Василий Жуковский - Том 1. Стихотворения

<Речь в заседании «Арзамаса»>*

Братья-друзья арзамасцы! Вы протокола послушать,Верно, надеялись. Нет протокола! О чем протоколить?Все позабыл я, что было в прошедшем у нас заседанье!Все! да и нечего помнить! С тех пор, как за ум мы взялися,Ум от нас отступился! Мы перестали смеяться —Смех заступила зевота, чума окаянной Беседы!Даром что эта Беседа давно околела* — заразаВсе еще в книжках Беседы осталась — и нет карантинов!Кто-нибудь, верно, из нас, не натершись «Опасным соседом»*,Голой рукой прикоснулся к «Чтенью»* в Беседе иль вытер,Должной не взяв осторожности, свой анфедрон рассужденьем*Деда седого о слоге седом* — я не знаю! а знаюТолько, что мы ошалели! что лень, как короста,Нас облепила! дело не любим! безделью ж отдались!Мы написали законы; Зегельхен их переплел* и слупил с насВосемь рублей и сорок копеек — и всё тут! ЗаконыСпят в своем переплете, как мощи в окованной раке!Мы от них ожидаем чудес — но чудес не дождемся.Между тем, Реин* усастый, нас взбаламутив, дал тягуВ Киев и там в Днепре утопил любовь к Арзамасу!Реин давно замолчал, да и мы не очень воркуем!Я, Светлана, в графах таблиц*, как будто в тенетах,Скорчасъ сижу; Асмодей, распростившись с халатом свободы*,Лезет в польское платье, поет мазурку и учитПольскую азбуку; Резвый Кот* всех умнее; мурлычетНежно люблю и просится в церковь к налою; Кассандра*,Сочным бивстексом пленяся, коляску ставит на сани,Скачет от русских метелей к британским туманам и гонитЧелн Очарованный* к квакерам за море; Чу* в ЦареградеСтал не Чу, а чума, и молчит; Ахилл*, по привычке,Рыщет и места нигде не согреет; Сверчок*, закопавшисьВ щелку проказы, оттуда кричит к нам в стихах: я ленюся.Арфа*, всегда неизменная Арфа, молча жиреет!Только один Вот-я-вас* усердствует славе; к бессмертьюСкачет он на рысях; припряг в свою таратайкуБрата Кабуда к Пегасу, и сей осел вот-я-васовСкачет, свернувшись кольцом, как будто в «Опасном соседе»!Вслед за Кабудом, друзья! Перестанем лениться! быть худу!Быть бычку на веревочке! быть Арзамасу Беседой!Вы же, почетный наш баснописец*, вы, нам доселеБывший прямым образцом и учителем русского слога,Вы, впервой заседающий с нами под знаменем Гуся,О, помолитесь за нас, погруженных бесстыдно в пакость Беседы!Да спадет с нас беседная пакость, как с гуся вода! Да воскреснем.

Новая любовь — новая жизнь*

Что с тобой вдруг, сердце, стало?Что ты ноешь? Что опятьЗакипело, запылало?Как тебя растолковать?Все исчезло, чем ты жило,Чем так сладостно грустило!Где беспечность? где покой?..Ах, что сделалось с тобой?

Расцветающая ль младость,Речи ль, полные душой,Взора ль пламенная сладостьОвладели так тобой?Захочу ли ободриться,Оторваться, удалиться —Бросить томный, томный взгляд!Ах! я к ней лечу назад!

Я неволен, очарован!Я к неволе золотой,Обессиленный, прикованШелковинкою одной!И бежать очарованьяНет ни силы, ни желанья!Рад тоске! хочу любить!..Видно, сердце, так и быть!

Листок*

От дружной ветки отлученный,Скажи, листок уединенный,Куда летишь?.. «Не знаю сам;Гроза разбила дуб родимый;С тех пор, по долам, по горамПо воле случая носимый,Стремлюсь, куда велит мне рок,Куда на свете все стремится,Куда и лист лавровый мчитсяИ легкий розовый листок».

Утренняя звезда*

Откуда, звездочка-краса?Что рано так на небесаВ одежде праздничной твоей,В огне блистающих кудрей,В красе воздушно-голубой,Умывшись утренней росой?

Ты скажешь: встала раньше нас?Ан нет! мы жнем уж целый час;Не счесть накиданных снопов.Кто встал до дня, тот днем здоров;Бодрей глядит на божий свет;Ему за труд вкусней обед.

Другой привык до полдня спать;Зато и утра не видать.А жнец с восточною звездойВсегда встает перед зарей.Работа рано поутру —Досуг и песни ввечеру.

А птички? Все давно уж тут;Играют, свищут и поют;С куста на куст, из сени в сень;Кричат друг дружке: «Добрый день!»И томно горлинки журчат;Да чу! и к завтрене звонят.

Везде молитва началась:«Небесный царь, услыши нас;Твое владычество приди;Нас в искушенье не введи;На путь спасения наставьИ от лукавого избавь».

Зачем же звездочка-красаВсегда так рано в небеса?..Звезда-подружка там горит.Пока родное солнце спит,Спешат увидеться онеВ уединенной вышине.

Тайком сквозь дремлющий рассветОна за милою воследБежит, сияя, на восток;И будит ранний ветерок;И, тихо вея с высоты,Он милой шепчет: «Где же ты?»

Но что ж? Увидеться ли?.. Нет.Спешит за ними солнце вслед.Уж вот оно: восток зажгло,Свой алый завес подняло,Надело знойный свой уборИ ярко смотрит из-за гор.

А звездочка?.. Уж не блестит;Печально-бледная, бежит;Подружке шепчет: «Бог с тобой!»И скрылась в бездне голубой.И солнце на небе одно,Великолепно и красно.

Идет по светлой высотеВ своей спокойной красоте;Затеплился на церкви крест;И тонкий пар встает окрест;И взглянет лишь куда оно,Там мигом все оживлено.

На кровле аист нос острит;И в небе ласточка кружит,И дым клубится из печей;И будит мельницу ручей;И тихо рдеет темный бор;И звучно в нем стучит топор.

Но кто там в утренних лучахМелькнул и спрятался в кустах?С ветвей посыпалась роса.Не ты ли, девица-краса,Душе сказалася моейВеселой прелестью своей?

Будь я восточною звездойИ будь на тверди голубой,Моя звезда-подружка, тыИ мне сияй из высоты —О звездочка, душа моя,Не испугался б солнца я.

Верность до гроба*

Младый Рогер свой острый меч берет:За веру, честь и родину сразиться!Готов он в бой… Но к милой он идет:В последний раз с прекрасною проститься.  «Не плачь: над нами щит творца;  Еще нас небо не забыло;  Я буду верен до конца  Свободе, мужеству и милой».

Сказал, свой шлем надвинул, поскакал;Дружина с ним; кипят сердца их боем;И скоро строй неустрашимых сталПеред врагов необозримым строем.  «Сей вид не страшен для бойца;  И смерть ли небо мне судило —  Останусь верен до конца  Свободе, мужеству и милой».

И, на врага взор мести бросив, онВлетел в ряды, как пламень-истребитель;И вспыхнул бой, и враг уж истреблен;Но… победив, сражен и победитель.  Он почесть бранного венца  Приял с безвременной могилой,  И был он верен до конца  Свободе, мужеству и милой.

Но где же ты, певец великих дел?Иль песнь твоя твоей судьбою стала?..Его уж нет; он в край тот улетел,Куда давно мечта его летала.  Он пал в бою — и глас певца  Бессмертно дело освятило;  И он был верен до конца  Свободе, мужеству и милой.

Летний вечер*

Знать, солнышко утомлено:За горы прячется оно;Луч погашает за лучомИ, алым тонким облачкомЗадернув лик усталый свой,Уйти готово на покой.

Пора ему и отдохнуть;Мы знаем, летний долог путь.Везде ж работа: на горах,В долинах, в рощах и лугах;Того согрей; тем свету дайИ всех притом благословляй.

Буди заснувшие цветыИ им расписывай листы;Потом медвяною росойПчелу-работницу напойИ чистых капель меж листовОставь про резвых мотыльков.

Зерну скорлупку расколиИ молодую из землиБылинку выведи на свет;Пичужкам приготовь обед;Тех приюти между ветвей;А тех на гнездышке согрей.

И вишням дай румяный цвет;Не позабудь горячий светРассыпать на зеленый сад,И золотистый виноградОт зноя листьями прикрыть,И колос зрелостью налить.

А если жар для стад жесток,Смани их к роще в холодок;И тучку темную скопи,И травку влагой окропи,И яркой радугой с небесСойди на темный луг и лес.

А где под острою косойТрава ложится полосой,Туда безоблачно сияйИ сено в копны собирай,Чтоб к ночи луг от них пестрелИ с ними ряд возов скрипел.

Итак, совсем немудрено,Что разгорелося оно,Что отдыхает на горахВ полупотухнувших лучахИ нам, сходя за небосклон,В прохладе шепчет: «Добрый сон».

И вот сошло, и свет потух;Один на башне лишь петухЗа ним глядит, сияя, вслед…Гляди, гляди! В том пользы нет!Сейчас оно перед тобойЗадернет алый завес свой.

Есть и про солнышко беда:Нет ладу с сыном никогда.Оно лишь только в глубину,А он как раз на вышину;Того и жди, что заблестит;Давно за горкой он сидит.

Но что ж так медлит он вставать?Все хочет солнце переждать.Вставай, вставай, уже давноЗаснуло в сумерках оно.И вот он всходит; в дол глядитИ бледно зелень серебрит.

И ночь уж на небо взошлаИ тихо на небе зажглаГостеприимные огни;И все замолкнуло в тени;И по долинам, по горамВсе спит… Пора ко сну и нам.

Горная дорога*