Алексей Лозина-Лозинский - Противоречия: Собрание стихотворений

В БИБЛИОТЕКЕ

Мучительно сознать, что мы из старых нитейПлетем свою канву, ненужные творцы;И в библиотеке стыдится дух открытийСредь сотен тысяч книг, где спят их близнецы.

Любой покойник знал все наши сны и речиИ лавры древних слов хранит любой экстаз…Мы открываем Бог, как будто мы Предтечи,Мы плачем, мы творим, как будто просят нас…

Наверно, человек когда-нибудь устанетБлуждать за новизной под добрый смех веков;Быть может, некогда земля безмолвной станет

И люди будут жить с иронией боговИ в библиотеке улыбкой сфинкса ранитБрат брата своего средь саркофагов слов.

НА КЛАДБИЩЕ

Средь белых-белых плит тоскливо воют духи,С небес безжалостно глядят глаза АстартыИ, как зловещие и умные старухи,Законы Космоса играют молча в карты.

В беззвучности гробов спокойны, как природа,Милльоны червяков едят людские туши…От трав струится в ночь, как ладан, запах медаИ бродят при луне влюбленных мертвых души.

И в красном сюртуке плута-магнетизераК ним homo sapiens несет с подмосток розу.И в кладовых своих тончайший ум актераВзрывает мусор слов, ища костюм и позу.

«Я верблюд, чересчур нагруженный…»

Я верблюд, чересчур нагруженныйВсем богатством, что только моглиЛюди видеть в лазурной далиИ душой оплатить восхищенной.Взяв сокровища груз благовонный,Мы пустыней обратно брели,Я, верблюд, и феллах прокаженный,Проводник мой, мой ум, раздраженныйИ печальный изгнанник Земли…Я упал под тюками в пыли.

Тяжелы на истертых плечахДрагоценности рынков далеких!Как он хлещет меня, мой феллах,Между глаз, утомленно-глубоких.И певцу всех путей одинокихПеред смертью являет АллахСамый добрый мираж на холмах:Рощи пальм на озерах широких,Земледельцев средь жен чернооких…Издыхаю в горячих песках.

«Есть шелест шелковый нам дорогого платья…»

Есть шелест шелковый нам дорогого платьяЛюбимой женщины, идущей тихо к нам,Чтоб провести, грустя, рукой по волосам…Ты голову прижмешь к ее худым плечам,Несущим аромат давнишнего объятья,И думаешь о том, что так смешны проклятья,Что мы, ничтожные, давно добры, как братья,Что нам нельзя, нельзя не изменить мечтам!..

Так хрупкий вечер мой, неизъяснимо странный,С какой-то женственной, серьезной чистотойПриходит в комнату, где книги и диваны,Ковры, оружие, старинные романы,Раблэ, и Свифт, и Скотт; и бюсты – чередойУроды светлые, излюбленные мной –Здесь Квазимодо, Пан, Вольтер, Сократ…Как пьяный Гашишем нежности, я мучим добротой!

Что в жизни я искал? Пергаментовой пыли!Я наложить хотел чертеж на небесаОтчетливый, сухой и строгий, как глазаИ щеки желтые патриция, что былиПрелестней для меня, чем юная краса!..О женщина, о та, с духами вялых лилий,Приди, приди ко мне в часы моих бессилий,Приди, приди ко мне, погладь мне волоса!

«Я, замкнутый в квадрат со скучными углами…»

Я, замкнутый в квадрат со скучными углами,Под белой простыней, как длинный, потный трупС уставленными в мрак незрящими глазами,Когда тяжелый мозг надменен, прям и туп,Как древний фараон священными ночами,

Я взвешиваю мир. Сходя с ума, в постели,Я чую сладостно, как в мраке и тишиМышленья мерные и чёрные качели,Как виселица в тьме, качают Божьи целиИ ужас вскрикнувшей и смолкнувшей души.

И знаю я тогда, холодный и бескрайний,Что всё, что строим мы, мы строим на песке,Что обладание действительное ТайнойОбязывает нас дрожать в дыре случайнойС кривой улыбкою на восковом лице.

МЕЧТЫ

Миражи нежные блуждают по пустыне,Алхимик подчинил планеты янтарю,И похотливые ласкаются рабыниК давно бессильному от мудрости царю.

И так же, только Ночь накинет креп на Атом,Где неизменный круг свершает лилипут –Мечта, познание и вера в звездный фатумИ музыкальный вздор в поэте оживут…

«Сегодня я факир с недвижимым и дальним…»

Сегодня я факир с недвижимым и дальнимПрезрением вещей в померкшем важно взоре;Сегодня я кажусь, как эйсберг ночью в море –Неловким, тягостным, правдивым, колоссальным.

Но будто в глубине какого-то колодцаВо мне загадочно и весело смеетсяЭффектной женщины порочно-ясный взглядИ отблески греха на черном дне дрожат,Как те, что чуются в кинжалах, в амулетах,В брильянтах дерзостных и в лживейших поэтах.

«Когда я буду стар, я буду, как гравер…»

Когда я буду стар, я буду, как гравер,Язвительный, печальный, но довольный…Кладущий медленно на хаос и просторЕдва начерченный, но правильный узор,Легко-стираемый, ненужный, произвольный…

И будет контуров необычайно много!Рисунки душ, эпох, и местностей, и Бога,Все выползут из тьмы, медлительны, страшны,Как утончённые, уродливые сны,Как те чудовища, что населять должныКошмар геолога иль палеонтолога.

И будут знать они, творимые кошмары,Что в мой последний час, я — деревянно-старый,Я не почую рук мне самых дорогих,Что формы дальнего затмят моих родныхИ, глядя в призраки, я выпью снова чарыНесуществующих, холодных и пустых…

«Когда закончит дух последнюю эклогу…»

Assai palpitasti…

Leopardi

Когда закончит дух последнюю эклогу,И Marche funebre, дрожа, порвет последний звук,И улетит с чела тепло ласкавших рук —Прах отойдет к земле, а дух вернется к БогуИ смысл всей жизни, всей, откроется мне вдруг…И нищим я пойду к далекому чертогу.

Средь белых колоннад там будут так легкоБродить задумчиво синеющие тени,Как самый нежный грех, упавший на колени…Там будут сонмы жен с запавшим глубокоВ лазоревых глазах познанием всего,И к Богу поведут прекрасные ступени.

И я туда войду, кривляясь, беспокойно,Сдирая струпья с ран, как Диоген в пыли,Что в жертву вшей принес когда-то недостойно.И вот пред Богом храм раздвинется спокойно,Неизъяснимое представится вдалиИ тихо скажет Бог: «Кто ты, пришлец Земли?»

— Твой верный Арлекин, великий Господине,Жонглер и мученик, который не в пустыне,А на асфальте жил, но бичевал себя;Который вечно лгал, всё портя, всё губя,Смеялся над Тобой и плакал так, как ныне,Что он всю жизнь любил на свете лишь Тебя!

ТРОТТУАР

Моя душа соткана из грязи, нежности и грусти.

В. Розанов. Уединенное

ЛАНДЫШИ

Когда надломит мозг та страшная усталость,Что придает щекам безжизненную впалость,Потусторонний блеск замученным глазамИ мир сомнамбула встает вокруг, как храм,А улица гремит, как пьяный негр в тим-там, –В нас просыпается мучительная жалостьК цветам и девушкам, особенно к цветам…

Сегодня вечером у нищей под рекламой,Зовущей в кинемо, я ландыши купил.Я шел, упрямо шел за незнакомой дамойФантастом ледяным, нахальным Далай-Ламой;Конечно, ландыши я ей бы предложил,Но… но… их аромат… их аромат… он был…Как мы в шестнадцать лет!.. когда я так любил!

Что сделали со мной с тех пор мои поступки?Ах, эти ландыши, как беленькие юбкиДевиц в шестнадцать лет… Ах, дорогой букет!Как веет чистотой стыдливый ландыш хрупкий,Что любит скромность, тишь, улыбку, полусвет…Я ландыши вдыхал под грохоты карет…Ах, эти ландыши, как мы в шестнадцать лет!

«Хранят Значение громады улиц строго…»