Райнер Мария Рильке - Новые стихотворения

Стихотворение «Иеремия» переводили также Т. Сильман, А. Карельский, В. Микушевич. Приводим перевод В. Микушевича:

Был я, как пшеница молодая.Все ты можешь, бешеный, и вотсердце львиное, не потухая,пламенем теперь мне ребра жжет.

Рот мой — весь! — одна сплошная рана.Был я молод, но пощады нет.Словно сгустки крови, беспрестанноя выращиваю годы бед.

Беды я пророчу ежедневно,у меня во рту живут они.Алчешь, ненасытный? Алчешь, гневный?Что ж, попробуй глотку мне заткни

в час, когда, гонимые судьбою,мы в степях рассеемся пустынных,пропадом во мраке пропадем.И раздастся голос мой в руинах,и на пепелищах я завою,как весь век свой выл я, день за днем.

Приводим перевод А. Карельского:

Был я нежен, словно стебель ранний,ты ж, неистовый, ты своеговсе ж добился, сердце мне израниви наполнив яростью его.

Рот мой — рана. Истины какиевверил ты младенческим устам?Словно горлом кровь, годины злыехлынули из них, и я устал

день за днем греметь о новых карахненасытной милостью твоей.Голос этот дал ты мне недаром —но, смотри, унять его сумей

в час, когда в пустыне будет нищимнесть числа, и ни единый колосне взойдет в юдоли слез и бед:я хочу тогда свой прежний голосуслыхать на этом пепелище —тот, что просто плакал с ранних лет.

Датируется концом августа — началом сентября 1907 г. (Париж).

Античные предания рассказывают о женщинах-пророчицах, которых именовали сивиллами (греч. сибюлла). Им были ведомы все тайны настоящего и будущего. С ними советовались римские цари, а позднее — сенат Республики. Самой знаменитой была италийская Кумская сивилла, которой легенда приписывает авторство пророческих сивиллиных книг. Ее образ и воссоздан в стихотворении.

В раннехристианские времена было составлено новых пятнадцать сивиллиных книг, приписывавшихся древним сивиллам.

Микельанджело как человек Возрождения, дехристианизировавший и сближавший с язычеством христианство, отвел особенно большое место образам сивилл в росписи Сикстинской капеллы.

Стихотворение Рильке по идее тесно связано с предыдущим, так же трактует миссию поэта в XX в. и тоже отражает влияние фресок Микельанджело.

Датируется летом 1908 г., не позже 2 августа (Париж).

Стихотворение заслуживает особого внимания, хотя формально его можно трактовать как красочный, вольный и дерзкий пересказ истории «отпадения» юного и пылкого Авессалома, третьего сына царя Давида, от своего отца и как пересказ предания о том, как зацепившийся прекрасными кудрями за ветви дуба юноша был, вопреки приказу царя («…сберегите мне отрока Авессалома…») предательски убит своим двоюродным братом, полководцем Давида Иоавом (позже Иоав был, в свою очередь, заколот по приказу царя Соломона). История мятежа Авессалома изложена во Второй кн. Царств (особенно 15–19).

Интерпретация Рильке — отнюдь не пересказ. При сохранении двойственного тона Библии она поражает пафосом, подчеркнутой телесностью изображения, акцентированием сочувствия к восставшему Авессалому (16—17 И, обгоняя время, // он плыл над войском звездой…, 3—4 шелковые расправя // флаги. Он в блеске и славе…, 14—15 И слепнули от света, // к кому приближался он).

Согласно мнению Ганса Берендта[62], подтверждаемому хронологическими данными и письмами Рильке (в частности, к Лу Андреас-Саломе от 13 декабря 1906, к Карлу фон дер Хейдту от 3 мая 1907 г. с Капри), стихотворение сложилось под влиянием новых размышлений поэта о России, связанных с прибытием на Капри зимой 1906 г. Максима Горького и со встречей с ним 12 апреля 1907 г. (см. об этом в кн.: Р. М. Рильке. Ворпсведе… М., 1971, стр. 357–394, а также в журн. «Русская литература», 1967, № 4). Рильке тогда, в период поражения Революции 1905 г., разумом не допускал того, что в России могла победить революция, но в душе, как поэт, восхищался ею и новой для него стороной русского народа, что и отразилось в интерпретации Авессалома как озорного богатыря, бессмертного в поражении, отразилось в общем восторженном тоне стихотворения, созданного, видимо, действительно под воздействием каприйских впечатлений и встреч.

25 царь… — т. е. царь Давид, чувствовавший, закономерность бунта Авессалома и не хотевший его гибели.

Датируется началом лета 1908 г. (Париж).

Канву для стихотворения дала «Книга Есфирь» (гл. 4–9), одна из самых фольклорно-романических книг Библии, не имеющая, кстати, единого текста для восточной и западной церкви (в последнем варианте в книге вообще нет упоминаний бога!) и на которую нет ссылок в Новом Завете. Действие приурочено ко времени правления персидского царя Ксеркса I (486–465 в. до н. э.), того самого, который был разбит греками при Саламине. В Библии царь именуется Артаксерксом (в латинской версии Агасуэрусом, а на народных языках — Ассуэром) и рассказ сосредоточен на спасении царицей Есфирью (Эсфирью), еврейкой по происхождению, своих соотечественников, подвергавшихся гонению со стороны надменного сатрапа Амана. Сюжеты, связанные с историей Есфири и Амана, были распространены в Средние века и в эпоху Возрождения. В этой связи можно упомянуть картины Рембрандта в Музее изобразительных искусств им. Пушкина («Артаксеркс, Аман и Эсфирь») и в Эрмитаже («Падение Амана»; у сюжета этой картины существуют и иные интерпретации).

16 …алавастровый сосуд… — алебастровый.

Датируется началом лета 1908 г. (Париж).

Стихотворение открывает новый цикл, связанный с немецкой ренессансной художественной традицией изображать разные аспекты «Пляски смерти» — не только ужас смерти, по и социальный аспект (она всех уравнивает), аспект «идеальный» («одухотворяет») и т. д.

То же касается и следующих вещей книги, во всяком случае до стихотворения «Страшный суд». Рильке здесь близок традиции А. Дюрера, Г. Гольбейна-Младшего, М. Грюневальда, недавно вновь открытого в ГДР (в работах В. Фрэнгера) художника и «мученика крестьянской войны» Йорга Ратгеба[63].

Датируется началом лета 1908 г. (Париж).

Стихотворение продолжает тот же цикл и отражает эпизод трудной жизни Яна Бокельзона (1509–1536), известного под именем Иоанн Лейденский. Это был руководитель Мюнстерской анабаптистской коммуны в Вестфалии (1534–1535), исповедовавший, подобно Томасу Мюнцеру, революционно-уравнительные идеи и требовавший силой установить для бедных «царство Христово» на земле (см. подробнее в кн.: А. Н. Чистозвонов. Реформационное движение и классовая борьба в Нидерландах в первой половине XVI в. М., 1964). Иоанн Лейденский был казнен после разгрома Мюнстерской коммуны. Рильке имеет в виду мученическую гибель революционного вождя, но, может быть, был прав Г. Лукач, считая, что значение его деятельности не было понято поэтом (см.: G. Lukacs. Skizze einer Geschichte der neueren deutschen Literatur. Berlin, 1953, S. 119—120). Впрочем, научная интерпретация общественного значения анабаптистских коммун распространилась в 1920—1930-е годы, Рильке же просто следовал традиции немецкой народной гравюры XVI в.

Оба стихотворения датируются 20 августа 1907 г. (Париж).

См. примечание к стихотворению «Прокаженный король».

Датируется концом августа — началом сентября 1907 г. (Париж).

Стихотворение продолжает развитие той же живописной и в то же время нравственно и социально насыщенной серии стихов, которые ведут поэта, а с ним и читателя, от немецкого XVI в. в Средние века, а затем к началу нашей эры.

Загадочное слово Мероя (Meroë) обозначает легендарное эфиопское царство протопресвитера Иоанна, где-то за Нубией, в тогда неизвестных верховьях Нила, которое для средневекового человека и даже вначале для мореплавателей эпохи великих открытий было краем сказочных богатств и справедливости.

Датируется началом лета 1908 г. (Париж).

Для метафорического толкования христианского «столпничества» Рильке было удобно избрать «идеальный» вариант столпника, который проводил всю жизнь на верхней площадке капители высокой колонны. В действительности так называемые «столпники» чаще уединялись в развалинах языческих храмов и не обязательно стояли или сидели на высоком столпе.