Александр Галич - Когда я вернусь (Полное собрание стихов и песен)

О ТОМ, КАК КЛИМ ПЕТРОВИЧ ВОССТАЛ ПРОТИВ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ СЛАБОРАЗВИТЫМ СТРАНАМ

История эта очень печальная, Клим Петрович рассказывает ее в состоянии крайнего раздражения и позволяет себе, поэтому, некоторые, не вполне парламентские, выражения.

…Прямо, думал – я одно – быть бы живу,Прямо, думал – до нутра просолюся!А мотались мы тогда по АлжируС делегацией ЦК профсоюза.

Речи-встречи, то да се, кроем НАТО,Но вконец оголодал я, катаясь.Мне ж лягушек ихних на дух не надо,Я им сукиным детям, не китаец!

Тут и Мао, сам-рассам, окосел бы!Быть бы живу, говорю, не до жира!И одно мое спасенье – Консервы,Что мне Дарья в чемодан положила.

Но случилось, что она, с переляку,Положила мне одну лишь салаку.Я в отеле их засратом, в «Паласе»Запираюсь, как вернемся, в палате,Помолюсь, как говорится, АллахуИ рубаю в маринаде салаку.

А на утро я от жажды мычу,И хоть воду мне давай, хоть мочу!Ну, извелся я!И как-то под вечер,Не стерпел и очутился в продмаге…

Я ж не лысый, мать их так! – Я ж не вечен,Я ж могу и помереть с той салаки!

Вот стою я, прямо злой, как Малюта,То мне зябко в пинжаке, то мне жарко.Хоть дерьмовая, а все же – валюта,Все же тратить исключительно жалко!

И беру я чтой-то вроде закуски,Захудаленькую баночку, с краю.Но написано на ей не по-русски,А по ихнему я плохо читаю.

Подхожу я тут к одной синьорите:– Извините, мол, ком бьен, Битте-дритте,Подскажите, мол, не с мясом ли банка?..А она в ответ кивает, засранка!

И пошел я, как в беспамятстве, к кассе,И очнулся лишь в палате, в «Паласе» –Вот на койке я сижу нагишомИ орудую консервным ножом!

И до самого рассветного часаМатерился я в ту ночь, как собака.Оказалось в этой банке не мясо,Оказалась в этой банке салака!

И не где-нибудь в Бразилии «маде»,А написано ж внизу, на наклейке,Что, мол, «маде» в СССР,В маринаде, В Ленинграде,Рупь четыре копейки!

…Нет уж, братцы, надо ездить поближе,Не на край, расперемать его, света!Мы ж им – гадам – помогаем, И мы жеПропадаем, как клопы, через это!

Я то думал – как-никак заграница,Думал память, как-никак, сохранится.Оказалось, что они, голодранцы,Понимают так, что мы – иностранцы!

И вся жизнь их заграничная – лажа!Даже хуже – извините – чем наша!

ВЕЧЕРНИЕ ПРОГУЛКИ

маленькая поэма

Владимиру Максимову

Бывали ль вы у Спаса-на-крови?Там рядом сад с дорожками. И кущи.Не прогуляться ль нам, на сон грядущий,И поболтать о странностях любви?

Смеркается. Раздолье для котов.Плывут косые тени по гардине,И я вам каюсь, шепотом, в гордыне,Я черт-те в чем покаяться готов!

Пора сменить – уставших – на кресте,Пора одеть на свитер эполеты,И хоть под старость выбиться в поэты,Чтоб ни словечка больше в простоте!

Допустим этак: – Медленней, чем снег,Плывет усталость – каменная птица.Как сладко всем в такую полночь спится,Не спит – в часах – песочный человек.

О, этот вечно-тающий песок,Немолчный шелест времени и страха.О, Парка, Парка, сумрачная пряха,Повремени, помедли хоть часок!..

А ловко получается, шарман!О, как же эти «О!» подобны эху…Но, черт возьми, еще открыт шалман!Вы видите еще открыт шалман!Давайте, милый друг, Зайдем в шалман!

Бессмертье подождет, ему не к спеху!..

Ах, шалман, гуляй, душа,Прочь, унынье черное!Два ученых алкашаСпорят про ученое: –Взять, к примеру, мю-мезон,Вычисляй и радуйся!Но велик ли в нем резонВ рассужденьи градуса?!..

Ух, шалман! Пари, душа!Лопайтесь, подтяжки!Работяга, не спеша,Пьет портвейн из чашки, –Все грешны на свой фасон,Душу всем изранили!Но уж если ты мезон,То живи в Израиле!..

Ну, шалман! Ликуй душа!Света, Света, Светочка!До чего же хороша,Как в бутылке веточка!

Света пиво подаетИ смеется тоненько.Три – пустые – достаетСвета из под столика.

– Это, Света, на расчет,И вперед – в начало!..

Работяга, старый черт,Машет ручкой: – Чао!..

Вот он встал, кудлатый черт,Пальцами шаманя.Уваженье и почетЗдесь ему, в шалмане!

Он, подлец, мудрец и стоик,Он прекрасен во хмелю!Вот он сел за крайний столикК одинокому хмырю. –Вы, прошу простить, партейный?Подтвердите головой!..

Хмырь кивает.Работяга улыбается.

– Так и знал, что вы партейный.Но заходите в питейныйИ по линии идейнойПолучаетесь, как свой!

Эй, начальство!Света брызни!Дай поярче колорит!..

Наблюдение из жизни! –Работяга говорит.

И окинув взглядом – тесныйЗал на сто семнадцать душ.Он, уже почти что трезвый,Вдруг понес такую чушь!.

На троллейбусной остановкеВсе толпятся у самой бровки.И невесело, как в столовке,На троллейбусной остановке.

Хоть и улица – а накуреноИ похожи все на Никулина…Ну, того, что из цирка – клоуна…Ну, попробуй, у них спроси:– Где тут очередь на такси?!

А где очередь на такси, Там одни:«Пардон» и «мерси».Там грузины стоят с корзинкамиИ евреи стоят с грузинками.И глядят они вслед хитроТем, кто ехать решил в метро.

И вдогонку шипят:– Ай-вай!.. – Тем, кто топает на трамвай.

А трамвайная остановка –Там особая обстановка.Эй, ты – в брючках, пшено, дешевка,Ты отчаливай, не форси.Тут трамвайная остановка,А не очередь на такси!..

И платком, заместо флага,Сложный выразив сюжет,Наш прелестный работягаВдруг такой пропел куплет:

– А по шоссе, на Калуги и Луги,В дачные царства, в казенный уют,Мчатся в машинах народные слуги,Мчатся – и грязью народ обдают!..

У хмыря – лицо, как тесто,И трясется голова.

Но приятный гром оркестраЗаглушил его слова.Был оркестр из настоящихТрех евреев, первый сорт!

А теперь упрятан в ящикПод названием «Аккорд».И ведет хозяйство этоОслепительная Света.

И пускает, в цвет моменту,Отобрав из сотни лент,Соответственную лентуВ соответственный момент.

Вот сперва завыли трубы:Все, мол, в жизни трын-трава!..

У хмыря трясутся губыИ трясется голова.

Вот – поддал ударник жару,Показал, бродяга, класс!А уж после, под гитаруПроизнес нахальный бас:

– Доля, доля, злая доля,Протрубила б ты отбой!Сверху небо, снизу поле,Посередке – мы с тобой.Мы с тобою посередке,Ты – невеста, Я – жених.Нам на личность по селедкеИ пол-литра на двоих.

Мы культурно свет не застим,Взять судьбу не можем в толк.И поет нам: – С новым счастьем! –Наш парторг – тамбовский волк.Он поет – один в гордыне,Как свидетель на суде:С новым счастьем, молодые,И с успехами в труде!..И чтоб первенец загукал,Как положено в семье,Вам партком отводит уголВ обще…

…Тут, увы, заело ленту –Отслужила, видно, срок.Но опять же, в цвет моменту,Грянул бойкий тенорок:

– Чтобы очи мои повылазили,Чтоб не видеть мне белого дня,Напридумали Лазари лазерыИ стараются кончить меня!..

И шалман зашелся смехом,Загудел, завыл шалман.И частушке вторя, эхом,Об стакан гремит стакан.

Света, Света, добрый друг,Что же ты примолкла вдруг?Где твой Лазарь, где твой милый,Завбуфетом в цвете лет?!

Он убит – и взят могилой,Как сказал один поэт.

Брал он скромно, брал по праву,Брал не с верхом, а в очко.

Было – заму, Было – заву,Было всем на молочко!

Уносите, дети, ноги,Не ходите, дети, в лес!В том лесу живет в берлогеЛютый зверь – Обехаэс!..

Всем влепили мелочишку,Все равно, как за прогул.Только Лазарь принял «вышку»,Даже глазом не моргнул…

Точно так же, как когда-то,Не моргнул и глазом он,Когда гнал его, солдата,Дезертир из школы вон!Мол, не так он учит деток,Подозрительный еврей,Мол, не славит пятилеток,А долдонит про царей.

Заседанье педсоветаПодвело всему итог…

С ним ушла тогда и Света –Физкультурный педагог.

Что ты, что ты, что ты, что ты,Что ты видишь сквозь туман?Как мотались без работы?Как устроились в шалман?Как, без голоса, кричалаВ кислом зале горсуда?..Эй, не надо все с начала,Было – сплыло навсегдаБыло – сплыло…

Тут линяет гром оркестра –Мал в шалмане габарит.

И опять, оркестра вместо,Работяга говорит.(А в руке гуляет кружкаИ смеется левый глаз!) –Это все была петрушка,А теперь пойдет рассказ!

Мы гибли на фронте,Мы хрипли в «комбеде».А вы нас велиОт победы к победе!

Нам бабы кричали:– Водицы попейте!Умойтесь, поешьте, поспите хоть ночку!А вы нас вели от победы к победеИ пуля свинцовая ставила точку!

Мы землю долбили,Мы грызли железо,Мы грудь подставляли под дуло обреза.А вы, проезжая в машине «Победа»,В окно нам кричали:– Достройте!.. Добейте!..

И мы забывалиО сне и обеде,И вы нас велиОт победы к победе!

А вы:«Победы» меняли на «Волги», А после:«Волги» меняли на «ЗИМы», А после:«ЗИМы» меняли на «Чайки», А после:«Чайки» меняли на «ЗИЛы»…

А мы надрывались,Долбили, грузили!

И вот уже рукиПовисли, как плети,И ноги не ходят,И волосы седы,

А вы нас вели от победыК победе.И тосты кричалиВо славу победы:– Ну, пусть не сегодня,Так – завтра, так – в среду!Достройте!.. Добейте!..Дожмем!.. Приурочим!..

А мы, между прочим,А мы, между прочим,Давно – положили – на вашу победу!..

Хмырь зажал рукою печень,Хмырь смертельно побледнел.Даже хмырь – и тот не вечен,Есть для каждого предел.

Работяга (в кружке пена),Что ж ты, дьявол, совершил?Ты ж действительного членаНашу партию лишил!И пленительная Света,Сандалетами стуча,Срочно стала из буфетаВызывать в шалман врача!..

Какая ночь! Как улицы тихи!Двенадцать на часах Аэрофлота.И кажется – дойдешь до поворотаИ потекут бессмертные стихи!

Вот и все!