умирая,ее у постели моей.

Пусть в очи померкшие глянет,сурова, нежна и проста.Пусть Ангелом Смерти предстанетбессмертная наша Мечта.

ВОЗВРАЩЕНИЕ