Игорь Северянин - Том 4. Классические розы

1923 г.

От дэнди к дикарю

Покинь развращенные улицы,Где купля, продажа и сифилис,И, с Божьею помощью, выселясьИз мерзости, в дом мой приди.К пресветлому озеру УльястэС его берегами гористымиИ с западными аметистами,Смолу ощущая в груди.

Излечит эстийское озеро,Глубокое озеро Ульястэ,Тебя от столичной сутулости,Твой выпрямив сгорбленный стан.Вздохнешь ты, измученный, грезово,Ты станешь опять человечнее,Мечтательней, мягче, сердечнее,Забыв окаянный шантан.

Привыкший к чиновничьей стулости,Гуляющий только аршинами,Считающий крыши вершинамиИ женщинами «этих» дам,К просторному озеру УльястэПриди без цилиндра и смокингаИ в том не усматривай шокинга,Что жив в человеке Адам…

Озеро Uljaste

1923 г.

Ульи красоты

В Везенбергском уезде, между станцией Сонда.Между Сондой и Каппель, около полотна,Там, где в западном ветре — попури из Рэймонда,Ульи Ульясте — то есть влага, лес и луна.

Ульи Ульясте… Впрочем, что же это такое?И зачем это «что» здесь? почему бы не «кто»?Ах, под именем этим озеро успокоенное,Что луна разодела в золотое манто…

На воде мачт не видно, потому что все мачтыЕще в эре беспарусной: на берегахКорабельные сосны, и меж соснами скачутВакхоцветные векши с жемчугами в губах…

В златоштильные полдни, если ясени тихиИ в лесу набухают ледовые грибы,Зеркало разбивают, бронзовые лещихи,Окуни надозерят тигровые горбы.

За искусственной рыбкой северный аллигатор, —Как назвать я желаю крокодильчатых щук, —Учиняет погоню; вставши к лодке в кильватер,Я его подгадаю и глазами ищу.

Как стрекозы, трепещут желто-красные травы,На песке розоватом раззмеились угри,В опрозраченной глуби стадят рыбок оравы —От зари до зари. Ах, от зари до зари!

Ненюфары пионят шелко-белые звезды,Над водою морошка наклоняет янтарь,Гоноболь отражает фиолетово гроздья.Храм, и запад закатный — в этом храме алтарь.

Озеро Uljaste

1923 г.

Живые монетки

Приколов к блузке звончатый ландыш,Что на грудь аромат свой лиет,Ты со смехом за вандышем вандыш[2]Мне бросаешь с плота в галиот…

Я с улыбкой ловлю серебрушки,Как монетки живые, — снеткиИ, любуясь, смотрю на веснушки,На каштановые завитки…

Ты, из хитрости, взоров не видя,Продолжаешь метать в галиот,Уподобленная Немезиде,Эти рыбки. А ландыш — лиет…

— «Вкусен чай в разрисованной кружкеИ зеленые рыбьи битки!» —Ты кричишь, сыпля мне серебрушки,Как монетки живые, — снетки…

Попадает за вандышем вандышМне в глаза, в переносье и в рот…Наконец, невзначай, и свой ландышЦелишь в сердце мое, бросив плот…

И летишь, исчезая в оплете,Лукоморьем, срывая цветки,Ах, твои ноготки в позолоте —Эти розовые ноготки!

Я догнал бы тебя в галиоте,Но его погружают… снетки!..

Озеро Uljaste

1923 г.

Зреющая книга

Взыскатель полного безлюдья,Обрел я озеро в лесу.В храм смоляного изумрудьяСвою любовь перенесу.

Ты, Ульястэ, в миниатюреВсю жизнь мне снящийся Байкал:Не те же ль вспыльчивые бури?Не тот же ль вид лесистых скал?

На берегах твоих смолистыхИ над прозрачной глубинойРоится столько чувств пречистыхМоей тридцать шестой весной.

Баюкающая ли сизость,Оторванность ли от людей,Поющая ли в сердце близостьПодруги найденной моей,

Но только в храме смольных иголИ струйчатого ветеркаБайкальчатого озеркаЯ чувствую, как зреет книга.

Озеро Uljaste

1923 г.

В зеленом xpame

На берегу прозрачного Ульястэ,Вдалеке от шума и гама,Где взор не оскверняют улицы,Среди леса, как зеленого храма,Я служу тебе, моя Единая,Любви и преданности молебен,И мной, кем спета песнь лебединая,Не утрачен тон, который хвалебен,Мне хочется сказать тебе, моя девочка,Что любовь моя не знает изменений,Что и на заутрени жизни, и на всенощнойЯ люблю тебя, как умеет любить только гений!

1923 г.

Полянка шустрой белки

Над озером полянка,Полянка шустрой белки.Там фея и вакханкаЗатеяли горелки.

Строга, надземна фея,Вакханка — как чертенок.И ветерок, арфеяНад озером, так звонок.

Вокруг полянки — сосны,Под соснами прохлада,А в ней спесиво-косны,Как бы из шоколада,

Грибы, что ледовымиЗовутся знатоками,И над полянкой — имяПоэта, точно знамя!..

Озеро Uljaste

1923 г.

Сбор земляники

Мы сбирали с утра землянику,Землянику сбирали с утра.Не устану, не брошу, не кинуНаходить этот сладкий коралл,

Потому что он живо напомнил, —Ну скажи, что напомнил он мне?Отдаюсь упоительным волнам,И рассудок от них потемнел…

Дай свои земляничные губы:Я водой из ключа вкус их смыл.Сколько ягод скопилось в тот угол, —В тех кустах еще не были мы…

Отденело. И солнце — на убыль.День коварно одно раздвоил…Пью твои земляничные губы,Земляничные губы твои!

Озеро Uljaste

1924 г.

Рондо

Рондо («Я — как во сне. В стране косноязычной…»)

Я — как во сне. В стране косноязычнойВ глухом лесу, в избушке, в тишинеДля всех чужой, далекий, необычный,  Я — как во сне.

И кажется порой невольно мне,Что умер я, что голос жизни зычныйНе слышен мне в могильной глубине.

Я стыну весь в привычке непривычной —Всегда молчать в чужой мне стороне,И, чувствуя, что я для всех отличный,  Я — как во сне.

Проходят дни. В глухом уединенье,Полузабытый, гасну я в тени…И вот, хрипя, как ржавой цепи звенья,  Проходят дни.

О, дорогая! мы с тобой одни,И в этом тоже скрыто упоенье,Но все-таки трибуну мне верни…

Ты слышишь ли в груди моей биенье?И блеск, и шум — художнику сродни…Трибуны нет. И в тяжком раздвоенье  Проходят дни.

На пять-шесть дней, не больше, зачастуюМеня влечет в толпу людских теней,И хочется мне в эту людь густую  На пять-шесть дней…

Что может быть убоже и бедней,Чем эта людь! О, как я в ней тоскую,И как всегда безлюдье мне родней!

Но иногда, когда я холостуюПривычку вспомню: быть среди людей,Я вдруг отчаянно запротестую  На пять-шесть дней…

Дай руку мне: мне как-то странно-вяло…Мне призрачно… Я точно весь в луне…Чтоб грудь моя бодрее задышала,  Дай руку мне.

О завтрашнем мне странно думать дне,О настоящем думаю я мало…Хоть что-нибудь напомни о весне,

Восстанови мотив ее хоралаИ, намекнув, что нам наединеС тобой одной весны недоставало,  Дай руку мне.

Быть может — «да», и также «нет» — быть может,Что нам нужны порою города,Где все нас раздражает и тревожит, —  Быть может — да.

Конечно, это только иногда,И большей частью город сердце гложет…Там даже рек вода — как не вода…

Одна природа нас с тобой обожит —Источник наслажденья и труда.Не правда ли, что город всех убожит?  Быть может — да…

1924 г.