Семен Липкин - Большая книга стихов

1985

"Я взлечу в небеса из болота…"

Я взлечу в небеса из болота,Там, где вязкий, погибельный прах,Я взлечу в небеса из болотаИ растаю как след самолетаВ небесах, в небесах.

Растворенная в небе частица,Я увижу в лазурном стекле,Растворенная в небе частица,Я пойму, что со мною творитсяНа земле, на земле.

Кто же виден мне в гнилостной плотиСквозь заоблачную синеву?Это вновь в своей гнилостной плоти,Вновь в погибельном вязком болотеЯ живу, я живу.

1986

ВЫКЛЮЧИЛИ СВЕТ

Электроплита, батареиСлужить перестали. В окне —Темнее, в дому — холоднее.Но вспыхнуло что-то во мне.

Один, в темноте, в своем кресле,Зажечь не желая свечу,Я жду, чтобы тени воскресли,Всем телом я жду и молчу.

Я чувствую светлую страстностьВнутри существа моего,И к здешнему миру причастность,И с миром нездешним родство.

Недвижный, во тьме я взлетаю,Я сам превращаюсь в свечу.И с радостью плачу, и таю,Но утру навстречу лечу.

1985

"Слышу, как везут песок с карьера…"

Слышу, как везут песок с карьера,Просыпаюсь, у окна стою,И береза смотрит светло-сероНа меня, на комнату мою.

Голубое небо так сверкает,Почему ж в нарушенной тишиУжас пониманья проникаетВ темную вещественность души.

Разве только нам карьер копали,Разве только мы в него легли?Матерь Утоли Моя ПечалиНе рыдала ль плачем всей земли?

1986

В ПОЛЕ ЗА ЛЕСОМ

Иду в поля, со мной травинушкаИли цветочный стебелек?"Нет, не цветок я, а княгинюшка,На мне венец, а не венок.

Внесла я вклад в казну обители,Уединясь от дел мирских.Нас превратили погубителиВ существ лесных и полевых.

Мы жили в кельях, но с веселостью,Светло на родине рослось.Но мир дохнул чумною хворостью,Мы были близко, — нынче врозь.

Одним путем пошла Маринушка,Другой для Аннушки пролег.А где ж монахиня-княгинюшка?Я — только тонкий лепесток.

Но верю: мы друг друга вылечим,Вода пасхальная близка.Мы сорок жаворонков выпечемДля мучеников сорока!

И пусть я даже стала травушкой,Но вы со мной, опять со мной.Не погубили нас отравушкой,Спаслись от хворости чумной.

Зову я: "Это ты, Маринушка?Ты, Аннушка, цела, жива?"Лишь плачет надо мной осинушка,Кругом — земля, цветы, трава".

1985

НА ИСТРЕ

Не себя нынче звезды славят,Засветясь в предпраздничный вечер, —Это кроткие ангелы ставятПеред Божьей Матерью свечи.

И когда на неделе вербнойЗвездный свет до земли доходит,Не гараж со стеной ущербной,Не пустое село находит,

А исчезнувший сад монастырский —Сколько яблок созреет сладких!На продажу — калач богатырский,Мед в корчагах и масло в кадках.

Возле фабрики тонкосуконнойСлобода построилась быстро,И не молкнет гул семизвонныйНад бегущей весело Истрой.

На монахинь глядит Приснодева —Кто в саду, кто стелет холстину —И узревшему землю из хлеваВыбирает невесту сыну.

1986

"Я забыть не хочу, я забыть не могу…"

Я забыть не хочу, я забыть не могуИероглифы птичьих следов на снегу,Я забыть не могу, я забыть не хочуТе ступеньки, что скользко сползали к ключу.

Не хочу, не могу эту речку забыть,Что прошила снега, как суровая нить.Я забыть не хочу, я забыть не могуКруг закатного солнца на вешнем лугу.

Я забыть не могу, я забыть не хочуЭту сосенку, вербную эту свечу.Только б слышать всегда да и помнить всегда,Как сбегает с холма ключевая вода.

1986

ПРИМЕЧАНИЕ К ФОРМУЛЕ ЭЙНШТЕЙНА

Мою кобылку звали Сотка,А привела ее война.Светло-саврасая красотка,Она к тому ж была умна.

Ни разу ночью не заржалаВ станицах, где засел чужой,А надо было, так бежала,Как будто брезгуя землей.

Прищурив глаз, орех свой грецкий,Она подмигивала мне, —Мол, понимает по-немецкиВ зеленотравной западне.

Верхом на ней, светло-саврасой,Я двигался во тьме степей,Но был не всадником, а массой,Она — энергией моей.

1986

СОБОР

Не в зеленом убореВижу землю моюА в зеленом собореЯ молюсь и пою

И ведь не апостол,И зовет не левит, —Сам внутри себя создалТо, чем жить надлежит.

Ум и сердце очистивОн сует и нытья,Слышу проповедь листьевИ псалом соловья.

Я в зеленом собореУзнаю, что опятьГубит Черное мореФараонову рать;

Что зажав свой пастушийПосох в смуглой руке,Вновь идет, как по суше,Человек по реке.

Домотканой рубахиЧуть намокли края,В чудном трепете птахи,Воды, ветви и я.

1986

"Я иду среди лесного гама…"

Я иду среди лесного гама,Листья то цепляются, то жгут,Комары, как нищенки у храма,С тайной злостью плачут и поют.

Согнут столбик давнего замера,Где-то рвется птичий голосокДа еще вдали везут с карьераГрузовые чудища песок.

Я ли после двух больниц шагаюМокрою, извилистой тропой,На ходу бессвязное слагаю,Самому себе теперь чужой?

Это я ли, пятигодовалый,Гордый разуменьем букваря,Видел садик около вокзалаИ приезд последнего царя?

Я ли дрался под водою в спореС драчуном таким же, как и я,За монетку, брошенную в мореЮнгою с чужого корабля?

Я ли смерти, может быть, навстречуШел в степной ставропольской ночи,И насторожен нерусской речью,Прятался в густых стеблях бахчи?

Я ль немолодым назвал впервыеЖенщину возлюбленной женой?А во мне, со мной мои чужие,Я живу, пока они со мной.

1986

"Потомства двигая зачатки…"

Потомства двигая зачатки,Лягушек прыгают двойчатки,Снег мочит редкую траву,Поют крылатые актеры,А к ним взлетают метеоры —Так бабочек я назову.

Милы мне бабочки и птицы!Я тот, кто вышел из больницы,Кто слышит, как весна идет,Но помнит знаки жизни хрупкой —Связь неестественную с трубкой,Свой продырявленный живот.

Я вам обоим благодарен:Тебе, что ярко мне подарен,Мой день, поющий все звончей,Тебе, что света не видала,Что триста дней со мной страдалаИ триста мучилась ночей.

1986

"Чистое дыханье облаков…"

Чистое дыханье облаковЦвета трав, уже зеленоватых,Но смущенных, будто виноватыхВ грязной рвани, в ржавчине судков,

В загородных — за зиму — отбросах.Но еще дано листам травыВесело купаться в летних росахИ занять у неба синевы.

Да и я свободен пить из вешнейЧаши этой средней полосы.А еще вкусить бы воли внешней,Пусть не больше капельки росы.

1986