Судьбы моей калейдоскоп - Людмила Яковлева

для того, чтобы принять участие во встрече однокурсников.

Накануне стояли теплые летние деньки, но этот день выдался тусклым и темным. Было холодно, моросил бесконечный дождь, но это никому настроения не испортило. Все получилось так, как и задумано. Встреча была назначена на двенадцать, но Марина Петровна с мужем приехали раньше и заглянули на кафедру к хорошему приятелю профессору Вовке Мирославскому. Поболтали с ним, а затем вместе отправились к «семерке». На этот раз там собралось одиннадцать человек. Курс их состоял из шестисот человек. К пятидесятилетнему юбилею в иной мир уже ушли сто человек. Но в таком возрасте многие больны, многие не в настроении, многие живут в других городах, так что одиннадцать человек – это не так уж и плохо. От дождя и ветра спрятались в вестибюле «семерки».

Поговорили, обменялись новостями, пофотографировались, а затем профессор Мирославский пригласил всех на свою кафедру выпить по чашечке чаю. У профессора на кафедре был не только чай. Когда посиделки закончились, долго не могли разойтись. Кто-то предложил позвонить Вере Шумерской и напроситься к ней в гости. Тем более, что та не пришла на встречу. С Верой Марина Петровна поддерживала хорошие отношения еще со студенческих лет. Одно время они вместе работали. Теперь, приезжая в Петербург, Марина Петровна всегда встречалась с ней. И на этот раз они уже успели повидаться, поговорить, рассудить и обсудить. Но напрашиваться к ней в гости еще раз Марине Петровне не хотелось, поэтому она предоставила эту возможность другим.

Вера была симпатичным человеком с трезвым и прагматичным взглядом на жизнь. Она была лишена слащавости и сентиментальности, характеристики давали точные и беспощадные, никогда не лгала и не старалась выглядеть добренькой в чьих-то глазах. Марина Петровна любила поговорить с ней, они имели сходные точки зрения по многим вопросам и называли все вещи своими именами. Кроме того, она была замечательным кардиологом.

А еще Вера была многодетной матерью – у нее семеро детей. В советские времена мама ее была руководителем крупного института в Ленинграде. У них была прекрасная квартира, вполне подходящая для семьи из семерых детей и нескольких взрослых. Во все времена они жили в достатке и благополучии.

Марине Петровне нравилась их просторная, полная света и воздуха квартира, хотя и походившая несколько на спальни в пионерском лагере. Комната для мальчиков. Комната для девочек. Комната для малышей. И еще комната для старшего сына Ванечки. Затем спальня родителей и гостиная. И везде много света и мало порядка. Туалет и ванная комната также были просторными и напоминали общежитие с большим количеством умывальников и унитазов, но все было устроено уютно и по-домашнему.

Посидев, поговорив и съев изрядное количество салатов и салатиков, на которые Вера была большая мастерица, все начали расходиться. Часть общества направилась к Марине Петровне. Конечно, квартиру родственников Марины Петровны нельзя было сравнить с Вериными апартаментами – совсем другие масштабы, да и возможности не те. Но она имела одно преимущество – расположена была на острове, попасть на который можно было только на лодке. И вид из окон был замечательный – кругом вода, заросли ив и ирисов, повсюду гнездятся перелетные птицы. Воздух дрожит от писка и свиста. Шум кругом невообразимый! Нежно и мягко крякают селезни, гортанными голосами оглашают окрестности утки-самочки. А по ночам невозможно заснуть от пения соловьев.

Посидели и у Марины Петровны, а потом все погрузились на две весельные лодки и торжественно отплыли от берега. Марина Петровна стояла на маленькой пристани, грустно и растрогано махала рукой. Последним отплывал старший сын Веры Ванечка. Он объявил, что едет в магазины для покупки «аксессуаров к рыбалке», и отплывал на третьей лодке.

10 июня 2012 г.

Однокурсникам

Ты спросил:

– Спасибо за что?

Я ответила:

– Спасибо за все.

За то, что ты есть,

И за то, что мы есть.

За то, что светит солнце.

За цветы, за счастье,

За пение соловьев

В парке Лесотехнической Академии.

За то, что мы живы

И почти здоровы.

За наши встречи,

И за наши расставания.

За то, что у нас позади,

И за то, что у нас впереди!..

6 июня 2012 г.

В Охотском море

Очень давно, еще в советские времена, Марина Петровна видала документальный фильм о морских выдрах – каланах. Тогда, когда билеты в кинотеатр стоили от тридцати до пятидесяти копеек, в кино ходили один, а то и два раза в неделю. Перед началом сеанса всегда был короткий десятиминутный фильм. Чаще всего это была хроника – «Новости дня», а иногда и более интересные фильмы, как, например, этот, о каланах. Зверьки лежали, вернее, болтались в водах Охотского моря на спине, держа на животах детенышей или раковины мидий, которые пытались вскрыть.

И теперь Марина Петровна вдруг увидела себя лежащей на льдине размером немного больше ее тела, болтающейся в морской воде. Ярко светило солнце, и от этого вода отливала сталью. Море слегка покачивало. Многочисленные водоросли торчали из воды и придавали его поверхности неровные очертания.

Она не намокла и не замерзла потому, что одета была в непромокаемые, подбитые натуральным мехом одежды. И под спину было подстелено что-то очень теплое. Где-то вдалеке она заметила еще несколько таких же льдин с людьми. Она знала, что скоро их всех подберут, но чувство страха и неуверенности от этого не уменьшалось.

Марина Петровна лежала на спине, ждала помощи и смотрела на облака, друг за другом пробегавшие по сине-серому небосклону. Каждое облако казалось ей огромным воинственным зверем, с огромной головой, круто и агрессивно закрученным хвостом. Они смотрели сверху на беспомощную женщину, скалились, угрожали, насмехались. Вот приплыло новое облако, еще более страшное и угрожающее, чем предыдущие, оно разинуло свою гигантскую, с острыми зубами, пасть, спустилось низко над ней и вот-вот поглотит ее целиком, вместе с теплой шубой и хрупкой, как подмоченный кусок сахара, льдиной. Ждать… Как это трудно и страшно…

Все это время она думала, что льдина может перевернуться, и она окажется в воде. И даже если она очень хорошо плавает, ей не спастись по той причине, что ее меховая и без того тяжелая одежда намокнет и потянет ее на дно. К тому же ей казалось, что количество льда под ней постоянно уменьшается. Льдина крошилась и уменьшалась на глазах.

Вдруг она услышала какой-то