Не отрекаются любя. Полное собрание стихотворений - Вероника Михайловна Тушнова

любовь бывает право,

будто может правдой

стать неправда.

Не горит очаг твой, а дымится,

не цветет душа твоя – пылится.

Задыхаясь, по грозе томится,

ливня молит, дождика боится…

Все ты знаешь, все ты понимаешь,

что подаришь – тут же отнимаешь.

Все я знаю, все я понимаю,

боль твою качаю, унимаю…

Не умею сильной быть и стойкой,

не бывать мне ни грозой, ни бурей…

Все простишь ты мне, вину любую,

кроме этой

доброты жестокой.

«Я рядом с тобою…»

Я рядом с тобою –

не лучшая и не любимая…

Зачем же сливаются

мыслей теченья

глубинные?

Зачем же срастаются руки

в порыве едином?

Зачем же ты смотришь в глаза мне,

как смотрят любимым?

Я рядом с тобой –

не любимая и не лучшая…

Зачем же все это –

как таянье льдов неминучее,

как шара земного движенье

непреодолимое?

О, если б пожизненно

быть мне

такой нелюбимою!

Ты болен…

Стоит туман и не движется,

плотной стоит стеной…

Трудно сегодня дышится,

плохо тебе, родной!

Тягостно человеку

без воздуха и лучей…

Я побегу в аптеку,

я соберу врачей.

Туман – ничего не видно,

в лесу туман и в степи…

Мы тебя не дадим в обиду,

помоги нам,

перетерпи!

Думай о том, что все же

вёдру придет черед,

что на заре погожей

последний лед

уплывет.

Ведь все на земле осталось –

осталась рыба в реке,

птица в лесу осталась,

осталась сила в реке,

осталось море большое,

осталось небо большое,

на небе звезд не счесть…

Худо ли, хорошо ли –

я у тебя есть.

Ветер задует вешний,

Вольно задышит грудь…

Непогодь не навечно,

перетерпи чуть-чуть!

«Мне на долю отпущены…»

Мне на долю отпущены

все недуги твои и невзгоды,

с холодами и тучами

дни уныния и непогоды.

Я беру, я согласна,

я счастлива долей моею,

уступаю все «ясно»

и всеми «ненастно»

владею!

Разжигаю костры,

и топлю отсыревшие печи,

и любуюсь, как ты

расправляешь поникшие плечи,

и слежу, как в глазах твоих

льдистая корочка тает,

как душа твоя пасмурная

рассветает и расцветает.

Ничего мне другого

не нужно, не нужно, не нужно,

хорошо, что так часто бывает

дождливо и вьюжно,

что порог твой то снегом

то мертвой листвой

заметает,

хорошо, что так часто

меня тебе

не хватает!

«Опять утрами – лучезарный иней…»

Опять утрами – лучезарный иней

на грядках, на перилах, на траве.

Оцепененье.

Воздух дымно-синий.

Ни ласточки, ни тучки в синеве.

Сияющая обнаженность рощи,

лиловых листьев плотные пласты.

Наверно, нет

пронзительнее, проще

и одухотворенней красоты.

Все чаще думается мне с тоскою,

что впереди не так уж много дней.

Я прежде не любила Подмосковья.

Кого винить мне

в бедности моей?

А это все существовало. Было.

Лес. Первый иней. Талая вода.

Шел дождь.

Шиповник цвел.

Метель трубила.

…Я и тебя когда-то не любила.

Где я была?

Кто я была тогда?

«Темный след…»

Темный след

на первом снегу

промят.

Ели тихонько шумят,

шумят.

Кое-где листок шуршит жестяной…

Лес разговаривает со мной

вполголоса, шепотом:

– Так, мол, и так,

что́ давно не бывала

в наших местах?

Земляники было полным-полно,

и малины было полным-полно,

и брусники было полным-полно,

только, видно, тебе это все равно.

День-деньской свистели на все лады

синицы, малиновки и дрозды,

по вершинам ветер ходил колесом,

а теперь меня клонит

в сон… в сон…

«Помнишь, как залетела в окно…»

Помнишь, как залетела в окно

синица,

какого наделала переполоху?

Не сердись

на свою залетную птицу,

сама понимаю,

что это плохо.

Только напрасно меня ты гонишь,

словами недобрыми ранишь часто:

я недолго буду с тобой, –

всего лишь

до своего последнего часа.

Потом ты плотнее притворишь

двери,

рамы заклеишь бумагой белой…

Когда-нибудь вспомнишь,

себе не веря:

неужели летала,

мешала,

пела?

«Где-то чавкает вязкая глина…»

Где-то чавкает вязкая глина,

и, как было во веки веков, –

разговор журавлиного клина

замирает среди облаков.

Тальники вдоль размытого лога

по колено в осенней грязи…

…Увези ты меня, ради бога,

хоть куда-нибудь увези!

Увези от железного грома,

от камней, задушивших меня,

как давно не бывала я дома,

не видала живого огня.

Как давно я под сумраком хвойным

не бродила в намокшем плаще,

не дышала спокойно и вольно,

засыпая на верном плече.

Ах, дорога, лесная дорога!

Сколько этих дорог на Руси…

…Увези ты меня, ради бога,

хоть куда-нибудь увези!

«Еду я дорогой длинной…»

Еду я дорогой длинной…

Незнакомые места.

За плечами сумрак дымный

замыкает ворота

Ельник сгорбленный, сивый

спит в сугробах по грудь.

Я возницу не спросила –

далеко ль держим путь?

Ни о чем пытать не стала, –

все равно, все равно,

пограничную заставу

миновали давно.

Позади пора неверья,

горя, суеты людской.

Спят деревни, деревья

в тишине колдовской

В беспредельном хвойном море

беглеца угляди…

Было