Игорь Северянин - Том 1. Громокипящий кубок

1910. Сентябрь

У Е.К. Мравиной

Мравина и колоратура —Это ль не синонимы и стиль?Догорела лампа. АбажураНе схранила выблеклая Джильда:Нет ни лампы, ни надлампника, —  Всё сгорело…(Недосмотр неопытного рампника?…)Отчего так жутко-онемелоПоднялась навстречу мне она?И она ли это? Как больна! —Ничего от Мравиной. Тень тени.Ветка перееханной сирени,И бокал, извиненный до дна.

1913. Март

Ялта

Баронат

(мадригал)

В оперных театрах сказочных планет,Там, где все палаццо из пластов базальта,Там, где веет воздух бархатом контральто, —Лучшего сопрано, чем Ржевусска, нет.

И когда графиня, наведя лорнет,Нежит соловьисто, зал колоратуройИ со строго-мерной светскою бравуройРезвится по сцене в снежном парике, —

Точно одуванчик, пляшущий в реке,Точно кризантэма в трепетной руке, —Сколько восхищенья всюду: справа, слева!

Блещут от восторга серьги у гетер…— Да, это — графиня, — говорит партер,А балкон щебечет: «Это — королева!»

1910. Июнь

Тарковская

(сонет с кодою)

По подвигам, по рыцарским сердцам, —Змея, голубка, кошечка, романтик, —Она томилась с детства. В прейс-курантеСтереотипов нет ее мечтамНазванья и цены. К ее устамЛьнут ровные «заставки». Но — отстаньте! —Вот как-то не сказалось. В бриллиантеЕсть место электрическим огням.

О, внешний сверк на хрупости мизинца!Ты не привлек властительного принца:Поработитель медлил. И змея

В романтика и в кошечку с голубкойВонзала жало. Расцвела преступкой,От электричных ядов, — не моя!.. —  Тарковская.

Веймарн

1918. Август

Монументальные пустяки

Прочтя рецензий тысяч двадцать,

Мне хочется поиздеваться.

Когда какой-нибудь там «критик»(Поганенький такой «поэт»)Из зависти твердит: «Смотрите,Ваш Игорь — миг, Ваш Игорь — бред;Он на безвременьи заметенИ то лишь наглостью своей» —Тогда я просто безответен:Так хорошо душе моей.

Не все ли мне равно — я генийИль заурядная бездарь,Когда я точно сад весеннийИ весь сплошная светозарь,Я улыбаюсь безмятежноУспехам, ругани — всему:Мое бессмертье неизбежно,И я спокоен потому.

Очаровательные темыМеня преследуют весь год.Но если я «большой» поэмыНе напишу вовек, пусть тот,Кто «где же твой Онегин?» ноет,Вчитается в ту «мелюзгу»,Какую я даю: «не стоит»Еще не значит: «не могу».В наш век все длительное немо,А современному умуВсе творчество мое — поэма,Какой не снилось никому.

Так много разных шалопаевВладеет «мастерски» стихом —Петров, Иванов, Николаев,Что стих становится грехом.Пусть угрожает мне «Удельной»Любой желающий болван:Как хорошо, что я — отдельный,Что Игорь я, а не Иван!

1914. Июнь

Эст-Тойла

Сувенир критике

Ах, поглядите-ка! Ах, посмотрите-ка!Какая глупая в России критика:Зло насмеялася над «Хабанерою»,Блеснув вульгарною своей манерою.

В сатире жалящей искала лирики,Своей бездарности спев панегирики.И не расслышала (иль то — политика?)Моей иронии глухая критика…

Осталось звонкими, как солнце, нотамиСмеяться автору над идиотамиДа приговаривать: «Ах, посмотрите-ка,Какая подлая в России критика!»

1910

Крымская трагикомедия

И потрясающих утопий

Мы ждем, как розовых слонов

Я — эгофутурист. ВсероссноТвердят: он — первый, кто сказал,Что все былое — безвопросно,Чье имя наполняет зал.

Мои поэзы — в каждом доме,На хуторе и в шалаше.Я действен даже на паромеИ в каждой рядовой душе.

Я созерцаю — то из рубок,То из вагона, то в лесу,Как пьют «Громокипящий кубок» —Животворящую росу!

Всегда чуждаясь хулиганства,В последователях обрелЗавистливое самозванствоИ вот презрел их, как орел:

Вскрылил — и только. Голубело.Спокойно небо. ЗолотоПлеща, как гейзер, солнце пело.Так: что мне надо, стало то!

Я пел бессмертные поэзы,Воспламеняя солнце, свет,И облака — луны плерэзы —Рвал беззаботно — я, поэт.

Когда же мне надоедалаПокорствующая луна,Спускался я к горе Гудала,Пронзовывал ее до дна…

А то в певучей БордигереЯ впрыгивал лазурно в трам:Кондуктор, певший с КавальериПо вечерам, днем пел горам.

Бывал на полюсах, мечтаяПостроить дамбы к ним, не тоНа бригах долго. Вот прямаяБыла б дорога для авто!

Мне стало скучно в иностранах:Все так обыденно, все такМною ожиданно. В романах,В стихах, в мечтах — все «точно так».

Сказав планетам: «ПриготовьтеМне век», спустился я в Москве;Увидел парня в желтой кофте —Все закружилось в голове…

Он был отолпен. Как торговцы,Ругалась мыслевая часть,Другая — верно, желтокофтцы —К его ногам горлова пасть.

Я изумился. Все так дикоМне показалось. Это «он»Обрадовался мне до крика.«Не розовеющий ли слон?» —

Подумал я, в восторге млея,Обескураженный поэт.Толпа раздалась, как аллея.«Я. — Маяковский», — был ответ.

Увы, я не поверил гриму(Душа прибоем солона)…Как поводырь, повел по КрымуСтоль розовевшего слона.

И только где-то в смрадной КерчиЯ вдруг открыл, рассеяв сон,Что слон-то мой — из гуттаперчи,А следовательно — не слон.

Взорлило облегченно тело, —Вновь чувствую себя царем!Поэт! поэт! совсем не делоСтавать тебе поводырем.

С.-Петербург

21 января 1914

Поэза истребления

Меня взорвало это «кубо»,В котором все бездарно сплошь, —И я решительно и грубоЕму свой стих точу, как нож.

Гигантно недоразуменье, —Я не был никогда безлик:Да, Пушкин стар для современья,Но Пушкин — Пушкински велик!

И я, придя к нему на смену,Его благоговейно чту:Как он — Татьяну, я МадлэнуУпорно возвожу в Мечту…

Меж тем как все поэзодедьцы,И с ними доблестный Парнас,Смотря, как наглые пришельцы —О, Хам Пришедший! — прут на нас,

Молчат в волшбе оцепенений,Не находя ударных слов,Я, среди них единый гений,Сказать свое уже готов:

Позор стране, поднявшей шумыВкруг шарлатанов и шутов!Ослы на лбах, «пьеро»-костюмыИ стихотомы… без стихов!

Позор стране, дрожащей смехомНад вырожденьем! Дайте слезТому, кто приравнял к утехамПризывы в смерть! в свинью! в навоз!

Позор стране, встречавшей «ржаньем»Глумленье надо всем святым,Былым своим очарованьемИ над величием своим!

Я предлагаю: неотложноОпомниться! И твердо впредьПсевдоноваторов — острожноИль игнорирно — но презреть!

Для ободрения ж народа,Который впал в угрозный сплин,Не Лермонтова — «с парохода»,А бурлюков — на Сахалин!

Они — возможники событий,Где символом всех прав — кастет…Послушайте меня! поймите! —Их от сегодня больше нет.

1914. Февраль. С. -Петербург