Велимир Хлебников - Том 6/1. Статьи. Ученые труды. Воззвания

Лень, луч, отлыниваю и тень, туча и тын разделены тем же расколом лит.

Действительно, подобно лесу, луч выделен из природы, как своей дорогой мчащийся в пространстве; в слове лень заключено противоречие направления своей силы с его трудом; так же и в отлынивании. Везде л начинает слова движения своеначального, вразрез с окружающим.

Как слова песни бывают спеты, так и время, когда лес льнет к небесам, – лето.

Луч, движущийся мимо земли и лесов, лук, придающий стрелам свое особое движение, лень и отлынивание, или располагайте силами вразрез с обязанностями, свобода от долга, начина<ю>тся с л самоволия. Так же и своевольное обращение с знанием – лгание.

А источники прекращения льгот, свободы и лучей – с m.

Тяж и лежать; тяж – это тот предмет, который испытывает силы, направленные от него, который тянут силы.

Во время сна, лежки, наоборот, все влияния из другого мира прекращаются. Если среди обязанностей дня человек в разнообразных отношениях тяж, то ночь – его льготное время, и [можно сказать], что ночью он [грубит и лжет дню].

В частях речи так, тот, междометии те те-те чувство как бы сдается перед превосходящим знанием; эти выражения суть повиновение личного начала мировому.

Здесь покорность чувства судьбе выражается тягой, идущей от чувства к знанию, сковывающему чувство. Наоборот, в частице ли чувство как бы врывается в область знания; эта частица есть частица сомнения. Но не есть ли сомнение – крамола к мировому началу и мятеж?

В словах так, тот есть железная неподвижность тяжелых вещей, чувствуются окованные углы, которые так притягиваются к земле, что никакой трепет не шевельнет их, а в частице сомнения ли есть оторванность личного начала от мирового, какой-то полет вверх, на крыльях ветра.

Походит, что знание суть силы тяготения, и свобода от этих сил называется ли, а покорность, прикованность к ним, – предлогом так.

Эта связь познавательных соотношений сил и сил тяготения замечательна. Кажется, что начало, которое есть язык, больше нас знает о тяготении.

В отличие от других движений, вода течет, будучи притягиваема низкими пространствами, повинуясь силе тяжести. Напротив, птица летает крамольно по отношению к этой силе; отрываясь от земли, птица своим полетом будто сомневается в силе тяжести, ее природа – частица ли по отношению к великой силе земли. Птица есть воплощение частицы ли, сомнение в силу тяготения. Точно так же вода, которая течет, вечно лепечет «так, так», послушная земле и соглашаясь с силой тяготения – ив этом ее текучая природа.

И летунья птица легка, другая – текучая – тяжка.

Эти примеры убеждают в существовании л – себинного движения и т – [служебного] движения.

Первое образует действительный залог (бил), второе – страдательный (бит).

Это л, в смысле устремления кверху, начинает два слова: лес и лысый, лысина.

Означая в части своих значений то бытие, то небытие одной и той же области, эти слова отличают заместители ять и ы. Ять соприсутствует бытию льнения кверху, определяющему природу леса; ы – небытию этого льнения.

Понимая ять как самого краткозвучного носителя смысла бытия, мы легко объясняем эти два слова через толкование лы и ле, как родительного и дательного падежей (рыбы, рыбе); действие родительного падежа означает уменьшаемость, вычитание дательного слоговым сложением.

Существительное, прибавленное к стремлению кверху, дает лес, существительное, отнятое от стремления кверху, – лысину.

Раньше было упомянуто, что тес – лес, подвергшийся обработке человеком, обратное ему по своему происхождению слово: отсюда же тысяча – такая степень множества, которое неподвластно никакому воздействию извне.

Весь и высь; здесь то же ять дательного падежа и ы родительного дают обратные отчасти понятия. Вяжу, вязкий, весить, везу, вить, в смысле творить связь между отдельными и независимыми, дает понятие о связи как бы колец; с, прибавлением к дательному падежу ее, дает существование этой связи (вещи и земли) и с, соединяемое с родительным падежом вы, озвуковывает то направление, где этой связи вещей с чем бы то ни было не существует.

Действительно, камень падает к земле точно на привязи и не летит далеко кверху; и в есть представление о слабой удаляющейся силе, побеждаемой удерживающими.

Действительно, пых – гордость, надменность, кто как бы пинает, не извиняясь.

Пешка – обозначение ничтожества и всеобщего послушания, кто терпит отовсюду толчки.

Мешкает тот, кого все минует.

Мышь – в смысле «быстрая».

Течь – это падать сверху вниз. Но налить можно и снизу вверх.

Лес – это та часть видимой природы, которая льнет к небу, в противоречии с силами тяжести двигаясь кверху.

Наконец, тот же ять дательного и ы родительного сказываются в выдре и ведре.

Выдра – дочь воды, вышла, отряхиваясь, из нее.

Ведро – вместилище и объем воды.

Выдру хранит и лелеет вода; ведро хранит воду, держит ее, несет.

Чувствуются какие-то силы знания, которые струятся между словами и вокруг них, как частный случай силы тяготения.

Вода есть вместилище выдры, а ведро – вместилище воды.

Вода, каждая капля которой связана с остальными.

Время – связь прошлого и будущего; верю (вера, вервие) – связываю; беру – бремя (вязанка дров).

То же серый, сырой (серо, сыро) – при<сутствие> воды. Серый день, когда тучи застят солнце.

Дательный падеж начала с (ять) означает разрешение силе сияния и горения, приходящей извне.

Родительный падеж начала с (ы) говорит про уток этой силы изнутри; действительно, сырые дрова не горят.

Способ изучать замену значения слов, вытекающую из замены одного звука другим.

Возьму еду и иду; в д есть отделение и удаление частей (деру).

Ять – дательный падеж, удаление слагается с личным бытием.

И – родительный падеж, удаление вычитается из личного бытия.

Следовательно, в первом случае оно совершается в даровщинку, за чужой счет, без ущерба в силах для личного бытия; во втором как бы покупается им из своих средств.

Тот, кто едет, не участвует в труде.

Тот, кто идет, сам работает на свою ходьбу.

<1912>

«Ухо словесника…»*

§ 1. Ухо словесника улавливает родословную пот и потею и порох, пороша. Отсюда нетрудно вывести хороший от хотеть; хороший – значит желанный.

§ 2. Клянусь усами Весны: ты любопытен.

§ 3. Есть о, которое, замыкая согласные звуки, дает предлоги по, со, ко, до, во и союзы бо, но и то. Оно удобно, допустив его одинаковое значение для изучения природы этих согласных звуков, заменяемых иногда в со, ко и во твердым знаком.

Эти имена речи всегда касаются двух вещей или, точней, описывают пять случаев отношений между вещами и их движением.

Понятие высоты только отчасти содержится в предлоге по, и только в нем определена обстановка в отношениях, условно, выси и низа (ползать по потолку муха может). Другие предлоги равнодушны. Намек на размеры взаимные обеих вещей содержится и в по, и в во. Признак движения обязательно присутствует в предлогах по, ко и до.

Со указывает на обоюдные движения или покой двух вещей, причем расстояние между ними, ставшее житейски наименьшим, не колеблется. Обе вещи вне одна другой; одна может быть меньше или равна другой.

Есть расстояние между деятелями в до и ко, нет в во и в со, и в по. По указывает на движение (непременно) одного тела мимо другого, с громадной относительно поверхностью и находящегося в покое, так, что, несмотря на одностороннее движение, оба предмета разных порядков величины находятся вместе. При этом путь движения находится в плоскости этого второго предмета. Итак, направление движения как бы запечатано в плоскости объема второго, покойного предмета и тонет в нем так, что всегда оба предмета лишены расстояния. Движение, прикованное к поверхности. Второй предмет больше первого.