Георгий Голохвастов - Гибель Атлантиды: Стихотворения. Поэма

21 июля, 1936 г. Locust Valley, L.I.

Полуоправдание. (Ответ критику)

1Полу-милорд, полу-купец,Полу-мудрец, полу-невежда…

2…………….а вотПолу-журавль и полу-кот.

3И счастья баловень безродныйПолудержавный властелин.

Стихотворение «Полуоправдание» было написано 28 ноября 1931 года в ответ критику, осудившему не столько содержание сборника «Полусонеты», сколько самое название или даже слово, определяющее форму стихотворений. «Полуоправдание» является лишним подтверждением мастерства Г. В. Голохвастова в пользовании русским словом для передачи мысли (шутливой или глубокой) в художественной форме.

Б.З.

Обруган в пух и прах, судье с полупоклономХочу, полусмеясь, сказать на суд в ответ,Что я в намек и в яд, полусокрытый в оном,На полуслове вник и понял весь секрет:

Полупрозрачно мне был дан в укоре строгомПолуневежды чин… Смиряюсь — я не горд…Но всё ж, хоть Пушкин был и будет полубогом,Не страшен мне ничуть его полу-милорд.

Пусть я полу-поэт и средь поэтов парий,Застряв в полугоре при всходе на Парнас,Но ярославский слух мой «полу» чтит исстариИ полусотню их лелеет про запас.

Так под запрет идя, я счел бы полумеройОдин полусонет похерить; но могу льЯ полушарье крыть с испуга гемисферой,Иль полуостров звать со страху пенинсуль.

Нет! нет…. «Полу-журавль» милей таких увечий.Не зря ведь русский труд полутора вековЗа полушагом шаг теснил из русской речиВесь полубарский шик смешенья языков.

И вот, страны родной изгой полуопальныйИ только полугость в получужих краях,Я до полуночи на полулист начальныйВсё новые слова вносил в полусердцах.

Полузабытый Даль — маститый мой сотрудник:В нем много добрых слов; там встретим полутон,Отметим полупух, получулки, полудник…Мне могут возразить, что дик «полуопон»,

Что в редкость полупар и утки полукряквы,Что полуповод стар, что чужд нам полуплуг,Но полусаблю всё ж не выведете в брак вы,Вы полубархат взять не в силах на испуг.

Я верю, Пушкин сам, блеснув «полудержавным»,Любил полузипун на русском мужикеИ грамоты царей с письмом полууставнымИ с полудюжиной печатей на шнурке.

А нам, не люб ли всем нам снег полуаршинный?В походе знали мы в полупути привал,По полугодиям жизнь вел школ уклад старинный,Ценил, покаюсь вам, я полуимперьял.

В церквах любил я тишь напевов полугласныхИ полутемный Лик с всеблагостью в очах,Дрожащий полусвет лампад иконостасных,И полуталый воск, оплывший на свечах.

В своем полку родном любил я полуроту(Как, верно, Фет-улан свой полуэскадрон),Полуденных часов кипучую работуИ получасовой дневной, бодрящий сон.

Любил я лагеря под Красным полуссылкуИ летний Петербург, в жару полупустой,В «Аквариум» наезд, вина полубутылкуИ с полухмеля шум пирушки холостой.

Как в полусне, поднесь я грежу о цыганах…От полувечера до утренней росыЧавалов истовых в усах, в полукафтанах,Полупропитые, гудящие басы.

В их песне то разгул кочевья полудикий,То с полутакта, вдруг, щемящая печаль…А в полумраке смех… и дерзко мечет бликиЦыганки пляшущей цветная полушаль.

Полупорожние покинуты бутылки,И в полузабытьи играет кровь живей —Полураскрытых губ так нежит трепет пылкий,Так близок полукруг изогнутых бровей.

От дрогнувших ресниц упали полутени,А где-то в глубине полусмеженных глазЗарницей блещет страсть с налетом полулени,И кроется посул в загадках полуфраз.

Полуживая быль… Но сразу от цыганокЯ, полуночник, в даль стремлюсь в моей мечте:Мне снится лента рельс… ряд станций… полустанок…И вот от дома я уже в полуверсте.

Вот полупьяный Клим, в рубахе без поддевки(Иль в полушубке Клим, коль дело по зиме),Сажусь… удар вожжей, и лихо полукровкиСо звоном бубенцов уж мчатся в полутьме.

В полудороге спуск; река за перелеском,По зыби, не спеша, ползет полупаром, —А полулунья серп мерцает бледным блеском,И полусумрак весь пронизан серебром.

Но дом наш полумертв… В нем шумы, шорох, шелест.Как полувнятный сказ минувших катастроф;Уж полусгнивший пол в пустынном зале щелист,Полуистлев, повис в клочках обойный штоф.

А здесь… давно ли здесь, полураздетый в спальнеПри полумесяце я грезил… Жизнь прошла…И полувековой души мечты печальней,Как полугара хмель лет память тяжела…

И, полулежа, я по хмелю, вдруг, в затишьиДушой затосковал… Смирновки полуштофТак ясно стал в уме, что чуть на полустишьяНе бросил я своих полупечальных строф,

Решив, что «полу» вздор, что правы вы в оценке,И что исход один: хороший полувзвод —Без жалости Полубояриновых к стенкеИ Полуектовых без милости в расход.

СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВОШЕДШИЕ В СБОРНИКИ[1]

Песня

Песнь крылатая, детище мысли недремлющей,Птицей пленной томится и бьется в мозгуВ жажде жизни для грезы всесильно объемлющей:«Отвори! Отпусти!» — Но что я-то могу?..

Только сердце одно властно ключ заколдованныйПодобрать к неизведанной тайне замкаИ тюрьму распахнуть, чтобы узник взволнованный —Песня вырвалась вольно, светла и звонка.

Безумье

Грезы безумца, влюбленного в сны, —Гордые вещие птицы,Гостьи для нас недоступной страны,Вестницы новой весны,Бога, нам чуждого, жрицы.

Грезы безумца, влюбленного в сны, —Небо иного зарницы,Странные тайны морской глубины,Сказок далеких страницы,Жалобы близкой струны…

Радость

Закрой пророчеств грозных книги,Прочь страх, суровый поводырь!Сбрось отречения вериги, —Строй новый, праздничный псалтирь

И в ощущеньи ярком Бога,Не видя в радости греха,Будь сыном брачного чертогаПри светлой встрече жениха!

«На тебе бесстрастья тога…»

На тебе бесстрастья тога:Нет желаний, спит тревога,Сны не снятся наяву…И, как нищий, у порогаНедоступного чертогаТщетно я тебя зову.

Ночью

Волна наш челн слегка качала,Переливая лунный блеск.Зыбь серебрилась, даль молчала,Баюкал вёсел мерный плеск.

Как бы исполненный печали,Тих был храм ночи… И, полныТревогой странной, мы молчалиПод сказки моря и луны.

Мгновенье

Распахнувши звездный полог,Ночь прониклась тишиной.Очертанья стройных елокСеребрятся под луной.

Светлый миг! Но как недолог,Как неверен свет ночной…Песня, прежних дней осколок,Гаснет с ним в глуши лесной!

После грозы

Миновала гроза, тают тучи,Глух в дали замирающий гром,Дождь прошел молодой и пахучий,Только капает с веток кругом.

Пряно пахнет землею сыроюИ из сада, с оживших куртин,Ветер веет в окно резедоюИ кадит ароматом жасмин.

А закат раскаленною лавойРазлился и пылает, рядя,Как в рубины, игрою кровавойНепросохшие слезы дождя.

Похмелье