Мы с вами! - Валентина Сергеевна Кононова

Ведь она кусалась, как велели,

Злее стаи бешеных собак

Грызла тех, кто щедр был с колыбели!

Не щадила собственных детей,

Убивала, жгла живьём, душила!..

Ради новых, западных идей

Корни своих прадедов забыла!

Так за что же(!) бросили её?!

Ведь она старалась, как умела,

В культ взвела и мову, и враньё!..

И вдруг оказалась не у дела…

Босиком и с голой дупой в ночь

Злобная, голодная, побита

Шла Европы неродная дочь,

Жёлто-синим знаменем прикрыта.

Шла туда, где холод и туман,

А за ними – пламя адской печи!

За убийства, подлость и обман

В место, где ни памяти, ни речи.

Я не понимаю

Я сыт по горло этим миром

С несправедливостью его,

С пронизанным войной эфиром,

Где мира нет уже давно.

Где лира больше не спасает,

Людей живьём фашисты жгут,

Где даже школьников(!) взрывают

И где надежды нет на суд.

Где ложь главенствует над правдой,

А хам с сатиром правят бал,

Чтоб люд, обманутый, с бравадой

В толпе, безумствуя, скакал!..

Ему протягиваешь руку,

А он кусает да вопит,

Да врезать целится по уху.

Но помощь получить спешит!

Зачем спасать страну такую,

Где ядом дышат на тебя,

Кричат «Heil Hitler!» и ликуют,

Своих бросают, не скорбя?!

Я этого не понимаю.

Но, видно, есть какой-то смысл,

Которого пока не знаю,

И вопрошаю, глядя ввысь…

Похоже, прав был Фауст (Гёте),

И «люди гибнут за металл!».

По трупам к власти прут с расчётом

В войне умножить капитал.

Вот так подумаешь и скажешь,

Мол, есть ли Бог? А Он-то что ж?!

Да, видимо, как в землю ляжешь,

Тогда (и то не факт!) поймёшь.

Хрустальный шар

Жизнь человека – редкий дар,

Который мы не ценим сами.

Наша земля – хрустальный шар,

А мы разбрасываем камни.

Не так уж много нужно нам,

Чтоб ощутить себя счастливым:

Чтоб мог любой решать всё сам

И чтобы утро было мирным.

Сейчас ни дня прожить без стресса.

И лихорадит всю страну.

Мы в СМИ на уровне прогресса

Опять читаем про войну,

Про то, что вновь не видит Запад

Фашистов злодеяния,

Прогноз политиков на завтра,

Погоду… и так далее.

Как мы спокойно раньше жили,

Когда был «занавес» у нас!

Со всеми странами дружили,

Рабочий уважали класс,

Кино про «премию» смотрели.

О, Господи, прости – смешно!

И… получили, что хотели,

Но по эффекту домино.

Как мухи, обретя свободу,

В компьютерную влипли сеть!

Там столько сгинуло народу!..

Куда б ту сеть сегодня деть?!

Кто долго жил, меня поймёт,

Что нас так тянет оглянуться.

А может… молодость зовёт

Назад из старости вернуться?..

* * *

Коварный метод КГБ

Подтачивал страны основы.

В психологической борьбе

С народом власть довлела снова.

И диктовала, как нам жить,

Талантам планку занижала,

Что петь, смотреть и в чём ходить.

Но этого казалось мало.

Совала всюду длинный нос,

Вынюхивая, кто чем дышит.

Мы замечали перекос,

Но хоть кричи – народ не слышат.

И, не дай бог, чей-то успех

Чиновника превысит скрежет,

Власть под одну гребёнку всех

Рукой незримою причешет.

Ты уж не гений, а урод!

Помалкивай, чтоб не прижали!..

Противились все, кто как мог.

А кто не смог – те уезжали.

Девчат с колен чуть выше юбкой

Бабульки, сидя у крыльца,

Записывали в проститутки.

Примеров нет тому конца.

И всё ж нам было хорошо

В стране советской почему-то.

Ведь мы всё делали с душой!..

Но… не хватало Голливуда,

А также джинсовых штанов,

«Макдональдсов», кроссовок, жвачки.

И много было, кто готов

Ползти за этим на карачках.

Рванули с клетчатою сумкой

Через границы «челноки»!

Торговцы в тёмном переулке

Парням сбывали пиджаки

Из кожи шитые по моде!..

И словно все с ума сошли!

Купить всё можно в переходе:

Любой Диплом иль сапоги!..

Проклятый 90-й год

Был нашей глупости финалом.

В угаре призрачных свобод

Страну отдали мы вандалам.

И раздербанив на куски

Принадлежавшее народу,

Нам вывернули кошельки

Свои же! Западу в угоду.

Мы пережили кое-как

Задержки частые в зарплатах,

Бандитов в красных пиджаках,

Завидуя тем, кто жил в Штатах.

Когда развеялся дурман,

И стали разбираться больше,

Уж поздно поняли обман,

Что позволял доить нас дольше…

И где теперь он, рыжий чёрт,

Что обещал златые горы?

Открыл в английском банке счёт

И вывез, что украл, в офшоры.

И припеваючи живёт

Вдали от Родины, возросшей…

Нескоро ещё власть поймёт:

Народ любить свой нужно больше

* * *

Пришёл «а-ля капитализм»!

А мы никто его не звали.

Когда исчез социализм?..

Мы ничего не понимали.

Нас разделили, как овец,

На богачей и нищебродов.

Казалось, всё, стране конец

Из-за моральных трёх уродов.

Во многом сами виноваты!

Мы это поняли потом.

«Котов в мешке» тогда избрали

И пожалели все о том.

Страну разоружили так,

Что, если б кто тогда напали,

Нам бы не выстоять никак!

Ох, как враги над нами ржали!..

Реформ ужасных череда

Перечеркнула достиженья,

Что было лучшего тогда,

Подвергнуто всё униженью.

Дошло, что наши старики

Копались в ящиках помойных!

Кто без работы, мужики

Сгорали быстро в днях запойных.

А дети!.. нюхать стали клей,

В свои сколачивались банды

И люто били, кто слабей,

Крутыми показаться дабы!..

Зачем теперь учиться им,

Когда в почёте только сила?!

И не было уж больше сил

Смотреть, что с нами тогда было…

И это, наконец, прошло.

Страна с коленей всё ж вставала.

Но счастье так и не пришло,

Несправедливость всем мешала.

Наворовать те, кто успел,

Купить смогли всё, что угодно.

Пошла борьба за передел.

Кто не у дел – гуляй свободно.

А что поделать, коль завод

Так и остался в лапах частных?!

Не угодишь – вон от ворот!

Молчи в условиях ужасных!..

И все молчали, скрежеща

В негодовании зубами.

Иль уходили от хлыща,

Кто не хотели быть рабами.

Куда ни сунься – всем плати!

Врачу, юристу, педагогу.

Куда-нибудь чтоб кто пустил!

В башке нет ни царя, ни Бога —

Одни лишь деньги на уме!

Вернее, думы, как достать их.

Замкнулись большинство в себе,

Как будто наслано проклятье…

А зуд наживы уж возник.

Уж так хотелось человеку

Машину, хату. Сразу! Вмиг!..

Вот так и влезли в ипотеку.

И бросились к ростовщикам,

Как в воду, вновь не зная броду.

А ростовщик желает сам

Обогатиться в счёт народа!

Банк мелким шрифтом свой процент

Подсовывает в договорах,

А подписал, то всё –