Василий Жуковский - Том 1. Стихотворения

Весеннее чувство*

Легкий, легкий ветерок,Что так сладко, тихо веешь?Что играешь, что светлеешь,Очарованный поток?Чем опять душа полна?Что опять в ней пробудилось?Что с тобой к ней возвратилось,Перелетная весна?

Я смотрю на небеса…Облака, летя, сияютИ, сияя, улетаютЗа далекие леса.

Иль опять от вышиныВесть знакомая несется?Или снова раздаетсяМилый голос старины?Или там, куда летитПтичка, странник поднебесный,Все еще сей неизвестныйКрай желанного сокрыт?..Кто ж к неведомым брегамПуть неведомый укажет?Ах! найдется ль, кто мне скажет,Очарованное Там?

Счастие во сне*

Дорогой шла девица;  С ней друг ее младой;Болезненны их лица;  Наполнен взор тоской.

Друг друга лобызают  И в очи и в уста —И снова расцветают  В них жизнь и красота.

Минутное веселье!  Двух колоколов звон:Она проснулась в келье;  В тюрьме проснулся он.

«Там небеса и воды ясны…»*

   Там небеса и воды ясны!   Там песни птичек сладкогласны!  О родина! все дни твои прекрасны!   Где б ни был я, но все с тобой      Душой.

   Ты помнишь ли, как под горою,   Осеребряемый росою,  Белелся луч вечернею порою   И тишина слетала в лес      С небес?

   Ты помнишь ли наш пруд спокойный,   И тень от ив в час полдня знойный,  И над водой от стада гул нестройный,   И в лоне вод, как сквозь стекло,      Село?

   Там на заре пичужка пела;   Даль озарялась и светлела;  Туда, туда душа моя летела:   Казалось сердцу и очам —      Все там!..

Овсяный кисель[56]*

Дети, овсяный кисель на столе; читайте молитву;Смирно сидеть, не марать рукавов и к горшку не соваться;Кушайте: всякий нам дар совершен и даяние благо;Кушайте, светы мои, на здоровье; господь вас помилуй.В поле отец посеял овес и весной заскородил.Вот господь бог сказал: поди домой, не заботься;Я не засну; без тебя он взойдет, расцветет и созреет.Слушайте ж, дети: в каждом зернышке тихо и смирноСпит невидимкой малютка-зародыш. Долго он, долгоСпит, как в люльке, не ест, и не пьет, и не пикнет, доколеВ рыхлую землю его не положат и в ней не согреют.Вот он лежит в борозде, и малютке тепло под землею;Вот тихомолком проснулся, взглянул и сосет, как младенец,Сок из родного зерна, и растет, и невидимо зреет;Вот уполз из пелен, молодой корешок пробуравил;Роется вглубь, и корма ищет в земле, и находит.Что же?.. Вдруг скучно и тесно в потемках… «Как бы проведать,Что там, на белом свете, творится?..» Тайком, боязливоВыглянул он из земли… Ах! царь мой небесный, как любо!Смотришь — господь бог ангела шлет к нему с неба:«Дай росинку ему и скажи от создателя: здравствуй».Пьет он… ах! как же малюточке сладко, свежо и свободно.Рядится красное солнышко; вот нарядилось, умылось,На горы вышло с своим рукодельем; идет по небеснойСветлой дороге; прилежно работая, смотрит на землю,Словно как мать на дитя, и малютке с небес улыбнулось,Так улыбнулось, что все корешки молодые взыграли.«Доброе солнышко, даром вельможа, а всякому ласка!»В чем же его рукоделье? Точи́т облачко дождевое.Смотришь: посмеркло; вдруг каплет; вдруг полилось, зашумело.Жадно зародышек пьет; но подул ветерок — он обсохнул,«Нет (говорит он), теперь уж под землю меня не заманят.Что мне в потемках? здесь я останусь; пусть будет что, будет».Кушайте, светы мои, на здоровье; господь вас помилуй.Ждет и малюточку тяжкое время: темные тучиДень и ночь на небе стоят, и прячется солнце;Снег и метель на горах, и град с гололедицей в поле.Ах! мой бедный зародышек, как же он зябнет! как ноет!Что с ним будет? земля заперлась, и негде взять пищи.«Где же (он думает) красное солнышко? Что не выходит?Или боится замерзнуть? Иль и его нет на свете?Ах! зачем покидал я родимое зернышко? домаБыло мне лучше; сидеть бы в приютном тепле под землею».Детушки, так-то бывает на свете; и вам доведетсяВчуже, меж злыми, чужими людьми, с трудом добываяХлеб свой насущный, сквозь слезы сказать в одинокой печали:«Худо мне; лучше бы дома сидеть у родимой за печкой…»Бог вас утешит, друзья; всему есть конец; веселееБудет и вам, как былиночке. Слушайте: в ясный день майскийСвежесть повеяла… солнышко яркое на горы вышло,Смотрит: где наш зародышек? что с ним? и крошку целует.Вот он ожил опять и себя от веселья не помнит.Мало-помалу оделись поля муравой и цветами;Вишня в саду зацвела, зеленеет и слива, и в полеГуще становится рожь, и ячмень, и пшеница, и просо;Наша былиночка думает: «Я назади не останусь!»Кстати ль! листки распустила… кто так прекрасно соткал их?Вот стебелек показался… кто из жилочки в жилкуЧистую влагу провел от корня до маковки сочной?Вот проглянул, налился и качается в воздухе колос…Добрые люди, скажите: кто так искусно развесилПочки по гибкому стеблю на тоненьких шелковых нитях?Ангелы! кто же другой? Они от былинки к былинкеПо́ полю взад и вперед с благодатью небесной летают.Вот уж и цветом нежный, зыбучий колосик осыпан:Наша былинка стоит, как невеста в уборе венчальном.Вот налилось и зерно и тихохонько зреет; былинкаШепчет, качая в раздумье головкой: я знаю, что будет.Смотришь: слетаются мошки, жучки молодую поздравить,Пляшут, толкутся кругом, припевают ей: многие лета;В сумерки ж, только что мошки, жучки позаснут и замолкнут,Тащится в травке светляк с фонарем посветить ей в потемках.Кушайте, светы мои, на здоровье; господь вас помилуй.Вот уж и троицын день миновался, и сено скосили;Собраны вишни; в саду ни одной не осталося сливки;Вот уж пожали и рожь, и ячмень, и пшеницу, и просо;Уж и на жниво сбирать босиком ребятишки сходилисьКолос оброшенный; им помогла тихомолком и мышка.Что-то былиночка делает? О! уж давно пополнела;Много, много в ней зернышек; гнется и думает: «Полно;Время мое миновалось; зачем мне одной оставатьсяВ поле пустом меж картофелем, пухлою репой и свеклой?»Вот с серпами пришли и Иван, и Лука, и Дуняша;Уж и мороз покусал им утром и вечером пальцы;Вот и снопы уж сушили в овине; уж их молотилиС трех часов поутру до пяти пополудни на риге;Вот и Гнедко потащился на мельницу с возом тяжелым;Начал жернов молоть; и зернышки стали мукою;Вот молочка надоила от пестрой коровки роднаяПолный горшочек; сварила кисель, чтоб детушкам кушать;Детушки скушали, ложки обтерли, сказали: «спасибо».

Деревенский сторож в полночь*

Полночь било; в добрый час!Спите, бог не спит за нас!

Как все молчит!.. В полночной глубинеОкрестность вся как будто притаилась;Нет шороха в кустах; тиха дорога;В пустой дали не простучит телега,Не скрипнет дверь; дыханье не провеет,И коростель замолк в траве болотной.Все, все теперь под занавесом спит;И легкою ль, неслышною стопоюПрокрался здесь бесплотный дух… не знаю.Но чу… там пруд шумит; перебираясьПо мельничным колесам неподвижным,Сонливою струей бежит вода;И ласточка тайком ползет по бревнамПод кровлю; и сова перелетелаПо небу тихому от колокольни;И в высоте, фонарь ночной, лунаВисит меж облаков и светит ясно,И звездочки в дали небесной брезжут..Не так же ли, когда осенней ночью,Измокнувший, усталый от дороги,Придешь домой, еще не видишь кровель,А огонек уж там и тут сверкает?..Но что ж во мне так сердце разгорелось?Что на душе так радостно и смутно?Как будто в ней по родине тоска!Я плачу… но о чем? И сам не знаю!

Полночь било; в добрый час!Спите, бог не спит за нас!

Пускай темно на высоте;Сияют звезды в темноте.То свет родимой стороны;Про нас они там зажжены.

Куда идти мне? В нижнюю деревню,Через кладби́ще?.. Дверь отворена.Подумаешь, что в полночь из могилПокойники выходят навеститьСвое село, проведать, все ли там,Как было в старину. До сей поры,Мне помнится, еще ни одногоНе встретил я. Не прокричать ли: полночь!Покойникам?.. Нет, лучше по гробамПройду я молча, есть у них на башнеСвои часы. К тому же… как узнать!Прошла ль уже их полночь или нет?Быть может, что теперь лишь только тьмаСгущается в могилах… ночь долга;Быть может также, что струя рассветаУже мелькнула и для них… кто знает?Как смирно здесь! знать, мертвые покойны?Дай бог!.. Но мне чего-то страшно стало.Не все здесь умерло: я слышу, ходитНа башне маятник… ты скажешь, бьетсяПульс времени в его глубоком сне.И холодом с вершины дует полночь;В лугу ее дыханье бродит, тихоСоломою на кровлях шевелитИ пробирается сквозь тын со свистом,И сыростью от стен церковных пашет —Окончины трясутся, и поройСкрипит, качаясь, крест — здесь подуваетОно в открытую могилу… Бедный Фриц!И для тебя готовят уж постелю,И каменный покров лежит при ней,И на нее огни отчизны светят.

Как быть! а всем одно, всех на путиЗастигнет сон… что ж нужды! все мы будемНа милой родине; кто на кладби́щеНашел постель — в час добрый; ведь могилаПоследний на земле ночлег; когда жеПроглянет день и мы, проснувшись, выйдемНа новый свет, тогда пути и часуНе будет нам с ночлега до отчизны.

Полночь било; в добрый час!Спите, бог не спит за нас!

Сияют звезды с вышины,То свет родимой стороны:Туда через могилу путь;В могиле ж… только отдохнуть.

Где был я? где теперь? Иду деревней;Прошел через кладби́ще… Все покойноИ здесь и там… И что ж деревня в полночь?Не тихое ль кладби́ще? Разве там,Равно как здесь, не спят, не отдыхаютОт долгия усталости житейской,От скорби, радости, под властью бога,Здесь в хижине, а там в сырой земле,До ясного, небесного рассвета?

А он уж недалёко… Как бы ночьНи длилася и неба ни темнила,А все рассвета нам не миновать.Деревню раз, другой я обойду —И петухи начнут мне откликаться,И воздух утренний начнет в лицоМне дуть; проснется день в бору, отдернетНебесный занавес, и утро тихойСтруей прольется в сумрак; наконецПосмотришь: холм, и дол, и лес сияют;Все встрепенулося; там ставень вскрылся,Там отворилась дверь; и все очнулось,И всюду жизнь свободная взыграла.Ах! царь небесный, что за праздник будет,Когда последняя промчится ночь!Когда все звезды, малые, большие,И месяц, и заря, и солнце вдругВ небесном пламени растают, светДо самой глубины могил прольется,И скажут матери младенцам: утро!И всё от сна пробудится; там дверьТяжелая отворится, там ставень;И выглянут усопшие оттуда!..О, сколько бед забыто в тихом сне!И сколько ран глубоких в самом сердцеИсцелено! Встают, здоровы, ясны;Пьют воздух жизни; он вливает крепостьИм в душу… Но когда ж тому случиться?

Полночь било; в добрый час!Спите, бог не спит за нас!

Еще лежит на небе тень;Еще далеко светлый день;Но жив господь, он знает срок:Он вышлет утро на восток.

Тленность*