Ананасы в шампанском - Игорь Северянин

class="v">И ты их не заметить мог? —

Ведь это ж грандиоз!

Бери же, чиркай и грози,

Восторжен, нагл и яр!

Ползет огонь на все стези:

В твоей руке – пожар!

Огонь! огонь, природоцап,

Высовывай язык!

Ликуй, холоп! Оцарься, раб!

Ничтожный, ты велик!

Рондо

Л. Рындиной

Читать тебе себя в лимонном будуаре,

Как яхту грёз, его приняв и полюбя…

Взамен неверных слов, взамен шаблонных арий,

   Читать тебе себя.

Прочувствовать тебя в лиловом пеньюаре,

Дробя грядущее и прошлое, дробя

Второстепенное, и сильным быть в ударе.

Увериться, что мир сосредоточен в паре:

Лишь в нас с тобой, лишь в нас! И только для тебя,

И только о тебе, венчая взор твой царий,

   Читать тебе себя!

Амазонка

Я встретил у парка вчера амазонку

Под звуки бравурной раздольной мазурки.

– Как кукольны формы у синей фигурки! —

Наглея восторгом, сказал я вдогонку.

Она обернулась, она посмотрела,

Слегка улыбнулась, раздетая взором,

Хлыстом помахала лукавым узором,

Мне в сердце вонзила дремучие стрелы…

А рыжая лошадь под ней гарцевала,

Упрямо топталась на месте кобыла

И право не знаю, – казалось ли, было, —

В угоду хозяйке, меня баловала…

Berceuse

На мотив Мирры Лохвицкой

Ты так светла в клубящемся покрове.

Твое лицо – восходный Уротал.

   В твоем дремучем чернобровье

   Мой ум устало заплутал.

Ты вся – мечта коралловых уловов.

Твои уста – факирская печать.

   В твоих очах, в очах лиловых,

   Хотел бы сердце закачать.

А где-то плач и грохоты орудий:

Так было встарь, так вечно будет впредь.

   Дай погрузиться в белогрудьи

   И упоенно умереть!

Электрассонанс

Что такое электрассонанс?

Это – молния и светлячок.

Сон и сказка. Гекзаметр и станс.

Мысль и грёза. Пила и смычок.

Равнокровье и злой мезальянс.

Тайна ночи и женский зрачок.

Мирозданье – электрассонанс!

В гостинице

В большом и неуютном номере провинциальной

                                                             гостиницы

Я лежу в бессоннице холодноватыми вечерами.

Жутко мне, жутко, что сердце скорбью навеки

                                                               вынется

Из своего гнездышка – …разбитое стекло в раме…

Из ресторана доносится то тихая, грустная музыка —

Какая-нибудь затасканная лунная соната,

То такая помпезная, – правда, часто кургузая, —

– …Лилию оскорбляющее полнокровье граната…

И слышатся в этой музыке души всех женщин

                                                          и девушек,

Когда-либо в жизни встретившихся и возможных

                                                         еще в пути.

И плачется, беcслезно плачется в номерной тиши

                                                         кромешной

О музыке, о девушках, обо всём, что способно цвести…

Кузина Лида

Лида, ты – беззвучная Липковская. Лида,

                          ты – хорошенькая девушка.

Стройная, высокая, изящная, ты – сплошная хрупь,

                                             ты вся – улыбь.

Только отчего же ты недолгая? Только отчего твое

                                                во льду ушко?

Только для чего так много жемчуга? Милая,

                                       скорей его рассыпь!

Русая и белая кузиночка, не идут тебе, поверь

                                                 мне ландыши;

Не идут тебе, поверь мне, лилии, – слишком ты

                                       для белого – бела…

Маки, розы нагло-оскорбительны, а лианы вьются,

                                              как змееныши; —

Трудно обукетить лиф твой девичий, чтобы ты сама

                                                       собой была.

…Папоротник в блестках изумрудовых, снег

                          фиольно-белый и оискренный,

Пихтовые иглы эластичные – вот тебе

                                        единственный убор,

Девушке со старческой улыбкою, замкнутой, но,

                                  точно солнце, искренней,

Незаметно как-то умирающей, – как по ягоды

                                                    идущей в бор…

Никчемная

Ты меня совсем измучила, может быть, сама не ведая;

Может быть, вполне сознательно; может быть,

                                                       перестрадав;

Вижусь я с тобой урывками: разве вместе пообедаю

На глазах у всех и каждого, – и опять тоска-удав.

О, безжалостница добрая! ты, штрихующая профили

Мне чужие, но знакомые, с носом мертвенно-прямым!

Целомудренную чувственность мы зломозгло

                                                         обутопили

Чем-то вечно ожидаемым и литаврово-немым…

Слушай, чуждая мне ближница! обреченная далёчница!

Оскорбить меня хотящая для немыслимых услад!

Подавив негодование, мне в тебя так просто хочется,

Как орлу – в лазорь сияльную, как теченью –

                                                           в водопад!

Жуткая поэза

О, нестерпимо-бóльные места,

Где женщины, утерянные мною,

Навек во всём: в дрожании листа,

В порыве травном к солнечному зною,

В брусничных и осиновых лесах,

Во всхлипах мха – их жалобные плачи…

Как скорбно там скрипенье колеса!

Как трогательно блеянье телячье!

На севере и рощи, и луга,

И лады душ, и пьяненькие сельца —

Однообразны только для пришельца:

Для северян несхожесть их легка.

Когда-нибудь я встречу – это так! —

В таком лесу унылую старуху,

И к моему она приблизит уху

Лукавый рот. Потом за четвертак

Расскажет мне пророчная шарманка

О их судьбе, всех жертв моих. Потом

Я лес приму, как свой последний дом…

Ты – смерть моя, случайная цыганка!

Рондо оранжевого заката

Невымученных мук, невыгроженных гроз

Так много позади, и тяжек сердца стук.

Оранжевый закат лианами оброс

   Невыкорченных мук.

Оранжевый закат! ты мой давнишний друг

Как