Я была в твоей шкуре. Долгая дорога в сторону жизни - Татьяна Маркова

с ним. Я сидела в кресле и не могла заставить себя встать. А надо было ехать.

Раз в неделю мы с Митей менялись. Одну неделю он проводил в больнице с Ниной, другую я. Мы так решили: детям нужны оба родителя. Сын тоже не должен был лишаться нашего внимания, любви и заботы, он продолжал жить обычной жизнью, ходил в школу, на спорт и разные кружки.

Мы менялись по понедельникам. Нужно было успеть в короткий промежуток, пока Петя в школе, встретиться где-то посередине пути между Люксембургом и Брюсселем, поменяться машинами и разъехаться. В Брюсселе было удобнее ездить на машине с большим багажником, ежедневно возить гору свежих продуктов в больницу. По протоколу лечения дети, получающие химиотерапию, могут есть пищу первые пятнадцать минут после приготовления, затем она становится для их желудков коварной, в неё успевают заселиться микробы и бактерии, которые не вредны здоровым людям, но могут оказаться страшно опасными для тех, у кого из-за химии в организме ноль защиты.

Случалось, что муж с сыном или я с сыном приезжали в пятницу до воскресенья в Брюссель. И тогда мы были вместе. Все вместе. Но в последние недели у Пети по выходным проходили шахматные турниры и прочие соревнования, которые пропускать не хотелось.

Утром отвезла Петьку в школу, вернулась домой. Надо было собираться в дорогу и поменяться с Митей, которого я не видела больше месяца (наши пятиминутные встречи на трассе на заправке я не считаю), чтобы он успел забрать сына после занятий.

Зазвонил телефон.

– Хочу позвать тебя на свидание.

Я от неожиданности и неуместности его предложения молчала, не понимая, что ответить. Он что, наш разговор с подругой подслушал, что ли?

Но он объяснил:

– Что мы встречаемся всё время на дороге, как разбойники? Я тут нашёл по пути один городишко, а в нём очень приличный ресторан, гастрономический, между прочим. И редкий случай, он открыт по понедельникам на обед. В общем, приглашаю. Я зарезервировал столик на двоих. Пообедаем, поменяемся машинами и разъедемся, как обычно.

Я заставила себя вылезти из джинсов, свитера и кроссовок – моих верных спутников этой зимы – и надела элегантные брюки, твидовый пиджак и даже слазила на верхнюю полку в шкафу за ботильонами.

На свидание я приехала первой. В маленьком ресторане с красивым старинным камином не было ни души. Зато официантов и другого персонала было почти столько же, сколько и нарядных круглых столов со скатертями и хрустальными бокалами. Один из них торжественно повёл меня к столу у окна, на котором стояла табличка «Зарезервировано».

– Мадам ожидает кого-то? – подобострастно нагнувшись, прошептал молодой парень. – Могу предложить вам пока бокал шампанского?

– Да, да, – рассеянно ответила я, успев отвыкнуть за эти месяцы от внимания, пусть и приторного, коммерческого.

Мне принесли бокал, и тут я осознала, что ведь за рулём. Решила, ладно, бокал разрешено, и с глухой радостью сделала ледяной глоток непозволительного праздника.

Митя не приезжал. Я успела подробно изучить интерьер заведения, пересчитала столы, настольные лампы и канделябры.

Мне почему-то было обидно звонить и спрашивать: ты где? В конце концов, я на свидание приехала. Где романтика? И заказала второй бокал.

Я высматривала в окне Митину машину, но узкая улица провинциального бельгийского городка была пуста и безмолвна. За расслаблением от выпитого опять пришла тревога. Официанты, наверное, тоже словили моё состояние – они, как и я, постоянно смотрели в окна и вздыхали. Я видела, как они сочувственно перешёптывались, поглядывая в мою сторону. Свидание, похоже, накрывалось медным тазом.

И тут голосовое сообщение: на трассе авария, страшная пробка, безобразно опаздываю, прости, прости, заказывай еду, буду минут через 20–30 – не раньше.

Спросила официанта, когда закрывается кухня, объяснила про аварию и задержку. Он сбегал к шефу, тот – удивительное дело – обещал ждать. Любопытство персонала уже зашкаливало. Они по очереди ходили на улицу и проверяли, не подъехал ли объект моего томительного ожидания.

В зал шеф вышел лично – пожилой, пузатый, в белом колпаке и кителе, с улыбкой на полном лице.

– Мадам, я приготовил вам маленькие закуски, дабы скрасить ваше ожидание, – сказал он и поставил на стол крохотные произведения искусства из фуа-гра, инжира и прочих деликатесов.

Наше первое тайное свидание с Митей в Москве было тоже зимой. После работы мы договорились встретиться у входа в отель «Метрополь», где по тем временам был один из роскошных и запредельно дорогих ресторанов. Митя был за рулём, я поехала на метро.

Внутри меня всё ныло и ликовало одновременно. Есть совсем не хотелось, я с ужасом думала, что и крошки не проглочу, наверное. Так и случилось.

В роскошном зале ресторана мы сидели за маленьким столом, накрытым какой-то нереально белой накрахмаленной скатертью с огромными книгами-меню, размером с пол нашего же стола, и не могли сосредоточиться ни на одном блюде. Наконец, выбрали, официант принял заказ, зажёг свечи.

Наше свидание прошло практически в тишине. Мы просто молчали. Хотя нет, мы разговаривали глазами. И это была самая потрясающая беседа в моей жизни. Кажется, мы успели многое друг другу «рассказать», и это многое было очень сокровенным. Когда принесли закуску, мы так к ней и не притронулись, официант обиженно унёс заветрившиеся деликатесы. Основное блюдо я чуть-чуть поковыряла, так, для приличия. И тут к нам вышел сам шеф – какой-то крутой дядька, известный на всю Москву. Он смущённо спросил, почему мы ничего не едим? Нам совсем не вкусно? Наверное, в его практике такое случилось впервые.

И тогда мы оторвались друг от друга и посмотрели на тарелки с красивой едой. Пришлось извиняться, улыбаться, уверять, что всё вкусно, просто мы не голодны сейчас.

Митя привёз меня прямо к подъезду, но выходить из машины совсем не хотелось. Он быстро поцеловал в губы и умоляюще посмотрел: пора. Меня ждали родители, к которым я переехала после разрыва с мужем, и маленькая Санька, а его ждала жена, с которой давно ничего уже не связывало, кроме долга.

Дома я поняла, что ужасно голодна. Чтобы никого не будить, в потёмках пришла на кухню, достала из холодильника холодные «бантики», которые явно не доела Санечка за ужином, и проглотила как самое большое лакомство. Я была одновременно несчастна и счастлива.

Митя вихрем влетел в ресторан, скинул куртку. Я встала. Он бросился ко мне, прижал. Мы покачивались в танце без движения и музыки, из-за его плеча я смотрела на улыбающихся официантов и шефа, выстроившихся как на параде в ровную линию. Такое ощущение,