Андрей Белый - Урна

Март 1908

Москва

ЭПИТАФИЯ

В предсмертном холоде застылоМое лицо.

Вокруг сжимается унылоТеней кольцо.

Давно почил душою юнойВ стране теней.

Рыдайте, сорванные струныДуши моей!

1908

Изумрудный Поселок

БУРЯ

Безбурный царь! Как встарь, в лазури бури токи:В лазури бури свист и ветра свист несет,Несет, метет и вьет свинцовый прах, далекий,Прогонит, гонит вновь; и вновь метет и вьет.

Воскрес: сквозь сень древес — я зрю — очес мерцанье:Твоих, твоих очес сквозь чахлые кусты.Твой бледный, хладный лик, твое возликованьеМертвы для них, как мертв для них воскресший: ты.

Ответишь ветру — чем? как в тени туч свинцовыхВскипят кусты? Ты — там: кругом — ночная ярь.И ныне, как и встарь, восход лучей багровых.В пустыне ныне ты: и ныне, как и встарь.

Безбурный царь! Как встарь, в лазури бури токи,В лазури бури свист и ветра свист несет —Несет, метет и вьет свинцовый прах, далекий:Прогонит, гонит вновь. И вновь метет и вьет.

Февраль 1908

Москва

ДЕМОН

Из снежных тающих смерчей,Средь серых каменных строений,В туманный сумрак, в блеск свечейМой безымянный брат, мой гений

Сходил во сне и наяву,Колеблемый ночными мглами;Он грустно осенял главуМне тихоструйными крылами.

Возникнувши над бегом дней,Извечные будил сомненьяОн зыбкою игрой теней,Улыбкою разуверенья.

Бывало: подневольный злуНезримые будил рыданья.—Гонимые в глухую мглуНевыразимые страданья.

Бродя, бываю, в полусне,В тумане городском, меж зданий,—Я видел с мукою ко мнеЕго протянутые длани.

Мрачнеющие тени вежд,Безвластные души порывы,Атласные клоки одежд,Их веющие в ночь извивы…

С годами в сумрак отошло,Как вдохновенье, как безумье,—Безрогое его челоИ строгое его раздумье.

Март 1908

Москва

Я

Далек твой путь: далек, суров.Восходит серп, как острый нож.Ты видишь я. Ты слышишь — зов.Приду: скажу. И ты поймешь.

Бушует рожь. Восходит день.И ночь, как тень небытия.С тобой Она. Она, как тень.Как тень твоя. Твоя, твоя.

С тобой — Твоя. Но вы одни,Ни жизнь, ни смерть: ни тень, ни свет,А только вечный бег сквозь дни.А дни летят, летят: их — нет.

Приди. — Да, да: иду я в ночь.Докучный рой летящих дней!Не превозмочь, не превозмочь.О ночь, покрой кольцом теней!

Уйдешь — уснешь. Не здесь, а — тамЗабудешь мир. Но будет он.И там, как здесь, отдайся снам:Ты в повтореньях отражен.

Заснул — проснулся: в сон от сна.И жил во сне; и тот же сон,И мировая тишина,И бледный, бледный неба склон;

И тот же день, и та же ночь;И прошлого докучный рой…Не превозмочь, не превозмочь!..Кольцом теней, о ночь, покрой!

Декабрь 1907

Петербург

ТРИСТИИ

АЛМАЗНЫЙ НАПИТОК

Сверкни, звезды алмаз:Алмазный свет излей! —Как пьют в прохладный часГлаза простор полей;

Как пьет душа из глазПростор полей моих;Как пью — в который раз? —Души душистый стих.

Потоком строф окрестДушистый стих рассыпьВ покой сих хладных мест!Стихов эфирных зыбь

Вскипит алмазом звезд,—Да пьет душа из глазАлмазный ток окрест,—Да пьет… в который раз?

Июль 1908

Серебряный Колодезь

ВОЛНА

И.Н. Бороздину

И ночи темь. Как ночи темь взошла,Так ночи темь свой кубок пролила,—

Свой кубок, кубок кружевом златым,Свой кубок, звезды сеющий, как дым,

Как млечный дым, как млечный дымный путь,Как вечный путь: звала к себе — прильнуть.

Прильни, прильни же! Слушай глубину:В родимую ты кинешься волну,

Что берег дней смывает искони…Волна бежит: хлебни ее, хлебни.

И темный, темный, темный ток окрестОмоет грудь, вскипая пеной звезд.

То млечный дым; то млечный дымный путь,То вечный путь зовет к себе… уснуть.

Апрель 1908

Москва

РАЗЛУКА

Ночь, цветы, но тыВ стране иной.Ночь. Со мною ты…Да, ты — со мной.

Вздох твоих речейГорячей —В глушь моих степейВ ветре взвей!

Будто блеск лучейВ моей глуши,—Ясный блеск твоей,Твоей души.

Пусть душа моя —ТвояГолубая колыбель:

Спи, усни…Утра первые огни…Чу! Свирель…

1908

Дедово

ВОЛЬНЫЙ ТОК

Душа, яви безмерней, крашеНам опрозрачненную твердь!Тони же в бирюзовой чаше,Оскудевающая смерть!

Как все, вплетался подневольныйЯ в безысходный хоровод.Душил гробницею юдольной,Страстей упавший небосвод.

А ныне — воздухами пьяный,Измываюсь вольною мечтой,Где бьет с разбегу ток листанныйО брег лазурный и пустой.

И там, где, громами растущий,Яснеет облачный приют,—Широколиственные кущиНевнятной сладостью текут.

Туда земную скоротечность,Как дольний прах, переметет.Алмазом полуночным вечностьСвой темный бархат изоткет.

Июнь 1907

Петровское

НОЧЬ

О ночь, молю,—Да бледный серп заблещет…Скорей сойди, скорей!

На грудь моюПрохладой хладно плещет,—На грудь мою Борей.

Окован яЖелезной цепью рокаМинут, часов, недель.

Душа моя,Хлебни хмельного тока,—Пьяни, осенний хмель!

Дыши, дышиВосторгом суеверий,Воздушных струй и пьянств.

Души, душиЗаоблачные двериВ простор иных пространств.

Березы, вы —Безропотные дщериБезропотных пространств;

Да щедро вамМетнет сверканий зернаОбломок янтаря,—

Да щедро вамМетнет златые зернаЗлатистая заря,—

Вершиной там,Вершиной в ночи чернойВскипайте, как моря…

Кругом, кругомЗрю отблеск золотистыйЗакатных янтарей,

А над ручьемПолет в туман волнистыйНемых нетопырей…

НебытиемПади, о полог мглистый,—Сойди, о ночь, — скорей!

Апрель 1907

Москва

КОЛЬЦО

И ночь, и день бежал. Лучистое кольцоУшло в небытие.Ржаной, зеленый вал плеснул в мое лицо —В лицо мое:

«Как камень, пущенный из роковой пращи,Браздя юдольный свет,Покоя ищешь ты. Покоя не ищи.Покоя нет.

В покое только ночь. И ты ее найдешь.Там — ночь: иди туда…»Смотрю: какая скорбь. Внемлю: бунтует рожь.Взошла звезда.

В синеющую ночь прольется жизнь моя,Как в ночь ведет межа.Я это знал давно. И ночь звала меня,Тиха, свежа,—Туда, туда…

Мая 1907

Петровское

ПРОШЛОМУ

Сентябрьский, свеженький денек.

И я, как прежде, одинок.Иду — бреду болотом топким.Меня обдует ветерок.Встречаю осень сердцем робким.

В ее сквозистою эмальГляжу порывом несогретым.Застуденеет светом даль,—Негреющим, бесстрастным светом.

Там солнце — блещущий фазанСлетит. пурпурный хвост развеяв;Взлетит воздушный караванЗлатоголовых облак — змеев.

Душа полна: она ясна.Ты — и утишен, и возвышен.Предвестьем дышит тишина.Всё будто старый окрик слышен,

Разгульный окрик зимних бурь,И сердцу мнится, что — навеки.Над жнивою тогда лазурьОпустит облачные веки.

Тогда слепые небесаКосматым дымом даль задвинут;Тогда багрянец древеса,Вскипая, в сумрак бледный кинут.

Кусты, вскипая, мне на грудьХаосом листьев изревутся;Подъятыми в ночную мутьВершинами своими рвутся.

Тогда опять тебя люблю.Остановлюсь и вспоминаю.Тебя опять благословлю,Благословлю, за что — не знаю.

Овеиваешь счастьем вновьМою измученную душу.Воздушную твою любовь,Благословляя, не нарушу.

Холодный, темный вечерок.Не одинок, и одинок.

Февраль 1907