Народное творчество - Полное собрание баллад о Робин Гуде

Как и классический образец странствующего рыцаря, Робин Гуд скитается в темных лесах; это человек благородного происхождения, скрывающий свое имя, что также является одним из атрибутов куртуазного сюжета. Робин носит капюшон (Hood), закрывающий его лицо – это именно рыцарская деталь, особенность странствующего рыцаря, хранящего инкогнито; именно так поступал Ричард Львиное сердце, возвращаясь из Святой земли и скрывая королевский лик под капюшоном. Параллель с королем Ричардом и даже дружба с ним – подчеркнуты в робингудовском эпосе весьма часто. Пряча свое происхождение (в реальности он – граф Хантингтон), обедневший рыцарь Роберт повторяет классический сюжет рыцарской эпопеи: он становится Робином Капюшоном, так же точно, как становился Ивейн – Рыцарем со Львом. Но и храня инкогнито, скрываясь от света, рыцарь готов спешить на зов Прекрасной Дамы, рискуя всем – так Робин Гуд спешит в Лондон по прихоти королевы Кэтрин. Или отправляется на опасный бой, узнав, что дочь короля насильно выдают замуж. Эти поступки – абсолютно стандартное, принятое рыцарское служение. Порой служение Прекрасной Даме (кстати говоря, безразлично какой: английской королеве или бедной вдове из деревни – так и Парцифаль, служа единственной, готов откликнуться на каждый зов обиженной женщины), служение женщине реальной приобретает сакральный оттенок. Робин Капюшон – исключительно набожный рыцарь, его можно сравнить с тем «рыцарем бедным», что «сгорел душою» от страсти к Богоматери. Достаточно сэру Ричарду Ли сказать, что за него может поручиться Дева Мария, как Робин Гуд становится его защитником. Почти в каждой балладе подчеркивается преувеличенная страсть Робин Гуда к Деве Марии. Религиозный аспект баллад о Робин Гуде часто выпадает из внимания (опускался этот аспект и русскими переводчиками), но между тем это существенная – чтобы не сказать «главная» – мотивация поступков героя. Вне служения Деве – понять цикл Робин Гуда адекватно невозможно. Так, баллада о путешествии Робина в Скарборо и его схватке с морскими пиратами построена на том, что Робин Гуд, нанимаясь рыбаком, принимает имя Симона, того самого рыбака, который стал апостолом Петром. Утвердив связь с апостолом, Робин Гуд завершает это приключение тем, что на деньги, отобранные у пиратов, строит сиротский приют. В другой балладе («Робин Гуд и монах) Робин попадает в беду только потому, что он отправился в Ноттингем поклониться Деве Марии, в храм, носящий ее имя, – опасное путешествие, предпринятое ради Дамы, это основа любого куртуазного сюжета. Не перечесть баллад, в которых Робин Гуд меняется одеждой с пилигримом, предстает паломником, идущим в Святую землю. Принять облик паломника, служа своей Даме, – типичный сюжетный ход рыцарского романа – вспомним хотя бы Тристана, одевшегося паломником.

Мало этого: среди прочих баллад присутствует та, в которой христианский воин Робин Гуд вступает в бой с мусульманином, принцем Арагонским, и его подручными-великанами; поединок Робина, Скейтлока и Джона с тремя мусульманскими воинами схож с поединком Роланда, Брандимарта и Оливьера с тремя сарацинскими воинами, это классический сюжет. «Песнь о Роланде» показывает нам десятки подобных поединков, а «Тирант Белый» описывает бой с турецким султаном; да и Сервантес, создавший рыцарский эпос столетия спустя, любил этот мотив. Принц Арагонский, окруживший Лондон войсками, возникший как по волшебству на страницах робингудовского эпоса, – разве он не напоминает страшного султана, чинившего козни на пути Дон Кихота?

Робин Гуд бродит по лесу в поисках приключений и утверждая справедливость; именно утверждение справедливости и наказание насильников и есть его миссия. Он спасает сыновей вдовы, приговоренных к неправедной казни; он кормит сирот; он вразумляет гордецов и наказывает скаредов; все эти деяния совершенно соответствуют образу поведения странствующего рыцаря. Сочетание слов «благородный разбойник» вводит читателя в заблуждение; этим словосочетанием тщились разрешить недоумение, возникающее в связи с деяниями Робин Гуда. Он нетипичный разбойник; это не мятежник Кед, не Стенька Разин; не Ванька Каин. И его лесное братство ничем не напоминает французскую Жакерию. Эпос о Робин Гуде безусловно выпадает из разбойничьих и пиратских историй, коих в Европе множество. Роберт Хантингтон – беззаконный бродяга, но не разбойник. На самом деле, Робин Гуд – «разбойник» в той же степени, в какой Дон Кихот – сумасшедший. То есть, Дон Кихот, разумеется, находится во власти фантазии: он считает, что институт рыцарства не умер, и ему надлежит в одиночку оборонять мир от зла – но, помимо этого желания сверхмиссии, рыцарь Дон Кихот – абсолютно здравый и крайне умный человек, подающий моральный пример окружающим. Так и Робин Гуд является разбойником лишь с точки зрения сборщика налогов – шерифа; но по сути Робин Гуд – рыцарь, совершающий подвиг по восстановлению справедливого порядка жизни. Служение истине (в случае Робин Гуда это прежде всего служение Прекрасной Даме) требует обогреть сирот и не мириться с произволом сильного; так рыцарь и поступает. Никакого «благородного разбойника» в помине нет – есть странствующий рыцарь, пустившийся в опасное путешествие. Лицемерие епископа, алчность священников, коварство аббатиссы – это тоже вполне ложится в традицию рыцарского романа. Рыцарь служит Святой Деве, но это не исключает его конфронтации с земной церковью, часто весьма лицемерной. (Ср. Главным оппонентом Дон Кихота выступает ученый каноник, а Данте на своем пути в Аду встречает немало священнослужителей, отметивших себя коварством.)

Характерен поединок с Гаем Гисборном, рыцарем-антагонистом; это именно рыцарский поединок, восстанавливающий статус Робин Гуда в его рыцарской ипостаси. Важно и то, что Робин Гуд не расстается с мечом, что подчеркивается в каждой балладе. Робин воспринимается сегодняшними читателями как лучник, бьющий без промаха в цель (на самом деле, в числе его соратников есть йомены, стреляющие лучше него – Маленький Джон или Скейтлок), но прежде всего Робин вооружен мечом, который в лесу скорее бесполезен, однако упоминается всегда. Меч – атрибут рыцарства, поэтому и храним. Немаловажно и то, что Робин Гуд, согласно одной из версий, участвовал в крестовом походе вместе с Ричардом.

Собирает своих рыцарей Роберт Капюшон так же точно, как король Артур собирает рыцарей Круглого стола, а Пантагрюэль (вот еще один рыцарский роман – «Гаргантюа и Пантагрюэль», – переросший свой жанр) – собирает своих учеников. Собирание по всему свету рыцарей Круглого стола, собирание учеников Пантагрюэлем или собирание Робин Гудом своей лесной компании имеет весьма четкий адрес: призвание Иисусом апостолов.

Собственно, алгоритм призвания апостолов на служение повторяется в каждом рыцарском романе непременно – каждому новому рыцарю дается возможность себя проявить; нередко рыцарь из противника становится другом, часто незнакомец проходит своего рода инициацию: он вступает в поединок или в спор с королем и доказывает свою состоятельность (ср. Панург, вступающий спор с Пантагрюэлем, поединок Парцифаля с Красным Рыцарем или даже поединок Гавейна с Ланцелотом, кончившийся трагически).

Как это и положено в рыцарском романе, часть баллад посвящена именно процессу собирания братства: читателю представляют одного за другим будущих спутников Робин Гуда.

Мы знаем двенадцать последователей Робин Гуда, нам рассказаны обстоятельства, при которых они присоединились к «мастеру»: Малютка Джон, Скарлет, Мач, Мук (сын мельника), брат Тук, Скейтлок (он же беглый Ганвелл, сын графа Максфилда), Алан-э-Дейл, кожевник, лесничий, Ричард Ли, повар Артур из Бленда, медник. Вряд ли число двенадцать является случайным – поскольку и спутников Пантагрюэля ровно двенадцать. Рыцарей Круглого стола тоже именно двенадцать (эту цифру называет Джон Драйтон, приводя всех рыцарей поименно, включая будущего убийцу Артура – Мордреда), речь идет именно об избранных, хотя общее количество воинов вокруг Артура достигает и ста пятидесяти, и тысячи по разным источникам. Так и общее количество молодцов из Шервуда мы не знаем точно – иногда сорок, иногда несколько сотен. То, что среди последователей Робин Гуда часто присутствуют его противники (лесничий, например, или брат Тук), абсолютно соответствует как рыцарским, так и христианским традициям (ср. превращение Савла в Павла). Характеристики, данные членам лесного братства, пестры – авторы баллад иногда трунят над склонностью выпить и драчливостью Джона (играющего классическую роль Ланцелота при Артуре); над обжорством брата Тука (уместно вспомнить насмешливые описания сенешаля Кея, молочного брата короля Артура). Отношения странствующего рыцаря Робин Гуда с его женой Мэрион удивительно целомудренны, о них говорится осторожно и уважительно. Можно понять, что у пары были дети, хотя мы не знаем, как они воспитывались. Лесной подвиг Робин Гуда продолжался тринадцать лет – причем никакой иной цели, помимо восстановления справедливости, подвиг не имел.