Алексей Лозина-Лозинский - Противоречия: Собрание стихотворений

«Философ, улыбнись! О, улыбнись невольно…»

Философ, улыбнись! О, улыбнись невольноНа мысли строгие, мечтатель мой, чудак…Послушай, вечером большая колокольняНаивно-мудрый звон роняет в полумрак…

Философ, надо нам, задумчивым, смеятьсяНад пустотой всего, над ножницами Парк…Послушай, вечером идут поцеловатьсяПолу-развратники и полу-дети в парк…

Философ, будем жить! По суетным дорогамВедь мы не первый день, идем давно-давно…Послушай, вечером ты чуешь, что пред БогомВсё, что мы делаем, прелестно и смешно…

1913 Capri

В АЛЬБОМ

Мой юный друг, поверь: мир – Чья-то тень.О, как медлительны моих мгновений стуки!Как маятник идет мой неизменный деньК страданью Знания от пустоцветной скуки.

Но мне мила мечта в твоих живых устах,Влюбленность ранняя в грядущие вериги,Как детский почерк мой, заметки на поляхДавно прочитанной, когда-то важной книги.

1913 Capri

«Какая немая тревога…»

Какая немая тревога,Глядящая в синюю ширь,Чтоб сердце мое было строго,Как звонкий, пустой монастырь.

Но я… Я всегда озабочен,Померкло давно Бытие…То весело очень, то оченьПечально ты, сердце мое!

Из дней я, спеша промотаться,Плету и плету свою нить…Ах, надо немного кривляться,Немного сквозь слезы шутить

1913 Capri

«Есть господа, свое существованье…»

Есть господа, свое существованьеВедущие умно, кто с Богом, кто без Бога;Есть стадо, чернь, толпа, не мыслящая много;Есть Арлекин, печальное созданье,Кривляка Арлекин, несущий мудрый вздор…Он – фантазер! Он – фантазер!

Гляди на мир! Но знай – не всё возможно!В прохладе Космоса нужна не утонченность,А такт, приличие, нужна определенность.Но Арлекин… он знал, что жизнь ничтожна,A homo sapiens был дурнем до сих пор…Он – фантазер! Он – фантазер!

Красавицы мечтались Арлекину,Синьоры, что всегда принадлежат богатым…Но он был бедняком! Он был, ха-ха, горбатым!И Арлекин… он любит КоломбинуЗа слезы детские и за наивный взор…Он – фантазер! Он – фантазер!

О, у толпы так много грубых терний,Пинков, свистков тому, кто к ней с душой приходит!Но мыслит Арлекин: его Мадонна водитИ он живет, не бегая от черни;С поклоном вежливым хохочет ей в упор…Он – фантазер! Он – фантазер!

1913 Capri

ГРОТ ВЕНЕРЫ НА ОСТРОВЕ КАПРИ

Некогда на странном острове Сирены,В гроте, где нависли сталактиты,Четко-правильные, мраморные стеныВыстроили мудрые квириты.

Грот имел огромные размеры,Гулкость побуждала там молиться;Храм был сделан так, что первый луч ВенерыДолжен был на жертвенник ложиться.

О, с какою далью, мудрой и безбрежнойЛюди связывали все движенья!Видишь ты жреца в одежде белоснежной,Строго ждущего подзвездного веленья?

1913 Capri

В АЛЬБОМ

(Рузеру)

Мой милый, случайный знакомый,Когда оскорбят тебя сильно,Когда ты с тоской и истомойНа камни поникнешь бессильно,

О, вспомни в безлюдной пустынеО том, что все дети, все – в зыбке,О доброй и умной богине,Печальной богине улыбки

1913 Capri

НА ПАМЯТЬ САВЕЛИЮ РУЗЕРУ

Мой друг, мое сердце устало,Печальное сердце поэта…Мой друг, в глубине зазвучалаТа песня, которая спета…

Замолкни! Пусть будет ненастьеИ труд и привычное стадо…Есть письма, есть души, есть счастье,Которые трогать не надо…

1913 Capri Villa Veber

«Проконсул Пилат. Перед ним – мятежный…»

Проконсул Пилат. Перед ним – мятежный,Сомкнувший в печали уста.Ты помнишь, Понтий, вопрос небрежный:Quid est Veritas? Да?

О, этот презрительный жест рукоюИ тусклый, скучающий взгляд!Но… как ни стыдно, а я с тобою,Жирный Понтий Пилат!

1913 Capri

«Наивно-строгими, серьезными глазами…»

Наивно-строгими, серьезными глазамиЧитает девочка Псалтирь.Впервые жуткими, глубокими мечтамиОна объемлет то, что позабыто нами –Вселенной тягостную ширь.

О, рожица! О, взгляд, ушедший без улыбкиВ смешно-торжественную вязь!Послушай, мой глупыш, коль мы рассудком гибки,Мы в жизни всё возьмем, пройдем сквозь все ошибкиИ, грустные, умрем, смеясь…

1913 Capri

СИЦИЛЬЯНСКАЯ ТРАГЕДИЯ

Где ты, донна в черном платье?Тихо бродят в храме тени…Не вчера ль ты у РаспятьяСтановилась на колени?

Луч, где вилися пылинки,Сквозь цветные падал стеклаНа Мадонну в пелеринке,Пред которой роза блекла.

И на ножку синьоритыОн таинственно ложился…За колонною сокрытойБеспредельно я влюбился.

Я любил твои движенья,Стан твой трепетный и гибкий,Лицемерие смиреньяИ кокетливость улыбки.

Не вчера ли у портала,Проходя, ты вдруг склониласьИ сквозь ветер прошептала«Будь опять» и быстро скрылась

О, прохладный мрак собора!О, могучая колонна!Жду я – скоро, будет скороВ черном платье эта донна!

Донна! Кто ты? Где ты? Жду я…Я, синьор, палермитаяец…Вдруг кого-то сзади чую…Бырр! Какой-то францисканец!

Скрыты очи капюшоном,Острый нос, сухие губы…«Пошутила донна с доном», –Прошептал он мне сквозь зубы.

Что за дьявол! Эй, ни шагу!Без раздумия и страхаТут же в храме я на шпагуВздел проклятого монаха.

II

Это было за колонной,Только я здесь находился.Я галантно пред МадоннойЗа убийство извинился.

В плащ закутавшись по очи,Шляпу сдвинувши на брови,В закоулках я средь ночиБыстро скрылся прочь от крови.

Выпив дома три бокала,Спал я сном Святого Духа.Я не знал, что всё видалаВ храме нищая старуха.

Мой слуга отчайным стономРазбудил меня, проклятый!«О, синьоро! Под балкономКоролевские солдаты!»

Я взглянул в окно… Отместка!Под окном солдаты… масса…«Эй, – кричу слуге, – Франческо!У меня есть где-то ряса…

Мигом вымочи и мигомС чердака неси солому».Мой слуга привык к интригамИ пошел искать по дому.

Чрез минуту мокрой рясойБыл Франческо я обязанИ соломой, как кирасой,Точно чучело, обвязан.

За дверьми я слышу шпоры,Говор, шарканье ботфорта…А, жандармы! мушкатеры!Ну, увидят черти черта…

1913 На пути от Сицилии в Салоники

У ОЗЕРА

Заслушавшись Бога, застылаТрущоба в смиреньи и мощи.Болот необъятная силаХранит изначальные рощи.

Здесь тихо, здесь свято, здесь дико,Здесь втоптана лосем дорожка…В болотах желтеет морошка,А склоны багрит земляника.

Шепча, заговорщики-елиСплотились сплошною стеноюВкруг озера, темной купелиС студеной, прозрачной водою.

Украсили мхи его пышно,И лес хоронит его зорко,И точно колдунья озерко –Коварно, глубоко, неслышно…

Лишь солнце, покорное смене,Звучащей в покое природы,Печальные, строгие пени,Как думы, положит на воды, –

На это озерко из чащи,С главою, опущенной долу,Выходит послушник молчащийИ молится Лавру и Фролу.

Июль 1913

«Как вещий сон года, но всё трудней дорога…»