Вечные предметы - Тамара Яблонская

Небритый явно не годился. У Гошки не было денег даже на самую маленькую ставку, об одежде и говорить нечего. По всем признакам он был настоящий бомж, и его не пустили бы даже на порог. Матвей даже представил себе сценку, как швейцар изящным отработанным движением вышибает пытающегося отстоять свое право друга коленом под зад, и ему стало грустно. Гошка этого не заслуживал. Он все-таки не был бомжем.

В центральном книжном магазине книги тоже не оказалось. Матвей в нерешительности остановился.

– Идем к тебе, – великодушно предложил Гошка. – Посмотрим телек. Сегодня по Балтийскому каналу «Белое солнце пустыни». Пива у тебя нет?

Гошка явно отвлекал внимание. Но Матвей не поддался.

– Не. Сегодня не могу. Дело есть одно.

– Жаль… – протянул Гошка. – Вечером «Белое солнце пустыни».

– Да ты его уже сто раз видел. Не надоело? Ты же не космонавт. Это они смотрят и смотрят.

– При чем тут космонавты? – обиженно спросил Гошка. – Этот фильм моя слабость. Причем единственная. Заметь это.

Матвей не стал развивать.

– Ладно, пока, – сказал он. – У меня еще дела. Небритый пренебрежительно хмыкнул, и они расстались.

Матвей перебежал на другую сторону, сел в троллейбус и поехал в спальный район. Район был удивительным. Со стороны города он выглядел чистым, свежим, над ним светило солнце и часто играли радуги. Но приблизившись, а особенно вывалившись из переполненного троллейбуса, человек не верил сам себе: то, что издали казалось белоснежным, прогрессивным в архитектурном отношении, до того прогрессивным, что верилось, будто построен город будущего, вблизи сильно обескураживало. Белые цепи домов оказывались вовсе не белыми и легкими, а однообразными серыми массивами, повторяющимися на каждой улице. Была в них, правда, солидность, но полет фантазии у строителей отсутствовал начисто. Еще хуже было внутри. Замусоренные, запачканные подъезды наводили на мысль о разрухе и гражданской войне, больше сравнивать было не с чем. А об этих лихих временах было, наверно, записано в генетическом коде, поскольку даже Матвей, родившийся гораздо позже, сразу подумал о них, едва вошел в подъезд.

Тот, к кому он пришел, звонка не имел. Пришлось колотить в обшитую дерматином дверь, вызывая любопытство соседей. Наконец дверь отворил худенький, как стебелек, очкарик и засиял:

– Вот уж кого не ждал…

Матвей нажал плечом на приоткрытую дверь и вошел. Очкарик смутился.

– Я знаю, зачем вы пришли. Но сегодня могу отдать только половину…

Матвей спокойно сказал:

– Ну и что с тобой делать? Рэкетиров нанять? Только не надо каждый раз повторять, что у тебя нет денег. Заложи квартиру.

Очкарик молча потупился. Он смотрел на ботинки Матвея, надеясь, что если не делать резких движений, то пронесет. Так и случилось. Матвей обмяк, взял предложенную половину и даже не захотел пройти внутрь. Только без всякой связи вдруг спросил:

– Ты в казино бывал?

– Один раз был, с друзьями. А что? – удивился очкарик.

– Выиграл? – поинтересовался Матвей.

– Что вы! Там выиграть невозможно. Я наблюдал, все тогда проиграли. А почему вы спрашиваете?

Вместо ответа Матвей строго предупредил:

– Если не хочешь, чтоб рэкетиров прислал, скорей отдай все.

Честно говоря, Матвей был равнодушен к деньгам. Он легко с ними обращался, а расставался без сожаления. У Гошки вошло в привычку брать в долг без возврата, и Матвей на него не сердился, понимая, что у Гошки трудная судьба и его не переделаешь. Друзья знали, у кого можно занять без проблем и пользовались этим без всякого стыда, прося для себя и своих знакомых. Если у Матвея было плохое настроение, он подробно выспрашивал, зачем и для чего понадобились деньги, ломался и бурчал, но в конце концов всегда давал. А еще случалось иногда, что его нагло обсчитывали в магазине. Отходя от кассы с небрежно смятой в кулаке сдачей, он никогда не проверял ее на месте, только дома случайно обнаруживал недостачу и начинал ругаться. Но не было такого, чтобы он вернулся обратно и поднял скандал. Запал быстро гас. Матвей скоро переключался на другие мысли, долго зацикливаться на одном он не умел. Но вопреки натуре, иногда его начинала мучать тяжелая, как колода, мысль о том, что жизнь неумолимо проходит, а он беден, как церковная мышь, хотя и работает электриком в театре, и так будет всегда. А в это время другие… Чувство справедливости разгоралось, как сухой костер. Матвей становился легким на подъем и готов был бежать покупать сразу сто лотерейных билетов или рвался в казино. Хотелось именно таких денег – диких, упавших с неба, а не заработанных нормальным трудом. Хотелось подарка судьбы и компенсации.

Матвей пошел домой, поел, переоделся и, взяв половину суммы, только что возвращенной очкариком, направился в казино. Не боги горшки обжигают, – сказал себе по дороге.

В зале сидело несколько инвалидов ума. Видно было, что это завсегдатаи, по их автоматическим движениям и некоторому отупению в глазах. Матвей сел рядом с ними и положил свои жетоны. «Господа», – обратился к присутствующим похожий на куклу прилизанный крупье, и Матвей чуть не расхохотался, оглядев новоиспеченных господ. «Всех бы вас на сто первый километр», – со злостью подумал он, но послушался крупье и поставил на красное. Машина закрутилась, все замерли.

«Выиграл номер…» – бесстрастным обученным голосом объявил крупье. Кровь ударила Матвею в лицо. Это был его номер.

Как во сне, он поставил еще раз и снова выиграл. Подтверждалось правило: чтобы разжечь аппетит, новичкам дают выиграть. Но тут он увидел перед глазами светофор, на котором предупредительно засигналил красный свет, и встал из-за стола.

По пути в кассу со всех сторон его провожали восхищенные, завистливые взгляды.

«Как все просто», – удивленно подумал Матвей. Дома он два раза с восторгом пересчитал выигрыш. Потом взял часть денег, а остальные спрятал в старом ведре в кладовке. Аккуратно запер двери и поехал в спальный район. Снова пришлось долго колотить в знакомую дверь. Очкарик, наконец, открыл и испугался.

– У меня, правда, нету больше, – начал он, но Матвей весело перебил:

– Теперь будет! Небось, последние отдал. Держи. Это тебе на новый компьютер. Очкарик непонимающе вытаращил глаза, и Матвей повторил еще раз, всовывая деньги ему в ладонь.

– И ты мне уже ничего не должен. Понял? – крикнул он и пошел обратно на троллейбус. Не слышно было, чтобы дверь за спиной закрылась. Значит, парень не только онемел, но и остолбенел. Матвей почувствовал себя счастливым. Кружа в троллейбусе по городу, он понял, что надо было взять такси, но мозг был заблокирован старыми привычками.

Выйдя из троллейбуса, он взял все-таки такси, вопреки логике, потому что оставалось уже совсем