Прагматика и поэтика. Поэтический дискурс в новых медиа - Екатерина Захаркив

признается истинность предшествующего высказывания с точки зрения его идейного содержания или валидность с точки зрения его иллокутивной силы [Bell 2010]. Во-вторых, nonetheless сигнализирует о том, что содержащее его сообщение отменяет ожидаемый эффект или вывод, вытекающий из предшествующего высказывания либо из объективно фонового знания / иллокутивного намерения. Nonetheless гораздо чаще встречается в письменном формате, чем в устном, и в основном в академических текстах, выполняя функцию связки и сигнализируя о локальном, а не глобальном противопоставлении [Там же]. Как мы видим в приведенных примерах, эти правила употребления единицы намеренно нарушаются в ПД: в примере из текста Р. Силлимана But this is a false tart… связь между предшествующим предложением и предложением, содержащим единицу nonetheless, выражается на уровне отношений объекта (части тела – щека) и органа (кожа) (cheek-skin); во фрагменте «But but. <…> Yet the narrative of…» – высказывание относится к описанию того, что видит субъект за пределами дома. При этом закрепленные в конвенциональном употреблении функции противоречия и противопоставления не реализуются. Заметим, что в этом фрагменте каждое предложение начинается с единицы, конвенционально маркирующей противопоставление (but, yet, nonetheless), а в сложном предложении с единицей nonetheless вторая часть вводится противительным ДМ (however).

В тексте But but. <…> Yet the narrative of… также употребляются yet и удвоенный противительный союз but but. Такое обилие ДМ и союзов противопоставления сигнализирует о свойственном ПД явлении – автокоммуникативном конфликте, а также о неоднозначности поэтического высказывания. Кроме того, такое нанизывание контрастивных маркеров, которое частотно встречается в поэзии, может выступать в качестве повышения степени эмоционального отношения к действительности – особенно учитывая, что в самом тексте нет противоречия между клаузами. Как отмечает М. С. Милованова:

Семантика противительности сформировалась в языке именно с этой конкретной целью – целью выражения неравнодушного отношения к объекту. Предметным (объективным) содержанием противительности является противопоставление, плюс осложненное обязательным субъективно-оценочным компонентом [Милованова 2010: 640].

При этом выражаемая оценка говорящего может быть как отрицательной, так и положительной [Там же: 641].

Задействованные в следующем фрагменте приемы: омофон false tart (к устойчивому сочетанию false start), омонимы tear указывают на особое внимание поэтического субъекта к плану выражения и автореферентность дискурса, когда развитие речи мотивировано фонетическими совпадениями, полисемическими возможностями слова, а также свободно-ассоциативными связями образов. Так, nonetheless здесь выступает не в логико-семантической функции локального противопоставления, а в качестве выражения противоречия как приема в числе прочих синонимичных функциональных единиц.

Continuity requires suppression. The swans

of the Gobi desert are an imaginative construct yet nonetheless real.

                        If a poet could talk

we would not understand her.

(R. Silliman)

Фрагмент (91) иллюстрирует особую реализацию противопоставительной конструкции, которая также отклоняется от конвенционального употребления ДМ. Выше мы указали, что в конвенциональном употреблении nonetheless маркирует косвенное противопоставление, апеллирующее к составным периферийным смыслам предшествующего высказывания. Аномально высказывание с противопоставлением (посредством nonetheless) центральных смысловых компонентов, то есть c задействованием прямых антонимов, как в примере Continuity requires suppression. The swans… Однако такое прямое противопоставление (imaginative – real) не интерпретируется как контраст в рамках поэтического возможного мира. Кроме того, поскольку объекты описания – лебеди пустыни Гоби, ситуацию восприятия субъекта можно обозначить как мираж. Таким образом, мы не можем утверждать, что в этом примере реализован логический парадокс, но можем указать на специфические коннотации пограничности, отсутствия истинностной пресуппозиции, которые акцентируются в поэтическом тексте благодаря контрастивному маркеру. Предположительно такая стратегия способствует выстраиванию глобального противопоставления поэтического языка другим типам дискурса. Последующее высказывание If a poet could talk we would not understand her служит подтверждением этого тезиса.

В следующем примере с употреблением русскоязычного аналога ДМ (nonetheless – тем не менее) представлена похожая (в лингво-логическом аспекте) ситуация, в которой более явственно можно проследить логический парадокс с достижением юмористического эффекта:

плавать-то не умели

но тем не менее поплыли

и знаете как-то неожиданно сложилось

(Д. Давыдов)

В целом дискурсивные маркеры с семантикой противительности способны вводить нелинейное противопоставление и выступать дискурсивными дисконнекторами, маркировать окказиональные алогичные с точки зрения обыденного языка противопоставления, логический парадокс и участвовать в выражении противоречия как художественного приема.

Подводя итоги третьего раздела, можно сделать вывод, что для ДМ эпистемической модальности характерна установка на репрезентацию потенциальности транслируемой действительности, конвенционально представляемой как фактивная. Этот эффект достигается за счет сдвига по шкале фактивности-путативности при помощи употребления путативных показателей модальности в составе высказываний, содержащих описание непосредственно наличествующей действительности. Кроме того, проанализированные ДМ могут служить показателями автокоммуникативного конфликта; употребляться в конструкциях, имитирующих диалог; выполнять функцию импрессива и т. д.

Контекстуальная ресемантизация, основанная на лексическом повторе и паронимической аттракции, осуществляется за счет актуализации полисемии, возврата изначального значения компонентам ДМ, формирования дополнительных синтаксических ролей «центрального» компонента, перефокусирования значений единицы с целью повышения воздействия сообщения на адресата. Метатекстовые ДМ совмещаются в контексте с целью метаязыковой рефлексии, а также отображения общей тенденции поэтического дискурса к неоднозначности и нарушению нормативного употребления. Активное включение антонимических интерперсональных ДМ (да, нет) служит показателем автокоммуникативного конфликта и реализует тенденцию к депрагматикализации.

ДМ-контрастивы участвуют в реализации структурных, семантических, прагматических и логических отклонений в ПД. Анализируемые маркеры способны вводить нелинейное противопоставление и выступать дискурсивными дисконнекторами, маркировать окказиональные алогичные (с точки зрения обыденного языка) конструкции контрастивности; обозначать логический парадокс; участвовать в выражении противоречия как художественного приема и автокоммуникативного конфликта. Мы рассмотрели, как такие логические, прагмасемантические и грамматические отклонения от нормы позволяют формировать внутренние связи в поэтическом дискурсе, отражать процесс рефлексии высказывания говорящим, выявлять его отношение к сообщению, участвовать в осуществлении коммуникативной, экспрессивной и других функций в составе поэтических высказываний.

Раздел четвертый

Речевые акты в современной поэзии

В этом разделе мы рассмотрим особенности формирования речевых актов и функционирования иллокутивных глаголов (или перформативов) в поэтических текстах последних десятилетий. Специфика их употребления связана с поэтической коммуникативной ситуацией и перформативным взаимодействием с адресатом в текстах выбранных поэтов. Установка на диалог – как внешний, так и внутренний – выражается через частотное употребление глаголов говорения (verba dicendi) и использование иллокутивных актов, выходящих за границы традиционной классификации для создания речевых актов молчания как действия, прагматически равнозначного говорению, но несущего другую иллокутивную нагрузку, актов забывания языка, аналогичных иллокутивному самоубийству, и др.

Глава 1

Основные подходы к изучению перформативов

(история вопроса)

В предисловии мы писали о роли перформативного поворота в лингвистике, который