Виктор Боков - Собрание сочинений. Том 2. Стихотворения

Иван-да-Марья

Жила-была Марьюшка,Милая Море́вна.Величали Марьюшку:— Ты у нас царевна! —Собиралась МарьюшкаК Ва́нюшке родному,Белою лебедушкойПлавала по дому.Косы мыла щелоком,Туго заплетала,Русого ИванушкуКрепко завлекала.Целовала, тешилась,Скажет слово — кстати,И на шею вешаласьК Ване, словно к тяте.В косыньки неслышимоОседали росы.Спрашивала Марьюшка:— Ты меня не бросишь?— Как возможно, милая?!Будет все по чести.Если даже вздумаю,Провалюсь на месте. —Там, где целовалисяМарьюшка с Иваном,Луг покрылся маревом,Голубым туманом.Угольями жаркимиВ сумерки комарьи,Как воспоминания,Цвет иван-да-марьи.Часто Марья Ва́нюшкеШепчет на рассвете:— Посмотри на цветики,Это наши дети!

Дуб

Дуб держит небо на плечах,Как на ветвях рогов лосиных.И потому в его речахНет лепета сырой осины.

Неразговорчив он и хмурИ редко что-нибудь вещает,Сосед ручей, тот балагур,Но дуб всегда его прощает.

— Хотя ты, — говорит, — болтун,Но сердцем чист и непорочен,И звук твоих волшебных струнНе то что болтовня сорочья!

Дуб мудр, спокоен, молчалив,В душе его все та же дума:«Молва не врет, я не болтлив,Что толку от пустого шума!»

* * *

Я в рюкзак дорожныйВещи уложу,До свиданья, люди,Завтра ухожу.

Вы уж не тужите,Я не в монастырь,Есть одно местечкоОколо Москвы.

Там луга и рощи,Просека и гать,Там мне как-то прощеСловеса слагать.

С Васей-трактористомВыедем чуть свет,Добровольно в полеПахарь и поэт.

Жаворонок с небаКинет серебро,И толкнется сердцеПесней под ребро.

Трава июня

Нежность июньской травы восхитительна,Видя все это, я душу ращу.Может один лишь июль запретить ее,И запретит! Потому и грущу.

Листья намокли, беспомощно свесились,Встанешь под деревом, жмешься и ждешь,Припоминаешь, как странником с вечераВ крышу стучал и накрапывал дождь.

Благоуханная шапочка клевераС солнца не сводит доверчивых глаз.Что за искусство — правое? левое?Кто его знает, но это для нас!

Пчелка работает тоненьким хоботом,Ищет нежнейший нектар наугад.Ищет, блаженно зарывшись. И что бы тамВ мире ни делалось — пчелы гудят!

Старинная музыка

А. Эшпаю

Старинную музыку слушаю в час полуночный,Озябшей струною звучит клавесин.Вполне современные чувства бьют в сердце волною,Еще бы! Хор звуков меня навестил.

В мой дом, в тишину мою входит Вивальди,Чтоб в плен захватить персонально меня.А рядом любимая спит на диване,В ресницах усталость, печаль пережитого дня.

За окнами снег и большие сугробы,С рождественской елкой идет к нам крещенский                      мороз.Старинная музыка, как ты рисуешь подробноДвижение духа и как тебе все удалось.

Старинная музыка! Сколько в ней смысла, значенья,Какие в ней веют надежды, улыбки и сны.Я слушаю звуки, а вижу Сандро Боттичелли,И холст, и прелестное личико девы весны.

* * *

Скажи, человек, чего же тебе не хватает?Зачем ты нахмурился? Или увидел врага?Зима, говоришь, надоела, но завтра растает,И речка с восторгом затопит свои берега.

Скажи, человек, почему ты не спишь среди ночи?Постель холодна или ветер в окошко стучит?Жена, говоришь, изменила, но сам ты не оченьБыл верен ей, так что и ты получи!

Скажи, человек, почему ты такой суетливый?Зачем ты торопишься, всюду успеть норовишь?Ты малого хочешь, когда говоришь: «Я счастливый!»Счастливый, когда вдохновенно творишь!

Но как же бескрыло твое прозябанье,Мелка твоя скука, притворна мигрень.Я это сейчас говорю не тебе в назиданье,Себе самому за бездарно проведенный день!

* * *

Ираклию Андроникову

До самой старости,Что метит мелом,Живите яростноНа свете белом!

Не дотлевание,Не дым костровый,А волнование —Вот основа!

В даль отправляйтесь,Всю землю смерьтеИ не сдавайтесьДо самой смерти!

В наследство детямОставьте ярость,Веселый ветер,Упругий парус!

* * *

Какой сегодня ветер! Рвет листву,Сгибает ветви и стволы качает.Но все равно, спеша через Москву,Поэт свиданье жизни назначает!

Идет в простых, проселочных, резиновых,Надев костюм камчатских рыбаков,Он что-то напевает выразительно,И липнут листья желтые с боков.

Он и олень, он и цветок женьшеневый,Он дышит, как осенний чернозем,Он принимает важные решения,Поскольку сложность жизни в нем самом!

Шахтерам

Те, кто пестуютУгольный пласт,Самый глубинныйРабочий класс.

Самый-самыйЧто ни на есть,Этому классуСлава и честь.

Честь смолоду,Слава вовремя,Не испугаешьШахтера нормами.

Там, где шахты,По всей территории,Как грибы,Растут терриконы.

Значит, рубим,Значит, скрежещем,Значит, любимРаботу и женщин.

Уголь черен,И мы черны,В шахте лодыриИсключены.

Земля не потерпитВялых и квелых,Скажет лодырю:— Эй ты, олух!

Вон из шахты,Пустая порода,Не позорьТрудового народа!

* * *

— А я всю землю зерном засею! —Сказал Микула, окрестясь. —Я хлеба дам вам и спасенье, —Сказал, взял плуг и впал в экстаз.

Летели в сторону каменья,Когда он на плужок нажал.Он выворачивал коренья,Могучий конь победно ржал.

Пахал Микула, пот струилсяИ тек за старую посконь.Сильней Микула становился,Он был красив, он был баской.

Пришла к нему младая дева,Коса касалася травы,Она Микулой овладела,Тут женщины всегда правы.

Затоковал — они уж с петлей,Арканом хвать — и ты в плену.Микулин род расправил ветви,Когда он в дом привел жену.

Пошли, что осенью опята,Что воробьи в глухой стрехе,Такие шустрые ребята,Едва родятся и — к сохе!

Вставало племя полевоеНа всех равнинах всей Руси.Оно теперь у нас стальное,Но ты у трактора спроси

И у механика Ивана,Вот он стоит, иди и встреть!Он за день даст четыре плана,Возьмет гармонь и будет петь!

Интервью