На стихи не навесишь замки - Инна Ивановна Фидянина-Зубкова

нечистью самой:

— Воин Светлый, я проститься,

ты сегодня не со мной.

Воин Светлый будет помнить

как оделась, как ушла,

но не взгляд зовущий томный,

а жестокие слова.

Я ж забуду твои мысли,

потому что воин Чистый

уже едет вслед за мной.

Я зову его с собой.

Белыя партизаны

Ночью надо бы дочке

крепко и сладко спать,

ночью её кто-то хочет,

но надо идти воевать!

Смотрят вслед партизаны

белыя той войны:

«Ах, какая ты, девочка,

мы б за тобой пошли».

Вдаль идут партизаны,

у неё дорога своя.

Вы её не встречали?

Значит, мимо прошла.

Мимо я проходила,

мимо веков прошла.

И где б я ни была, не была

лишь по боям и шла.

А вслед мне глядят партизаны

белыя той войны:

«Ах, какая ты, девочка,

мы б за тобой пошли!»

Но я, как всегда, уходила,

а они оставались в строю.

И где б я ни была, где б ни билась,

лишь для них и живу!

Войны все от твоих обид

Мужчина войны, не знающий мира,

он такой же, как я, он лепит себе командира

из тряпья поутихших пожарищ.

Вы в наши глаза глядели и не узнали

воинов из племени Войн.

— Порыдай, мой солдат, повой, —

говоришь ты мне, и я плачу.

Я ещё миллион лет потрачу

по планетам таким скитаясь,

где в моих глазах не узнают

воина из племени Войн.

Ты сегодня не мой,

ты рядом где-то воюешь

и вздыхаешь: «Опять балуешь

с каким-то пришлым мужчиной.

Я почти разлюбил тебя, Инна!» —

и плачет.

Но я то знаю: не значат

его слёзы совсем ничего.

Я уткнусь в чужое плечо:

как больно!

Мне на острове вольном не вольно.

А мужчина войны, он всё знает,

поэтому взглядом меня провожает

и говорит:

— Войны все от твоих обид.

Если разведчик рыдает

Если парни плачут —

ничего не значит.

Когда же рыдают девчонки,

меняй платки и пелёнки!

А как разведчик горюет,

так кто-то где-то воюет;

но если сидит и воет,

так то мировое горе:

значит, его не пускают

к подруге, жене или маме.

Непростительны разведчику слёзы:

от слёз на улицах грозы,

от слёз потекут ручьи

и затопят село Ключи.

А там на сундуке мать родная.

Кругом вода и нету ей края!

Плывёт сундук,

на нём мать твоя плачет.

Не реви, разведчик,

это всегда что-то да значит.

История обо мне и разведчике Бобкове

Ах, и как же я любила себя:

не гуляла, не курила, не пила

и не шастала по зимним дворам,

не давала синим, злющим мужикам.

Только не было покоя на душе,

ведь разведчик Бобков на мне

всё сидит и светом светит в глаза.

Ни детей, ни жены — вот судьба

у разведчика Бобкова моего.

Скучно мне, Бобков, и хочется ещё

света (чтоб ослепнуть) в глаза.

Видишь ты меня? И я тебя:

ты ни куришь, ни гуляешь, ни пьёшь,

милым девкам своё тело не даёшь.

Всё сидишь и смотришь на меня:

старая я, древняя и не твоя.

Не пройдёт, Бобков, и трёх годков,

как прославлюсь я, а ты уйдёшь.

И никто не вспомнит тебя,

кроме старой, древней меня.

Где Бобков? (подумаю, вздохну)

Трезвый, пьяный, мёртвый иль в плену?

Не ругайте, люди добрые меня!

Привязалась я к Бобкову. Может, зря?

Разговоры под утро

— Зачем тебе, дочь, атрибуты

павших воинов и сгоревших сердец?

— Я выхожу под утро,

а они уже здесь.

— И зачем тебе, скованной цепью,

«скованные цепью» слова?

— Не говори об этом,

пока я не сошла с ума.

— Непростительно как-то это

брать и стихи писать.

— Хочется быть поэтом

и словами в врагов кидать.

Видишь, кровь закипела,

значит пора вставать,

я б про новую битву спела…

А зачем тут стоит кровать?

— Так зачем тебе, дочь, атрибуты

из костей погибших людей?

— Я устала. В воздухе утро.

На стороне ты чьей?

Невидимые войны

Тихие, тихие войны,

тихие войны мои:

звёздные, звёздные войны,

звёздные войны любви.

И от сердца до сердца

путь такой — не дойти!

А когда ни дойти, ни доехать,

остаётся дело одно:

тихие, тихие войны

за лучшее бытиё!

Десять лет или двадцать —

неважно сколько пройдёт,

ратное дело правое

никогда не умрёт!

И если от сердца до сердца

заказан путь навсегда,

остаётся хорошее дело —

тихая наша война.

Писать и кричать на площади:

«Фашизм у нас не пройдёт!»

В тюрьмах сидеть и о господи,

думать, что всё уйдёт.

Всё уйдёт и исчезнет,

исчезнет сама Земля.

Радует и не радует

тихая наша война.

Не унывай, разведка,

не раскисай, борись!

Тихие, тихие войны —

это и есть наша жизнь!

Кибервойны

Кибервоины, кибервойны —

это закон бытия.

Кибервоины, кибервойны,

кибервоина — это я.

Где-то в тиши кабинета

затерялись мои очки.

Кибервоины, кибервойны,

я пишу … не подходи!

Я сегодня должна влюбиться

в министра и в короля,

а завтра навек проститься —

такая это война.

Терпеть не могу маньяков,

терпеть не могу убийц,

но не лезу я в драку,

а в поисках киберлиц.

Я провокатор судеб

и провокатор сердец,

но ведь никто не осудит!

А знаете, сколько мне лет?

Нет, не небо упало —

кошка на кухне гремит.

Водой наполняется ванна,

в ней точно будет убит

в гости пришедший воин,

вернувшийся с кибервойны.

Я после руки отмою

и кинусь в тревожные сны.

Но когда бы я ни проснулась

(в районе шести утра),

я знаю, что кибервойны

не кончатся никогда.

Кибервоины, кибервойны —

такая наша судьба.

Если ты в жизнь влюбился,

тебе не к нам, не сюда!

Ход теперь мой

Я душой везде побывала,

я такие миры узнала!

Я теперь, как разведчик,

тычу во всех перлом,

кидаю во всех оралом.

И будто я что-то украла:

королевскую совесть

или большую страну?

Нет, даже про Думу повесть

я более не пишу.

Так зачем же ты, воин Привычки,

продолжаешь тягаться со мной?

Ты не куришь, а я держу спички,

потому что ход теперь мой…

А я дерусь, дерусь, дерусь

Ну что, пропащие герои?

Ну как, затерянная Русь?

Где было поле боевое,

теперь и я за правду бьюсь.

А когда биться я устану,

меня вот так же предадут

и похоронят, закопают,

да сотни раз перешагнут.

Ну что, пропавшие герои?

Ну как, потерянная Русь?

Века проходят в вечной боли.

А я дерусь, дерусь,