Я была в твоей шкуре. Долгая дорога в сторону жизни - Татьяна Маркова

Прошло несколько дней, и на пороге палаты неожиданно появился Толик в сопровождении главного врача. Никакой он, оказалось, не невропатолог, а техник больничного телефонного узла, к тому же алкоголик. С этого дня Толик стал за мной «ухаживать» – приносил из дома собственноручно приготовленный борщ и котлетки. Обедали мы обычно во время тихого часа в сквере больницы. Трапеза завершалась неизменным: «Выпить хочешь?» Отрицательно качала головой – мне ещё предстояло держать иголку вечерней капельницы.

Прошёл почти месяц. Последнюю неделю Андрюша был уже без сознания. Я всё ещё продолжала работать в институте. Кончалась летняя практика. Нужно было раздать студентам заработанные за месяц деньги. Меня отпустили из больницы домой с ночёвкой. Рано утром раздался звонок: «Ваш ребёнок умер. Приезжайте срочно. Мы пока держим его в палате – ждём вас». Рванула в больницу.

Сама на руках отнесла Андрюшу в морг. Толик оказался рядом. Открыл дверцу холодильника, и мы задвинули тельце внутрь.

Надо что-то делать

После похорон Толик продолжал опекать меня, но недолго – вернулась с дачи жена. Стали появляться другие мужики-алкоголики, знакомые и случайные… И хотя с ними не пила, а пыталась одного за другим спасать от алкоголизма, мама забеспокоилась. По её просьбе за дело взялась подруга Света, которая решила, что от «опускания на дно» прекрасно отвлекает игра в бридж. Приставила ко мне «бриджевого мальчика». Есть такой вид заработка у сильно умных, но неимущих молодых людей – составлять с дамами в возрасте пару для игры в бридж.

Витя, обладатель двух высших образований и титула чемпиона мира по бриджу, оказался интересным собеседником. С небольшим дефектом – был убежденным пьяницей. Пил понемногу, но ежедневно – как машину бензином заправлял. Выпивши становился мастером своего айтишного дела. При этом регулярно чистил печень. Под высокоинтеллектуальные разговоры и обучение игре в бридж Витя начал меня спаивать. Постепенно. Методично. Незаметно. Из любви к искусству. А потом исчез. Меня же угораздило в него влюбиться.

В попытке объясниться попала в дом, где пили и играли в карты. Сразу поняла, что для Вити я пройденный этап. Сильно напилась. Дальше помню только, как ехала с кем-то в трамвае. Наутро проснулась в своей квартире не одна – в соседней комнате обнаружила спящего мужчину. Это был, к моему ужасу, возлюбленный подруги Светы. Попытки разбудить и выставить его за дверь были безуспешны. Пришлось бежать в магазин за пивом, чтобы привести незваного гостя хотя бы в полусознательное состояние. Неожиданно раздался звонок в дверь: на пороге стояла Света. Объяснять, что «ничего не было», да и быть не могло, не имело смысла.

Старший сын неожиданно женился, бросил институт и переехал жить к жене, ожидая рождения первенца. Появился внук, к которому не подпустили: «У Вас ребёнок умер – мы уж как-нибудь сами». И тогда я, рыхлая, с блёклой кожей и грыжами под глазами, вечно хмурая и раздражительная, с одышкой и неизменной сигаретой во рту, стала пить. В одиночку, дома, после работы и бизнеса, которыми забивала до предела свою никому не нужную жизнь.

Начались девяностые. Кругом беззастенчиво наживались, растаскивая и продавая всё, что попало под руку. Зарплату давно не выплачивали. Бизнес тоже перестал приносить доход. Почти не выходила из дома. Лежала с постоянным шумом в голове и болями в животе. Пальцы немели так, что не могла держать в руках телефонную трубку. К зеркалу не подходила. Встречаться ни с кем не хотела. Пила ежедневно. Сбережения подходили к концу. Жизнь переставала быть интересной.

Моя старая «девятка», слава богу, в то время была не на ходу.

Бог появился в лице всё той же Светы, которой пришло в голову наведаться ко мне, несмотря на запрет. Она критически оглядела стол с початой бутылкой водки, меня с расплывшейся фигурой и помятым от постоянного лежанья лицом. Решительно заявила: «Надо что-то делать! Говорят, появился какой-то американский „Гербалайф“. Все от него худеют и хорошеют. Может, и тебе попробовать?»

И почему-то я согласилась.

На выдохе

Наблюдать из настоящего за двойником, действующим в прошлом, не больно. Здесь происходит рождение эстетического феномена, появление автора и героя, способности человека смотреть на прожитую, уже свершившуюся жизнь с эстетической установкой.

Ф. Е. Василюк. «Пережить горе»

Ольга Каверзнева

Постриг

Я говорю вам: возведите очи ваши и посмотрите на нивы, как они побелели и поспели к жатве. Жнущий получает награду и собирает плод в жизнь вечную, так что и сеющий и жнущий вместе радоваться будут, ибо в этом случае справедливо изречение: «один сеет, а другой жнёт».

Евангелие от Иоанна. Глава 4, стих 35

С рюкзаком и фотоаппаратом я пробирался в самый конец автобуса. Она сидела в заднем ряду прямо по центру. Мальчишеская стрижка, худое лицо. И глаза – медовые, влажные, тревожные.

Я шёл на них. Если бы я не увидел рядом с ней совсем юную девушку с такой же стрижкой и похожими глазами, я подумал бы, что ей не больше тридцати. «Мать и дочь. Значит, около сорока, – решил я, – ровесники».

Из микрофона прогремел раскатистый голос нашего гида Софико. Она бойко представила меня, затем сменила тембр голоса и вкрадчиво припудрила таинственностью мою журналистскую миссию и неожиданное появление в середине поездки.

– Елена, – услышал я справа и пожал протянутую горячую руку.

Девочка улыбнулась, как мать, белоснежной улыбкой.

– Тамара.

Автобус весело гнал от Тбилиси в сторону Боржоми, оставляя за собой монастыри и древние города. Река Кура сопровождала нас почти всё время, то приближаясь к дороге, то ускользая вдаль. Постепенно долина вползала в горный массив. Белые снежные шапки и зелёные горные пастбища колыбельно навевали дрёму. Две недели застолий в Тбилиси пошатнули моё здоровье.

Снился странный сон. Я сидел за компьютером и рассматривал фотографию женщины с короткими волосами, а потом почти беззвучно подлетел дрон и завис надо мной. Теперь я наблюдал за ним, а он за мной. Вдруг он сжался до размеров таракана и проник внутрь экрана. Из его железного тела выдвинулась такая же металлическая рука и стала стирать фотографию по кругу, по часовой стрелке. И вот уже вместо лица на экране оставались одни глаза, из которых текли слёзы. Я очнулся от прикосновения и вздрогнул. Елена внимательно смотрела на меня.

– Мы решили не будить вас, когда делали короткую остановку. Вы ничего не потеряли – экскурсия будет