Владимир Высоцкий - Сочинения

x x x

В. Абрамову

Вот и разошлись пути-дороги вдруг:Один — на север, другой — на запад, —Грустно мне, когда уходит другВнезапно, внезапно.

Ушел, — невелика потеряДля многих людей.Не знаю, как другие, а я верю,Верю в друзей.

Наступило время неудач,Следы и души заносит вьюга,Все из рук плохо — плачь не плачь, —Нет друга, нет друга.

Ушел, — невелика потеряДля многих людей.Не знаю, как другие, а я верю,Верю в друзей.

А когда вернется друг назадИ скажет: «Ссора была ошибкой»,Бросим на минувшее мы взглядС улыбкой, с улыбкой.

Ушло, — невелика потеряДля многих людей…Не знаю, как другие, а я верю,Верю в друзей.

x x x

Давно смолкли залпы орудий,Над нами лишь солнечный свет, —На чем проверяются люди,Если войны уже нет?

Приходится слышать нередкоСейчас, как тогда:"Ты бы пошел с ним в разведку?Нет или да?"

Не ухнет уже бронебойный,Не быть похоронной под дверь,И кажется — все так спокойно,Негде раскрыться теперь…

Но все-таки слышим нередкоСейчас, как тогда:"Ты бы пошел с ним в разведку?Нет или да?"

Покой только снится, я знаю, —Готовься, держись и дерись! —Есть мирная передовая —Беда, и опасность, и риск.

Поэтому слышим нередкоСейчас, как тогда:"Ты бы пошел с ним в разведку?Нет или да?"

В полях обезврежены мины,Но мы не на поле цветов, —Вы поиски, звезды, глубиныНе сбрасывайте со счетов.

Поэтому слышим нередкоСейчас, как тогда:"Ты бы пошел с ним в разведку?Нет или да?"

Песня командировочного

Всего один мотивДоносит с корабля;Один аккредитив —На двадцать два рубля.

А жить еще две недели,Работы — на восемь лет, —Но я докажу на деле,На что способен аскет!

Дежурная по этажуГрозилась мне на днях, —В гостиницу вхожуБесшумно — на руках.

А жить еще две недели,Работы — на восемь лет, —Но я докажу на деле,На что способен аскет!

В столовой номер дваВсегда стоит кефир;И мыслей полна голова,И все — про загробный мир.

А жить еще две недели,Работы — на восемь лет, —Но я докажу на деле,На что способен аскет!

Одну в кафе позвал, —Увы, романа нет, —Поел — и побежал,Как будто в туалет.

А жить еще две недели,Работы — на восемь лет, —Но я докажу на деле,На что способен аскет!

А пляжи все полныПленительнейших вдов, —Но стыдно снять штаны:Ведь я здесь с холодов.

А жить еще две недели,Работы — на восемь лет, —Но я докажу на деле,На что способен аскет!

О проклятый Афон! —Влюбился, словно тля, —Беру последний фонд —Все двадцать два рубля.

Пленительна, стройна, —Все деньги на проезд,Наверное, онаСегодня их проест.

А жить еще две недели,Работы — на восемь лет, —Но я докажу на деле,На что способен… скелет!

Песня Рябого

На реке ль, на озере —Работал на бульдозере,Весь в комбинезоне и в пыли, —Вкалывал я до зари,Считал, что черви — козыри,Из грунта выколачивал рубли.

Не судьба меня манила,И не золотая жила, —А широкая моя костьИ природная моя злость.

Мне ты не подставь щеки:Не ангелы мы — сплавщики, —Недоступны заповеди нам…Будь ты хоть сам бог Аллах,Зато я знаю толк в стволахИ весело хожу по штабелям.

Не судьба меня манила,И не золотая жила, —А широкая моя костьИ природная моя злость.

Куплеты Бенгальского

Дамы, господа! Других не вижу здесь.Блеск, изыск и общество — прелестно!Сотвори господь хоть пятьдесят Одесс —Все равно в Одессе будет тесно.

Говорят, что здесь бывалаКоролева из НепалаИ какой-то крупный лорд из Эдинбурга,И отсюда много ближеДо Берлина и Парижа,Чем из даже самого Санкт-Петербурга.

Вот приехал в город меценат и крез —Весь в деньгах, с задатками повесы.Если был он с гонором, так будет — без,Шаг ступив по улицам Одессы.

Из подробностей пикантных —Две: мужчин столь элегантныхВ целом свете вряд ли встретить бы смогли вы.Ну а женщины Одессы —Все скромны, все — поэтессы,Все умны, а в крайнем случае — красивы.

Грузчики в порту, которым равных нет,Отдыхают с баснями Крылова.Если вы чуть-чуть художник и поэт —Вас поймут в Одессе с полуслова.

Нет прохода здесь, клянусь вам,От любителей искусства,И об этом много раз писали в прессе.Если в Англии и в ШтатахНедостаток в меценатах —Пусть приедут, позаимствуют в Одессе.

Дамы, господа! Я восхищен и смят.Мадам, месье! Я счастлив, что таиться!Леди, джентльмены! Я готов стократУмереть и снова здесь родиться.

Все в Одессе — море, песни,Порт, бульвар и много лестниц,Крабы, устрицы, акации, мезон шанте, —Да, наш город процветает,Но в Одессе не хватаетСамой малости — театра варьете!

Цыганская песня

Камнем грусть весит на мне, в омут меня тянет, —Отчего любое слово больно нынче ранит?Просто где-то рядом встали табором цыганеИ тревожат душу вечерами.

И, как струны, поют тополя.Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!И звенит, как гитара, земля.Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!

Утоплю тоску в реке, украду хоть ночь я, —Там в степи костры горят и пламя меня манит.Душу и рубаху — эх! — искромсаю в клочья, —Только пособите мне, цыгане!

Я сегодня пропьюсь до рубля!Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!Пусть поет мне цыганка, шаля.Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!

Все уснувшее во мне — струны вновь разбудят,Все поросшее быльем — да расцветет цветами!Люди добрые простят, а злые — пусть осудят, —Я, цыгане, жить останусь с вами!

Ты теперь не дождешься, петля!Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!Лейся, песня, как дождь на поля!Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!

Баллада о цветах, деревьях и миллионерах

В томленье одинокомВ тени — не на виду —Под неусыпным окомЦвела она в саду.

Маман — всегда с друзьями,Папа от них сбежал,Зато Каштан ветвямиОт взглядов укрывал.

Высоко ль или низкоКаштан над головой, —Но Роза-гимназисткаУвидела — его.

Нарцисс — цветок воспетый,Отец его — магнат,И многих Роз до этойВдыхал он аромат.

Он вовсе был не хамом —Изысканных манер.Мама его — гран-дама,Папа — миллионер.

Он в детстве был опрыскан —Не запах, а дурман, —И Роза-гимназисткаВступила с ним в роман.

И вот, исчадье ада,Нарцисс тот, ловелас,«Иди ко мне из сада!» —Сказал ей как-то раз.

Когда еще так пелось?!И Роза, в чем была,Сказала: «Ах!» — зарделась —И вещи собрала.

И всеми лепесткамиВмиг завладел нахал.Маман была с друзьями,Каштан уже опал.

Искала Роза счастьяИ не видала, какСох от любви и страстиПочти что зрелый Мак.

Но думала едва ли,Как душен пошлый цвет, —Все лепестки опали —И Розы больше нет.

И в черном цвете МакаБыл траурный покой.Каштан ужасно плакал,Когда расцвел весной.

Романс

Было так — я любил и страдал.Было так — я о ней лишь мечтал.Я ее видел тайно во снеАмазонкой на белом коне.

Что мне была вся мудрость скучных книг,Когда к следам ее губами мог припасть я!Что с вами было, королева грез моих?Что с вами стало, мое призрачное счастье?

Наши души купались в весне,Плыли головы наши в огне.И печаль, с ней и боль — далеки,И казалось — не будет тоски.

Ну а теперь — хоть саван ей готовь, —Смеюсь сквозь слезы я и плачу без причины.Вам вечным холодом и льдом сковало кровьОт страха жить и от предчувствия кончины.

Понял я — больше песен не петь,Понял я — больше снов не смотреть.Дни тянулись с ней нитями лжи,С нею были одни миражи.

Я жгу остатки праздничных одежд,Я струны рву, освобождаясь от дурмана, —Мне не служить рабом у призрачных надежд,Не поклоняться больше идолам обмана!

Охота на волков

Рвусь из сил — и из всех сухожилий,Но сегодня — опять как вчера:Обложили меня, обложили —Гонят весело на номера!

Из-за елей хлопочут двустволки —Там охотники прячутся в тень, —На снегу кувыркаются волки,Превратившись в живую мишень.

Идет охота на волков, идет охота —На серых хищников, матерых и щенков!Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,Кровь на снегу — и пятна красные флажков.

Не на равных играют с волкамиЕгеря — но не дрогнет рука, —Оградив нам свободу флажками,Бьют уверенно, наверняка.

Волк не может нарушить традиций, —Видно, в детстве — слепые щенки —Мы, волчата, сосали волчицуИ всосали: нельзя за флажки!

И вот — охота на волков, идет охота —На серых хищников, матерых и щенков!Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,Кровь на снегу — и пятна красные флажков.

Наши ноги и челюсти быстры, —Почему же, вожак, — дай ответ —Мы затравленно мчимся на выстрелИ не пробуем — через запрет?!

Волк не может, не должен иначе.Вот кончается время мое:Тот, которому я предназначен,Улыбнулся — и поднял ружье.

Идет охота на волков, идет охота —На серых хищников, матерых и щенков!Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,Кровь на снегу — и пятна красные флажков.

Я из повиновения вышел —За флажки, — жажда жизни сильней!Только сзади я с радостью слышалУдивленные крики людей.

Рвусь из сил — и из всех сухожилий,Но сегодня не так, как вчера:Обложили меня, обложили —Но остались ни с чем егеря!

Идет охота на волков, идет охота —На серых хищников, матерых и щенков!Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,Кровь на снегу — и пятна красные флажков.

Банька по-белому