Константин Ваншенкин - Примета

СНИМОК

Вижу фотографом прифронтовымСделанный снимок:Над перелесками стелется дымОколо Химок.

Танка горящего вражеский крестКамерой подан.Бил в него первой гранатою Брест, —Кажется, вот он.

Кажется, вот они, эти «ежи»,Эти эскарпы.Нами оставленные рубежи,Стертые с карты.

В памяти их бережливо храни,Будто бы в раме…Танк догорает, и краска брони —Сплошь пузырями.

Срок наступил, и наводчик мастак.Час не обыден.…Где-то еще тот горящий рейхстагНо уже виден.

ЛЕЙТЕНАНТ

Лейтенант — вчера курсант:— Вста-ать!— команду подал изводу.А в ответ:— Постой курсак.Перемерзнем в непогоду…

— Что такое? Старшина!..— Кухни здорово отстали…—А в дверях — пурги стена,Грохот гусеничной стали.

Лейтенант опять:— За мно-ой! —И от черного порогаИх выводит в путь земнойНаподобие пророка.

В НАРЯД

Понемногу,Но в срокВбила ногуВ сапог.

— Озорую?На кой?..—и вторую —В другой.

И, краснеяЧуть-чуть,—ПортупеюНа грудь.

Лег наганв кобуру,Как полканВ конуру.

Весь казенныйНаряд —В гарнизонныйНаряд.

И — пилоткуНа бровь…и походкуГотовь!

В СОРОК ПЯТОМ

Обожженные в грозном горниле.Век месившие глину,Круто к Западу вдруг наклонилиСами эту равнину.

Дым разрывов, встающих стеною,И цветения одурь.И далеко уже за спиноюОказавшийся Одер.

По весне сорок пятого годаНовый путь пехотинца,Что в составе стрелкового взводаНа Берлин покатился.

«После длительной войны…»

После длительной войны,В тесном кузове трехтонки,Ощущенья были тонкиИ не каждому видны.

Нас роняло как с волны,Нас на гребень поднимало.Нам такого было малоПосле длительной войны.

Ведь из фляжки фронтовойБыл глоток последний допит,Но остался кровный опыт,Как тропинка над травой.

Жизнь поняв — как за века,Мы свое прошли на совесть,Ощущая невесомостьВ кузове грузовика.

«Как многократно эта быль…»

Как многократно эта быльКругом пропета!..

«Победа»—был автомобиль,Часы —«Победа».«Победа»— мощный теплоход…Кто вспомнит это?

Победа — сорок пятый год.ОднаПобеда.

КРЫЛЬЦО

Взбивайте пену поскорей.Какое действо!Пусканье мыльных пузырей —Забава детства.

Но папиросных два кольца.НеуловимоКолеблясь, движутся с крыльца.И — юность мимо.

А что еще за благодать?Навек на пленкуЗаписано: «Я буду ждать!» —Уже вдогонку.

СТАРИННАЯ ПЕСНЯ

За горами, за доламиОглушает баб-девиц:«Взвейтесь, соколы, орлами»,—Потрясающий девиз.

Город весь в сверканье стекол.Длит закатный ореол.Ты и так заправский сокол,Но душою ты — орел.

Ежедневными деламиПодтверждая эту весть,Взвейтесь, соколы, орлами,Станьте лучше, чем вы есть.

ТРАВА

Там, где небо сквозит голубоеИли дождь барабанит в стекло.Затопило траншеи травою,Закудрявило и заплело.

Но в смертельно простреленной зонеВновь не спится старухе вдове.Шевелится трава на газоне,Словно волосы на голове.

В ПУТИ

Переглянулись лишь на мигДевчонка русая с солдатом,И между ними ток возник —Такая вспышка, что куда там!

Войны чудовищной сильней —Для них одних понятным кодом.И — поцелуй во тьме сеней,Как бы случайно, мимоходом.

Назавтра день придет опять.Жизнь всяко может повернуться.Но — уговор, что будет ждать.Но — обещание вернуться.

ПОРТРЕТ НА СТЕНЕ

Кто ей этот мальчик? ВнукВ пиджачке нездешней моды?..Жизнь прошла, и видно вдругСтало прожитые годы.

Заглянуть хочу за них —Хоть минутою одною…Это был ее женихПеред самою войною.

«Там могил солдатских бездны…»

Там могил солдатских бездны,А над ними в звездах высь.Там печальные невестыЖенихов не дождались.

Села самые глухиеЖег военный суховей,Там, где матери РоссииПережили сыновей.

«Был, как прежде, характером прыток…»

Был, как прежде, характером прытокИ в прозрачном весеннем дымуНакупил целый ворох открыток —Посылать неизвестно кому.

Поздравленья к Девятому маяТем, которых в душе соберем,Их приветствуя и понимая…Тем, оставшимся, трем-четырем.

«По голубому перекату…»

По голубому перекатуИ по искрящейся реке —«Враги сожгли родную хату»—Вдруг прозвучало вдалеке.

Над общим гомоном и смехом,Порой расслышаны едва,Жестоко сцепленные с веком.Прошли давнишние слова.

В субботних рощах ПодмосковьяПод сенью выцветших небес —«Не упрекай меня, Прасковья»,—Просил в транзисторах Бернес.

ПАМЯТНИК

Мальчик — джинсы, водолазка —Из вагонного окнаСмотрит: вот она, война,Близко, у Волоколамска.

Что ж осталось от войны?Несгибаемы и хмуры.Исполинские фигурыВ ранних сумерках видны.

Выше рослого леска.А тогда, за час до боя,—Только небо голубое,Только смерть, что так близка.

На последнем рубежеНаходились у столицы.Невысоки, бледнолицы,—Стали до неба уже.

И стоят как под огнемПеред вечною кончиной,С каждой новой годовщинойВырастая. С каждым днем!

Промелькнувшая войнаОколо Волоколамска…Мальчик — джинсы, водолазка —У вагонного окна.

БЕССОННИЦА

Многих жесточеЭта пора —Три часа ночиИли утра?

Тьма за стеноюИ у окнаВспышкой одноюОзарена.

Молодость, дай жеВспомнить. Итак?..Дальше и дальшеОтзвук атак.

И все корочеНаше «ура»…Три часа ночи,А не утра.

«Нас до сих пор именуют запасом…»

Нас до сих пор именуют запасом.Гвардия эта не так и стара.Вон как она с ветеранским заказомБодро под праздник проходит с утра.

Были усилия их непрестанны.Их привилегии стали видны.…Эти полковники, и капитаны,И рядовые великой войны.

БОЛЬ

В страшные часы твои ночныеБоль — порой сама анестезия,И, тебя сшибая под откос,Боль — порой сама уже наркоз.

Потерял сознание от боли,А когда очнулся поневоле,Ты другой уже, да тот же ты,Помня эту боль до тошноты.

«Все выгорело в памяти дотла...»