Собрание сочинений. Том I. Поэтические сборники - Павел Николаевич Шубин

перекрёстку не вышел встречать.

…А может быть, встретят? —

Гармоника дрогнет

И синею лентой сорвётся с плеча;

И, может, подруга стоит у колодца

И ждёт, наклонясь над глубокой водой.

И видит она затонувшие звёзды,

Ночного, июльского неба кусок…

Осталось немного. Холодный и острый

Скрипит под босыми ногами песок.

Семь лет я дружил с незнакомою речью

В казахских кибитках,

В калмыцких возах.

Долины Памира, сады Семиречья

Семь раз отцвели у меня на глазах.

Я мёрз или слеп от горячего пота,

Меня малярия трясла через день.

И всё же подруги-друзья, и работа,

И радость, и песня встречали везде.

Мы хату, где выросли, любим. И всё же

Я твёрдо не знаю до нынешних дней,

Донская ль станица мне будет дороже

Иль, может, сады Семиречья родней.

Там яблоки зреют такие ж, как в Курске,

Там тоже в июле земля горяча,

И девушка ждёт. И в глазах её узких

Такие же звёзды дрожат по ночам.

И где она, Родина?

В тёмных и диких

Амурских лесах, на окраинах льдов,

В туманах и вьюгах и в розовой дымке

Цветений и в бронзе осенних хлебов —

Лежат от Амура до горла Дуная

Большие, зали́тые солнцем края…

И всюду пройдёт молодая и злая,

Такая широкая юность моя.

1935, Чернавск

II. Светлые ночи

Так же прекрасна была земляВ дивном серебряном блеске…

Н. В. Гоголь

* * *

Опять предо мною

Кривою тропою

Кленовый лесок

Подошёл к водопою,

Где слева и справа

Безвестные травы

В вечернем логу

Стерегут переправу;

И берег так дик,

И река на пути,

И клёнам

В просторную степь не уйти.

А здесь на отвале

И мы вырастали,

Как стая кленков

На обугленном пале,

Пока не ушли

По следам батальонов

От брошенной шахты,

От детства, от клёнов.

Бездомными днями,

Чужими огнями

Кружилась страна,

Как волчок под ногами,

И вот за Уралом,

Где поезд мотало,

Троих желторотых

Разбило о шпалы,

Чтоб сумрачным клёнам,

Другим, незнакомым,

Стоять и не плакать

Над склепом зелёным,

Чтоб перьями дымными

И голубыми

Высокие тучи

Летели над ними,

И кровная память

Жила между нами

Навеки – как песня,

Навеки – как знамя.

Не так это просто

Сквозь снежные вёрсты

Качаться под ветром

Холодным и острым,

Чтоб здания города

Просто и гордо

Дышали у северных

Хмурых фиордов.

Не так это просто

Слепящие вёрсты

Песков проходить

По пустыне отвёрстой,

Чтоб вырос весёлый

Зелёный посёлок

Под дьявольским солнцем,

В степи невесёлой.

Без прав, без дипломов

В тайгу, в буреломы

Несли мы приказы

Своих исполкомов

И делали дело —

Неплохо, пожалуй,

Работали

И умирали без жалоб,

Чтоб новая молодость

Встала за нами —

Как наша работа,

Как слава, как знамя.

1936

* * *

В который раз идти на перепутья,

Следить, нахохлясь, в небе журавлей

И ощущать,

Как коршун в клетке – прутья,

Всю горечь неумелости своей;

Приглядываться ко всему земному,

Разгадывая каждое зерно,

И видеть то, что с детских лет знакомо

И понято в отдельности давно:

Черёмуха растёт на косогоре,

Уходят в пойму выводки зайчат,

Что рожь цветёт,

Что летний день просторен,

А молодые яблоки горчат.

Но и мои далёкие потомки

Увидят и услышат наяву,

Как рожь цветёт, как свищет ветер тонко

И мнут зайчата мокрую траву.

А я, носивший к Днепрострою камень,

Я видел от Кремля в полуверсте

И лирика с трахомными глазами,

И первый трактор, уходящий в степь.

И всё, что было,

Всё, что есть сегодня,

Солёным ветром бьющее в глаза,

Уходит в море, поднимая сходни,

Чтоб никогда не приходить назад.

Я, современник этого,

До слова

Ответственный за звон строки моей,

Я должен чуять запах этих дней

В невыразимой сложности живого.

1935

Лето

Мише Воронову

Прислушайся: ветер?

В овраге порожний

Ручей?

Иль смолёной, тугой бечевой —

Баржа?

Или бьют стрепета в бездорожье,

Токуют… А может, и нет ничего…

Ты в комнате: шесть плоскостей,

Из которых

Не вызовешь звука – они мертвы;

Ты в городе:

Здесь в гаражах и конторах

Приснятся пахучие перья травы,

И все затоскуют об отпусках скорых…

И купят плацкарты до Ливен и Згоч

На средние полки – в экспрессах

И скорых

Сквозных поездах, улетающих в ночь.

Высокое небо над ними сомкнётся

И будет молчать,

С головой затопив

Дрожащие звёзды в бездонных колодцах,

Свисток паровоза в полночной степи.

А кто-то не спит в предвкушенье удачи,

Неясной ещё и неведомо чьей,

Но ды́шащей в шорохах летних ночей,

Но близкой уже,

Беззаботной, ребячьей,

Как сон под дождём в шалаше на бахче,

Где можно

Проснуться опять следопытом,

Купаться,

Касаток ловить на лету…

И он просидит до утра неумытым,

Блаженно чему-то смеясь в темноту.

Покамест не вынырнет поезд к рассвету

На том полустанке затерянном,

Где

Его повстречает задонское лето

Кровавыми вишнями,

Липовым цветом,

Кукушкой в лесу,

Поплавком на воде.

1935

Работник

Опять ему будет казаться,

Что буря в стропилах поёт

И жжёт,

И нельзя оторваться

От скорости страшной её.