Не отрекаются любя. Полное собрание стихотворений - Вероника Михайловна Тушнова

class="v">и трава проросла для нас

на пригорках…

Мы с тобою, наверно,

чего-то стоим:

лес не прятал от нас свои чудеса,

он в туман одевался на полчаса,

а потом, оказалось, –

это роса,

допьяна он поил нас

этим настоем.

Так что кругом у нас голова пошла,

и ноги подкашиваются устало.

И тогда нам с тобою

понятно стало,

что у нас и у леса –

одна душа.

Он был такой же, как мы, хмельной,

мы слыхали – он пел

в темноте вечерней,

он играл

то холодной, то теплой волной

своих воздушных тайных течений.

Он делился с нами

чем только мог,

был в забавах и выдумках неутомимым,

на пути он зажег для нас костерок,

чтобы мы надышались

бродяжьим дымом…

Никогда мы друг друга

так не любили,

как в этой глуши лесной,

когда мы сами с тобою были

лесом,

дождем,

весной…

Дети

На свете бывают

малые дети,

взрослые дети,

старые дети,

на розовых, пухлых

ничуть не похожие,

с мозолями,

с темной дубленою

кожею…

Но жадно вбирают

все неизвестное

глаза их широкие,

сердца их отверстые,

ребенок не может

глядеть свысока,

все в мире

признанья его удостоено:

от солнца и звезд

до простого куска

коры,

из которой лодка

построена.

О, как я любуюсь

твоею душой

с ее удивленьями

и откровеньями,

почти неподвластной

течению времени,

такою ребячьей,

такою большой!

И как ненавижу

в глазах твоих грусть,

когда ты считаешь

года минувшие.

Уходят? Уходят!

И ладно! И пусть!

Впереди еще, может быть,

самое лучшее.

О собаках

Я люблю их. Всяких.

Холеных и грязных,

маленьких и огромных,

красивых и безобразных.

Я всегда им лучший кусок

уступаю,

завожу знакомство,

в дружбу вступаю.

Я всегда нахожу им

слова привета,

и они уважают меня за это.

Нет, такая любовь моя

не чудачество –

я высо́ко ценю

их душевные качества.

Собаке

(в это искренне верю я)

несвойственны подлость

и лицемерие.

Ее не купишь за хлебную корку,

собачья верность

вошла в поговорку.

И та, что стала всемирно известной,

была такой же

доброй и честной.

Не скрываю –

мне плакать хотелось ночью,

когда становилось особенно ясно,

что ничем абсолютно

нельзя помочь ей,

что прекрасное

так смертельно опасно.

Но я в глубине души

гордилась,

что не крыс, не свинок безмозглых

орава –

что она выше всех

сейчас находилась,

что на славу она

заслужила право!

Одно оскорбляло меня – не скрою, –

когда называли статьи отчетные

собаку – товарища и героя –

«подопытное животное».

Возраженья предвижу:

дескать, не нравится, –

карты в руки!

Пишите стихи и повести!

Что же, ладно, согласна…

Пускай останется

этот термин на ихней научной совести.

Дорогие друзья!

Молодые… Старые…

Еще больше любить вас

отныне стала я,

еще больше ценить начала

и даже

нашу рыжую Чапу

почтительней глажу,

с уважением искренним,

с гордостью истинной.

Как-никак, соплеменница

той, единственной.

Бессонница

Ночи… ночи… пустынные, синие…

Мыслей вспененная река.

А слова – до того бессильные,

что за горло берет тоска.

Обжигает подушка душная,

и вступает рассвет в права,

и тяжелая, непослушная,

в дрему клонится голова.

И когда уж глаза слипаются,

где-то около четырех,

воробьи в саду просыпаются,

рассыпаются как горох…

Скачут, мечутся, ошалелые,

жизнерадостно вереща.

Пробивается солнце белое

из-за облачного плаща.

Зашуршали дворники метлами,

и, прохладой цветы поя,

шланг над брызгами искрометными

извивается как змея.

Не заснуть, как я и предвидела…

Все слышней за окном шаги.

Ночь сегодня меня обидела.

Утро доброе, помоги!

«Я жду тебя…»

Я жду тебя.

Я долго ждать могу.

Я не дышу – надежду берегу.

Трепещущий предсмертно огонек…

Такой она мне видится воочью.

На ней всех сил моих сосредоточье,

на ней скрещенье всех моих дорог,

она существованья сердцевина,

в короткий блеск сведенная судьба,

в ней все соединилось воедино:

отчаянье, заклятье и мольба.

Мой кругозор неимоверно сужен,

все, что не ты, – междупланетный мрак.

Я жду тебя.

Ты до того мне нужен,

что все равно мне, друг ты или враг.

Я жду тебя

всем напряженьем жизни.

Зря говорят – игра не стоит свеч.

Когда лучи вот так сойдутся в линзе,

любой пожар

под силу им разжечь!

«Зачем судьбу который раз пытаешь?..»

Зачем судьбу который раз пытаешь?

Любовь, как ветку, гнешь да гнешь в дугу?

Ты без нее счастливее не станешь,

а я прожить на свете не смогу.

Да, все идет неладно,

криво, косо,

да, время нам

к закату, под уклон…

А ветке что?

Она цветет без спроса,

и никакой закон ей

не закон!

За то ты так ее и ненавидишь,

ты хочешь, чтобы все –

как надо быть,

ты в ней противоречье смыслу видишь

и все-таки жалеешь загубить.

Брось, не жалей,

сгибай и перекручивай,

мол, все равно когда-нибудь зима…

Ты только оправданий не вымучивай,

я для тебя их подыщу сама.

Сломай – и все!

И крест поставь на этом,

а лучше кол осиновый забей.

Уж вот когда она