Лицей 2023. Седьмой выпуск - Владимир Евгеньевич Хохлов

Валя, сосед.

Блокаду они не пережили.

Первое место. Номинация поэзия

Степан Самарин

Сборник стихотворений

* * *

В мире – что еще, кроме сердца.

Одно, сплошное – как солнце.

Или камешек в кармане. Или

от резинки ластика частица.

Или что еще нашарю: всё, что просит тихо, кровно,

прорастая с кровью, – только будь со мною, теплой

варежкой до смерти.

А потом – и после, если вместе

будем, – не умрем с тобою.

* * *

обрывочно – и хорошо

как зима настигает

как плачет будильник

если заболеваешь – поспи

на плече световом

на сиденье – теплый троллейбус

по маршруту идет так же

как течет кровь, как пирог

к приезду родные готовят

– неспешно, нерасторжимо

это что обрывается вниз – у слезы

полежи у ее потаенного края:

всё прощает она и падает вниз

узелок в горле развязывает – и ты вздыхаешь

и видишь: у всего жизнь

шарф повязывает, он слетает

и опять, терпеливая, его поправляет

* * *

заболеваешь опять, и не сам:

по тебе сожалеющий – ты

и немеет зима, безмятежно простерт

в сияние дня пар на морозе

в дирижабле легких игла – как просится:

в шерстяной лоскуток укрой, сплети меня

с самым теплым

как твоя, маленькая

большая, – любовь любая

непонятная смерть

потому что какая прорастится еще весна

и какая проранится

и попросится выйти – вина

сюда – и сюда – и сюда: не останется места без дырок

и ветра

дует на губы

задувает его канитель, ожидая веселья

тайной нежности нимб

неприметно шевелит ветви

– из каких

сил

– тающих

и родных

тихий

и чистый – выбредаешь в потемках глухих

– кругом мороз

и солнце

* * *

говорят, есть транс-

атлантическая магистраль

любви

широта любви

долгота ее – или

была таковой – когда-то

над пустынями, над городами

и над всем

человеческим – горизонт пересекающая

вертикаль

и маршруты к ней

пути могли быть

размером – как всего лишь

зашитый шрам

световой луч

телефонный гудок

или сигнал

спасения

* * *

кто бы так говорил, отрываясь листом, надрываясь,

как заячье ухо

от ветра в бегу, замирая смешно с этим вывертом: всё

это всё – я люблю и храню, нет во мне злости

всё исполнено чести и ступенькой скромно хрустит – к дому

и рукавом, как крылом, остается взмахнуть

и побежать ко всему и всем любимым

* * *

остерегаться – из сердца

тоненькая

нитка

– вырастает, ткется

и как зуб больной – вырвать

очень просто

очень больно, – и как возглас птицы —

вдаль простерта, может —

без конца, как небо —

для всего свободна

приникает в рот, как сладкая пастилка

или как салфетку

для быстрой остановки

крови – прижимает слово

ластится, как ветви в ветре, как синичка

и письмо со строчкой, адресата

наконец найдя: «знаешь, мир ведь

всюду словно мышь таится

и шуршит дождями, собирает

всех под козырек на остановке

и все дается»

приезжает трамвай, сверкает солнце

на работу сегодня, а завтра

день рожденья, под одеждой герб кровеносный

по краям воздушным жизни продевает нитку

как на пяльцах, – укольнется

и опять потянет, как ребенок

* * *

стать хотя бы клочком

где ты реешь, где ты дрожишь, дорогая

жизнь, – я себя хороню, сохрани меня

ты, возвращая к основам простым, – и от них

все возможным становится дальше: эта бережность

и любовь, и достаток великий, в котором – уже

каждый жил от истока своих дней

и ему приготовлено было поныне – царство

от скрипа качелей, от материнских локтей

в подарках весь мир, ореол каждой вещи – подарок

от немости ночи, от сумрака затяжных зим

обновившихся ран: ты один, ты один – но

посреди

простора, – и обо всем его

незамечаемой воли

* * *

что мы можем сказать такое

отчего станет просто

и хорошо

снова ночь наступает, снова

только маленький краешек

островок

дыхания

тает

– и

тает – и новым

приходит клочком без единой строки

голос, затаенный в гортани

навстречу молчанью ночному —

не выйдет – и

тишина

замирает в доме

за окном голые ветви тьму

качают – и опять

мы

засыпаем

и покой бежит рядом с нами

* * *

улыбаешься на неудачу: ты моя удача

и нет неудачи – только

новый ход прорезает жизни

ручеек ее, всегдашний и верный

и на камень находит – и огибает

или щелку промоет и сквозь проходит

и набухает, как вены

на руке, опущенной в грусти

или уставшей в труде, совершённом в надежде

улыбаешься про себя полугорько, потому что еще не знаешь:

а какая она, удача, которая