Собрание сочинений. Том II. Стихотворения, напечатанные в периодике и найденные в архивах; заметки, статьи - Павел Николаевич Шубин

class="stanza">

Нацелившись получше

И побомбив для вкуса,

Союзники у дуче

Отгрызли Лампедузу.

Ай-яй, ай-яй, какой скандал!

Без Лампедузы дуче стал.

Пощупав дуче пузо,

Промолвил врач сердито:

– Бурчит без Лампедузы

Желудок ваш, Бенито…

Ай-яй, ай-яй, какой скандал!

Бенито за ночь исхудал.

В убежище бессонно

Бенито изнывает,

Запасные кальсоны

Стирать не успевают…

Ай-яй, ай-яй, какой скандал!

Штаны Бенито про… страдал.

На Рим от Лампедузы

Моторный рёв несётся,

От бомбового груза

Италия трясётся.

Пропал в Италии покой…

Ай-яй, ай-яй – скандал какой!

20 июня 1943

Сержант с бантиком

Расскажите, что за цаца

С модной сумочкой в руках

Вышла в город прогуляться

На высоких каблучках —

Юбка синяя – плиссе,

Бантик – бабочкой в косе?

Это, может быть, артистка?

Балерина, может? Нет,

Это – штаба машинистка,

Посмотрите на берет:

Сам-то он туда-сюда,

Но на нём горит звезда!

Маркизетовая блузка

Подпоясана ремнём,

То ль бельгийский, то ль французский

Пистолет висит на нём;

И оплечь ремни лежат:

Машинистка-то – сержант!

Почему ж сержанту в шляпе

Ни уставы не важны,

Ни взысканья не страшны?

Потому, что в этом штабе

Нет – по штату – старшины.

11 июля 1943

Увы, лошадкино меню навоз сгубило на корню

«В Германии конфискуется конский навоз, который будет собираться у владельцев лошадей, не занимающихся сельским хозяйством. В связи с этим гласит распоряжение – всякие запродажные и иные сделки по конскому навозу запрещены».

(Из газет)

Эрзац-овёс из кирпича

Покушала кобылка.

Под хвост кобылки, грохоча,

Подставлена копилка:

– Ты ела фюрерский овёс?

Гони для фюрера навоз!

От бабок до затылка,

Трудясь, дрожит кобылка.

Но злобно в животе рыча,

С упорностью эрзаца,

В навоз овёс из кирпича

Не хочет превращаться…

25 июля 1943

Полезный совет

Фрица очередью срезать —

Это очень хорошо;

Между глаз прикладом треснуть —

Это тоже хорошо;

Продырявить сталью гада —

Ну, конечно ж, хорошо!

Посадить на мину задом…

Это даже ещё лучше!

1943

«Так что же такое граница…»

Так что же такое граница —

Окопчик, подобный меже,

Иль то, что навеки хранится

Как образ Отчизны в душе?

Озёрная светлая чаша,

С ласковой тучкой на дне;

Вот эта вот разница – наша,

А та – на чужой стороне?

И небо там кажется узким,

И поле – сплошной буерак,

И птицы поют не по-русски,

И солнышко греет не так.

Пробитые в битвах знамёна —

У края родимой земли,

Железных полков батальоны

К заветной черте подошли.

Три года об этом грустили,

Как только о доме грустят,

Железом дорогу мостили

И мстили, как воины мстят.

Болотце в лесу одичалом,

Заросший окоп через лог —

Великий конец и начало

Военных дорог и тревог.

Нет, нет, не болотце взглянулось,

А счастье былое – сполна,

И сердце легко колыхнулось,

Как после тяжёлого сна.

Граница – за дымкою сизой —

Ни знака её, ни следа…

Штандартами свергших дивизий

Означена эта черта.

Елена

Не под шеломами взлелеяна

И вскормлена не с копия,

Зачем же ты со мной, Елена,

Любовь моя, судьба моя?

Здесь не пески. Здесь бьются русичи.

Московия – не Ханаан, —

Над дебрями – седые тучи,

Долинный медленный туман;

Орлы, да воля наша ратная,

Да поступь тяжкая солдат.

И нам не повернуть обратно

С путей, открытых на закат.

И вновь, и вновь со мной, как смолоду,

И как во все века была, —

Елена, проливное золото

Полночных звёзд и полдней мгла.

Ты не звездой, паденью отданной,

Сверкнёшь на миг в чете друзей,

Ты за плечами – встанешь Родиной,

Землёю необъятной всей;

Родительской лихою старостью,

Святою верою детей,

Клинков казачьих синей яростью

Над косяками лошадей.

И женской силой обернёшься ты,

Берёзкой той, речонкой той,

Где Родина совсем не просто

Живёт в подробности простой, —

Быть может, в той луне рождественской,

В огнях морозного стекла,

В сверчке за печкой, в сказке дедовской,

Откуда ты ко мне пришла.

27 июля 1943,

Пельчало

О единственной

Когда навстречу бомбам сброшенным,

Напрасно пытаны свинцом,

Встаём со злобой перекошенным,

Неумирающим лицом;

Когда на дула пулемётные,

Хлебая кровь, огонь и газ,

Хрипя, ложимся грудью потною,

Не закрывая гордых глаз;

Когда стотонным, бронированным

Путь преграждаем до конца —

Каким заклятьем заколдованы —

Не холодеют в нас сердца?

Мы не привыкли к суевериям

И, смерть встречая как жену,

Гремучею секундой меряем

Всей нашей жизни тишину.

И в этот миг, судьбою венчана

На право нас на гибель слать,

Нам видится иная женщина —

Невеста. Девочка. И