Андрей Белый - Полное собрание стихотворений

2

Ночь уходит. Луч денницыГасит иглы звезд.

Теневой с зарей ложитсяМне на грудь оконный крест.

Пусть к углу сырой палатыПригвоздили вновь меня:

Улыбаюсь я, распятый —Тьмой распятый в блеске дня.

Простираю из могилыРуки кроткие горе,

Чтоб мой лик нездешней силойЖег, и жег, и жег в заре,

Чтоб извечно в мире сиром,Вечным мертвецом,

Повисал над вами с миромМертвенным челом —

На руках своих пронзенных,В бледном блеске звезд…

Вот на плитах осветленныхТеневой истаял крест —

Гуще тени. Ярче звуки.И потоки тьмы.

Распластал бесцельно рукиНа полу моей тюрьмы.

3

Плачу. Мне жалкоСвета дневного.

Времени прялкаВновь начинает витьНитьВеретена рокового.

Время белые кони несут:В окна грива метельная просится;

Скок бесконечных минутВ неизбежность уносится.

Воздеваю бессонные очи —Очи,Полные слез и огня,Я в провалы зияющей ночи,В вечереющих отсветах дня.

1905

Москва

Урна

Посвящаю эту книгу Валерию Брюсову

Разочарованному чужды

Все обольщенья прежних дней…

В. Брюсову

Поэт

Ты одинок. И правишь бегЛишь ты один – могуч и молод —В косматый дым, в атласный снегПриять вершин священный холод.

В горах натянутый ручейСвоей струею серебристойПоет – тебе: и ты – ничей —На нас глядишь из тучи мглистой.

Орел вознесся в звездный деньИ там парит, оцепенелый.Твоя распластанная теньСечет ледник зеркально-белый.

Закинутый самой судьбойНад искристым и льдистым пиком,Ты солнце на старинный бойЗовешь протяжным, вольным криком.

Полудень: стой – не оборвись,Когда слетит туманов лопасть,Когда обрывистая высьРазверзнет под тобою пропасть.

Но в море золотого льдаПадет бесследно солнце злое.Промчатся быстрые годаИ канут в небо голубое.

1904

Москва

Созидатель

Грустен взор. Сюртук застегнут.Сух, серьезен, строен, прям —

Ты над грудой книг изогнут,Труд несешь грядущим дням.

Вот бежишь: легка походка;Вертишь трость – готов напасть.

Пляшет черная бородка,В острых взорах власть и страсть.

Пламень уст – багряных маков —Оттеняет бледность щек.

Неизменен, одинаков,Режешь времени поток.

Взор опустишь, руки сложишь…В мыслях – молнийный излом.

Замолчишь и изнеможешьПред невеждой, пред глупцом.

Нет, не мысли, – иглы молнийВозжигаешь в мозг врага.

Стройной рифмой преисполниВихрей пьяные рога,

Потрясая строгим тономЗвезды строящий эфир…

Где-то там… за небосклономЗасверкает новый мир; —

Там за гранью небосклона —Небо, небо наших душ:

Ты его в земное лоноРифмой пламенной обрушь.

Где-то новую туманностьНам откроет астроном: —

Мира бренного обманность —Только мысль о прожитом.

В строфах – рифмы, в рифмах – мыслиСозидают новый свет…

Над душой твоей повислиНовые миры, поэт.

Всё лишь символ… Кто ты? Где ты?..Мир – Россия – Петербург —

Солнце – дальние планеты…Кто ты? Где ты, демиург?..

Ты над книгою изогнут,Бледный оборотень, дух…

Грустен взор. Сюртук застегнут.Горд, серьезен, строен, сух.

Март 1904

Москва

Маг

Упорный маг, постигший числаИ звезд магический узор.Ты – вот: над взором тьма нависла…Тяжелый, обожженный взор.

Бегут года. Летят: планеты,Гонимые пустой волной, —Пространства, времена… Во сне тыПовис над бездной ледяной.

Безводны дали. Воздух пылен.Но в звезд разметанный алмазС тобой вперил твой верный филинОгонь жестоких, желтых глаз.

Ты помнишь: над метою звезднойИз хаоса клонился тыИ над стенающею безднойСтоял в вуалях темноты.

Читал за жизненным порогомТы судьбы мира наизусть…В изгибе уст безумно строгомЗапечатлелась злая грусть.

Виси, повешенный извечно,Над темной пляской мировой, —Одетый в мира хаос млечный,Как в некий саван гробовой.

Ты шел путем не примиренья —Люциферическим путем.Рассейся, бледное виденье,В круговороте бредовом!

Ты знаешь: мир, судеб развязка.Теченье быстрое годин —Лишь снов твоих пустая пляска;Но в мире – ты, и ты – один,

Всё озаривший, не согретый,Возникнувший в своем же сне…Текут года, летят планетыВ твоей несчастной глубине.

1904,1908

Москва

Встреча

Туманы, пропасти и гроты…Как в воздух, поднимаюсь яВ непобедимые высоты,Что надо мной и вкруг меня.

Как в воздухе, в луче эфирномВознесся белоснежный пик,И от него хрустальным фирномСлетает голубой ледник…

У ледяного края бездныПровеял облак ледяной:Мгла дымная передо мной…Ударился о жезл железныйМой посох бедный, костяной:

И кто-то темный из провалаВыходит, пересекши путь,И острое вонзилось жалоВ мою взволнованную грудь…

Раскатам мстительного смеха,Раскатам бури снеговойОтветствует громами эхо…И катится над головой —

Тяжеловесная лавина,Но громовой, летящий комОскаленным своим жерломСъедает мертвая стремнина.

Глухие стоны ураганаУпали в пасти пропастей,Скользнули на груди моей,Свиваясь, лопасти тумана,

Над осветленной крутизнойИстаяв ясными слезами…И кто же! – брат передо мнойС обезумевшими очами —

Склонился, и железный свойОн поднял жезл над головой…

Так это – ты?.. Но изумленный,Безгневный, улыбнулся лик;И жезл упал окровавленныйНа звонкий, голубой ледник.

«Высоких искусов наукуИ марева пустынных скалМы поняли», – ты мне сказал:Братоубийственную рукуЯ радостно к груди прижал…

Пусть шел ты от одной долины,Я – от другой (мой путь иной): —Над этой вечной крутизнойНа посох бедный, костянойТы обменял свой жезл змеиный.

Нам с высей не идти назад:Мы смотрим на одни вершины,Мы смотрим на один закат,На неба голубые степи; —

И, как безгрешные венцы,Там ледяных великолепииБлистают чистые зубцы.

Поэт и брат! В заре порфирнойТеперь идем – скорей, туда —В зеркальные чертоги льдаХрустальною дорогой фирна.

1909

Бобровка

Зима

Зима

М. А. Волошину

Снега синей, снега туманней;Вновь освеженной дышим мы.Люблю деревню, вечер раннийИ грусть серебряной зимы.

Лицо изрежет ветер резкий,Прохлещет хладом в глубь аллей;Ломает хрупкие подвескиЛедяных, звонких хрусталей.

Навеяв синий, синий инейВ стеклянный ток остывших вод,На снежной, бархатной пустынеВоздушный водит хоровод.

В темнеющее поле прыснетВечерний, первый огонек;И над деревнею повиснетВ багровом западе дымок;

Багровый холод небосклона;Багровый отблеск на реке…Лениво каркнула ворона;Бубенчик звякнул вдалеке.

Когда же в космах белых тонетВ поля закинутая ель,Сребро метет, и рвет, и гонитНад садом дикая метель, —

Пусть грудой золотых каменьевВскипит железный мой камин:Средь пламенистых, легких звеньевТрескучий прядает рубин.

Вновь упиваюсь, беспечальный,Я деревенской тишиной;В моей руке бокал хрустальныйИграет пеной кружевной.

Вдали от зависти и злобыМне жизнь окончить суждено.Одни суровые сугробыГлядят, как призраки, в окно.

Пусть за стеною, в дымке блеклой,Сухой, сухой, сухой мороз, —Слетит веселый рой на стеклаАлмазных, блещущих стрекоз.

1907

Петровское

Ссора

1

Год минул встрече роковой,Как мы, любовь лелея, млели,Внимая вьюге снеговой,Как в рыхлом пепле угли рдели.

Над углями склонясь, горишьТы жарким, ярким, дымным пылом;Ты не глядишь, не говоришьВ оцепенении унылом.

Взгляни чуть теплится огонь;В полях пурга пылит и плачет;Над крышею пурговый конь,Железом громыхая, скачет.

Устами жгла давно ли тыДо боли мне уста, давно ли,Вся опрокинувшись в цветыЖелтофиолей, роз, магнолий.

И отошла… И смотрит злоВ тенях за пламенной чертою.Омыто бледное челоВолной волос, волной златою.

Почерк воздушный цвет ланит.Сомкнулись царственные веки.И всё твердит, и всё твердит:«Прошла любовь», – мне голос некий.

В душе не воскресила тыВоспоминанья бурь уснувших…Но ежели забыла тыЗнаменованья дней минувших, —

И ежели тебя со мнойЛюбовь не связывает боле, —Уйду, сокрытый мглой ночной,В ночное, в ледяное поле:

Пусть ризы снежные в ночиВскипят, взлетят, как брошусь в ночь я,И ветра черные мечиПрохладным свистом взрежут клочья.

Сложу в могиле снеговойЛюбви неразделенной муки…Вскочила ты, над головойСвои заламывая руки.

1907