Дмитрий Мережковский - Символы. Песни и поэмы

В порфирах веющих, в мерцанье вечной славы

Грядут, блаженные!.. И складки длинных риз —

Подобны облакам… И тени смотрят вниз

На семихолмный Рим. Но в Риме — смерть и тленье:

Потухли алтари, и Форум спит глубоко,

И в храме Юлиев колонна в отдаленье

Обломком мраморным белеет одиноко.

И стонет в тишине полночная сова,

На камне шелестит могильная трава…

И взоры Кесарей омрачены тоскою.

Скрывается луна, безмолвствует природа…

Я вспоминаю Рим, и веет надо мною

Непобедимый дух великого народа!..

Мне больно за себя, за родину мою…

О Тени прошлого, пред вами я стою, —

И горькой завистью душа моя томима!..

И, обратив назад из бесконечной дали

Печальный взор на Рим, они все мимо, мимо

Проносятся, полны таинственной печали…

И руки с жалобой я простираю к ним:

О слава древних дней, о Рим, погибший Рим!..

1891

МАРК АВРЕЛИЙ

Века, разрушившие Рим,

Тебя не тронув, пролетели

Над изваянием твоим,

   Бессмертный Марк Аврелий!

В благословенной тишине

Доныне ты, как триумфатор,

Сидишь на бронзовом коне,

   Философ-император.

И в складках падает с плеча

Простая риза, не порфира.

И нет в руке его меча, —

   Он провозвестник мира.

Невозмутим его покой,

И все в нем просто и велико.

Но веет грустью неземной

   От царственного лика.

В тяжелый век он жил, как мы,

Он жил во дни борьбы мятежной,

И надвигающейся тьмы,

   И грусти безнадежной.

Он знал: погибнет Рим отцов.

Но пред толпой не лицемерил.

Чем меньше верил он в богов, —

   Тем больше в правду верил.

Владея миром, никого

Он даже словом не обидел,

За Рим, не веря в торжество,

   Он умер и предвидел,

Что Риму не воскреснуть вновь,

Но отдал все, что было в жизни —

Свою последнюю любовь,

   Последний вздох отчизне.

В душе, правдивой и простой,

Навеки чуждой ослепленья,

Была не вера, а покой

   Великого смиренья.

Он, исполняя долг, страдал

Без вдохновенья, без отрады,

И за добро не ожидал

   И не хотел награды.

Теперь стоить он, одинок,

Под голубыми небесами

На Капитолии, как бог,

   И ясными очами

Глядит на будущее, вдаль:

Он сбросил дольней жизни тягость.

В лице — спокойная печаль

   И неземная благость.

1891

Рим

ТЕРМЫ КАРАКАЛЛЫ

Дремлют сумрачные залы,

Зеленеет влажный мох,

Слышен в термах Каракаллы

Ветра жалобного вздох.

Меж аркад синеют тучи,

Сохнет мертвый и колючий

Лист терновника в пыли,

Там, где прежде, в сладкой тени,

Мозаичные ступени

К баням мраморным вели;

Где сенаторы-вельможи,

Главы царственных семей

Императору на ложе

Приводили дочерей;

Жертвы слышалось стенанье

И во мгле, как поцелуй,

Сладкогласное журчанье

В мрамор падающих струй;

Где лукаво-благосклонный,

Нежный лик склоняя вниз,

Улыбался Адонис,

Солнцем юга озаренный;

Где смотрели с высоты,

Как послушные рабыни,

Олимпийские богини

В обаянье красоты…

А теперь пугают взгляды

В блеске солнечных лучей

Только пыльные громады

Обнаженных кирпичей.

Все погибло невозвратно…

Голубые небеса

Меж развалин, — мне понятна

Ваша вечная краса!

Мир кругом, и рядом с тленьем

Сердцу кажется живой,

Полной вечным вдохновеньем

Песня птички полевой!..

1891

Рим

СОРРЕНТО

О, Помпея далекая, рощи лимонные.

Очертанья Beзувия легкие, чистые,

В темнолистых поникших ветвях золотистые,

Разогретые солнцем, плоды благовонные!..

О Сорренто, великого моря дыханье, —

     Это все обаяние

Возвращает меня к моей первой любви…

Не ревнуй и природу чужой не зови,

И не бойся, что я предаюсь ее нежности,

     Что забуду тебя я в безбрежности

Тихо спящего моря, вдали от людей,

Что сравню с красотою мгновенной твоей

     Красоту эту вечную…

   Милая, душу живую твою

Здесь я в природе еще беззаветней люблю,

     Душу твою бесконечную!

1891

КАПРИ

Больше слов твоих ласковых, больше, чем все,

Успокоили бедное сердце мое

Эти волны, к страданьям моим равнодушные,

   И над радостным морем вдали,

     В золотистой пыли,

   Очертанья Капри воздушные!

1891

ПРАЗДНИК СВ. КОНСТАНЦИЯ

Меж седых утесов Капри,

У залива голубого —

Третий день веселый праздник

В честь Констанция Святого.

Розы падают с балконов,

Дети пляшут и хохочут,

И счастливого народа

Волны пестрые клокочут.

Промелькнуло знамя Капри…

И церковные напевы

Раздаются над толпою,

И в венках проходят девы.

Словно ангелы, сияют

Белизной одежд лилейной,

И умолк, и расступился

Весь народ благоговейно.

Вот и сам Констанций в митре

С высоты на чернь взирает,

Как живой, и в блеске солнца

Лик серебряный мерцает.

На носилках он, как идол,

Восседает величаво,

Словно кот — на солнце, жмурясь,

Улыбается лукаво…

Песни грянули, литавры,

Грохот праздничных хлопушек…

И в прибрежье диком эхо

Скал отвесных громче пушек.

И кругом — восторг безумный…

Но в душе моей — тревога:

Это праздник всенародный —

В честь языческого бога.

Где же дух Христовой церкви?

Где смиренные молитвы?

Вкруг Святого бомб гремящих

Вьется дым, как после битвы!..

Хорошо, что здесь, на Капри,

Не живу я за три века:

Древним идолам — опасен

Дух свободный человека.

Втайне думает Констанций,

На меня взирая строго:

«Хорошо бы сжечь безумца

На костре во славу Бога!»

………………………………

Из лимонных рощ Сорренто

Свежий ветер прилетает,

И божественной улыбкой

Море вечное блистает.

И кругом в ответ народу

На восторженные крики

В самом сердце скал гранитных

Содрогнулся остров дикий…

1891

Капри

ВЕЗУВИЙ

Глубоко тонуть ноги в теплом пепле,

И ослепительно, как будто солнцем

Озарена, желтеет сера. К бездне

Я подошел и в кратер заглянул:

Горячий пар клубами вырывался…

Послышались тяжелые удары,

Подземный гром и гул, и клокотанье…

Сверкнул огонь!..

     Привет тебе, о древний,

Великий Хаос, Праотец вселенной!

Я счастлив тем, что нет в душе смиренья

Перед тобой, слепая власть природы!..

Меня стереть с лица земли ты можешь,

Но все твое могущество — ничто

Перед одной непобедимой искрой,

Назло богам зажженной Прометеем

В моем свободном сердце!..

Я здесь стою, никем не побежденный,

И, к небесам подняв чело,

Тебя ногами попираю,

О древний Хаос, Праотец вселенной!

1891

ПОМПЕЯ

Беспечный жил народ в счастливом городке:

Любил он красоту и дольней жизни сладость;

Была в его душе младенческая радость.

Венчанный гроздьями и с чашею в руке,

Смеялся медный фавн, и украшали стену

То хороводы муз, то пляшущий кентавр.

В те дни умели жить и жизни знали цену:

Пенатов бронзовых скрывал поникший лавр.

В уютных домиках все радовало чувство.

Начертан был рукой художника узор

Домашней утвари и кухонных амфор;

У древних даже в том — великое искусство,

Как столик мраморный поддерживает Гриф

Когтистой лапою, свой острый клюв склонив,

Их бани вознеслись, как царские чертоги,

Во храмах мирные, смеющиеся боги

Взирают на толпу, и приглашает всех

К беспечной радости их благодатный смех.

Здесь даже в смерти нет ни страха, ни печали:

Под кипарисами могильный барельеф

Изображает нимф и хоры сельских дев,