Павел Антокольский - Стихотворения и поэмы

281. КОЛОДЕЦ

В глубоких колодцах вода холодна.Но чем холоднее, тем чище она.

Возникает, колеблется, с воплем проносится мимо.Если просишь: останься! — то всё потерял впопыхах.То, что было когда-то обещано, — ветром гонимо.И любимая женщина не уместилась в стихах,Утверждают, что время — глубокий колодец свободы,Что в глубоких колодцах вода холодна и черна.Пусть проносятся годы и плещут подземные воды,Я бадью опускаю до самого черного дна.

282. ПОГОНЯ

Ты помнишь? — скрещались под сабельный стукЧервонные звери геральдики древней.Мы вышли из башни. Огонь, догорев в ней,Зализывал спешно оконный уступ,Метался под ветром…

И мы понеслись по некошеным рвам,Нас вихорь от грешной земли оторвал.И вот уже в тучах погоня лихая.И корчится чертополох, полыхая,

Всё спуталось. Башня. Очаг непотухший…Оленьи рога и косматые тушиКабанов… и кубки… и в кубках вино…О милая, как это было давно!

И вправду ли было? Подробности бытаОдни остаются, а сущность забыта.Нам незачем сниться друг другу и спать,Когда рассветает опять…

Теперь мы узнаем, чем кончится сон!Был рвами когда-то пожар обнесен.Что тлело в стропилах, шатало, знобило,Что снилось тебе — это всё-таки было!

И снова я молод, безвестен, одинИ корчусь обугленным чертополохом.Стать комьями глины — и это неплохо!Стать пеплом… А все-таки мы победим.

Поэзия делает дело своеИ в тщетной погоне за прошлым рожаетВсё то, что грядущее воображает:Так господу богу она подражает,И только за это мы верим в нее!

283. РАЗБЕРЕМСЯ

Разберемся же в черновиках и цитатах:Что оставить, что сжечь, а чего не прочесть?В чем единственный и драгоценный остаток?Ветер. Юность. Печаль… Это все-таки есть!

Всё, что пахнет скандалом и ветром и льетсяЧерез край, не заботясь о низкой цене,Что поется без нот и без спросу дается,Это все-таки прочно останется мне.

Это все-таки есть! По московским бульварам,Где прикинулась листьями ржавая жесть,Я пойду за своим небывалым товаром,Я найду мою тень. Она все-таки есть.

284. СОН

Разбудила музыка, вломилась,          Всё пространство заняла,Мне явила божескую милость,          С жесткой койки подняла.

Музыкой разбуженный на горе,          Взял рубаху и штаны,Умывался в грязном коридоре          Под присмотром тишины.

Вот в промозглом утреннем тумане          Закричало воронье:Привлекало хищное вниманье          Шествие на казнь мое…

С той минуты празднуются ночи.          Жизнь во все рога трубит.Праздные и праведные очи          Вылезают из орбит.

А вокруг клубятся, рвутся тучи,          Небо молнии секут.Призрак мой, уродливо растущий,          Весь изодран, как лоскут.

Ни ушей, ни глаз — одни пробелы,          Ни души — лишь пустота.Очерк стертый, облик оробелый…          Только суть его чиста.

Он глядит, глядит, глядит оттуда,          Словно бы сквозь стекла линз —В это нескончаемое чудо,          В нескончаемую жизнь.

285. ПОРА СМИРИТЬСЯ, СЭР!

«Пора смириться, сэр!» —Приснилось Блоку ночью.Но волк не сэр. Он сер:Вот его шерсти клочья.

Какой же в этом толк,Что не в овечьей шкуреОбыкновенный волкСлегка набедокурил?

Какой же в том расчет,Что волка-ветеранаКрасавица влечетИ в сердце волчьем рана?

Года бегут, скользят…Волк смерти не сдается.Красавица смеется.Как триста лет назад…

286. КЛАДОВАЯ

Памяти Зои

Без шуток, без шубы, да и без грошаГлухая, немая осталась душа.

Моя или чья-то, пустырь или сад,Душа остается и смотрит назад.

А там — кладовая ненужных вещей.Там запах весны пробивается в щель.

Я вместе с душой остаюсь в кладовой,Весь в дырах и пятнах — а все-таки твой,

И все-таки ты, моя ранняя тень,Не сказка, не выдумка в пасмурный день.

Наверно, три жизни на то загубя,Я буду таким, как любил я тебя.

287. ПОСЛЕДНЕЕ ПРИБЕЖИЩЕ

Жилье твое остужено.Жена твоя покойницаБыла любимой суженой —И вот былинкой клонится,

И спит в подводном Китеже,Спит, запертая в тереме.А ты сиротство выдержи,Коли богат потерями.

Ничто, ничто не сдвинуто,Всё прочно закольцовано.А если сердце вынуто —Заснет в конце концов оно.

Забудь свое случайное.Застынь в метели режущейИ настежь дверь в отчаянье —В последнее прибежище.

288. СТИХИ ПОД ЭПИГРАФОМ

Ручей столько натаскал камней и песку,Что вынужден был переменить свое русло.

Нет, русла я не изменилИ не искал тропы окольной,Но с отрочества, с парты школьнойРасту разливами, как Нил.

Не так разливы широки,Чтоб можно было заблудиться.И даже мутная водицаНе замутит моей строки.

А что касается камней,То сколько бы ни натаскал их,Я не забыл о мощных скалах,Склонявших головы ко мне.

ИЗ НЕСОБРАННОГО И НЕИЗДАННОГО

289. «Ну что же! И пускай не доживу…»

Ну что же! И пускай не доживу.Суть не во мне. Зато мой внук — дитя —Немыслимую эту синевуВсю пролетит насквозь, почти шутя.

Смеясь, дымя пахучим табаком,Он кончит то, что мне не довелось.И вдруг подступит к горлу трудный комКаких-то там невыплаканных слез.

О чем, бог весть. О связи между нимИ прошлыми веками. О лучахКосмических, которыми хранимОт тяготенья памяти смельчак.

Сплетется сам собою в знойный деньВокруг кудрей мальчишеских венок.И я вернусь и лягу, словно тень,Неслышимый, у этих милых ног.

290. ЕЩЕ ОДИН ВЕЧЕР

Ненастный вечер. Свет, горящий вполнакала,Плохой табак, а от него туман в мозгу.Душа, чего ты жаждала, о чем алкала?Молчи о том, старуха! Слышишь?                                                          Ни гу-гу!

Усни, душа, укройся одеялом                                                     ватным.Моих безумных писем не прочтешь.Я труд люблю: на стол наколот чистый ватман,Да весь насквозь дождями вымочен                                                                чертеж.

Баллоны с жидким кислородом                                                         на ущербе.Молчит архангел, отменивший                                                   Страшный суд.Лишь корни русских слов роятся                                                           будто черви,Немые, грудь земли-кормилицы сосут.

291. НАБРОСОК БУДУЩЕГО