Иван Крылов - Полное собрание сочинений. Том 3. Басни, стихотворения, письма

Змея и овца

Змея лежала под колодойИ злилася на целый свет;У ней другого чувства нет,Как злиться: создана уж так она природой.Ягненок в близости резвился и скакал;Он о Змее совсем не помышлял.Вот, выползши, она в него вонзает жало:В глазах у бедняка туманно небо стало;Вся кровь от яду в нем горит.«Что сделал я тебе?» Змее он говорит.—«Кто знает? Может быть, ты с тем сюда забрался,Чтоб раздавить меня», шипит ему Змея:«Из осторожности тебя караю я».—«Ах, нет!» он отвечал, – и с жизнью тут расстался.

В ком сердце так сотворено,Что дружбы, ни любви не чувствует оноИ ненависть одну ко всем питает,Тот всякого своим злодеем почитает.

Котел и горшок

Горшок с Котлом большую дружбу свел,Хотя и познатней породою Котел,Но в дружбе что за счет? Котел горой за свата;Горшок с Котлом за-панибрата;Друг бе́з друга они не могут быть никак;С утра до вечера друг с другом неразлучно;И у огня им порознь скучно;И, словом, вместе всякий шаг,И с очага и на очаг.Вот вздумалось Котлу по свету прокатиться,И друга он с собой зовет;Горшок наш от Котла никак не отстаетИ вместе на одну телегу с ним садится.Пустилися друзья по тряской мостовой,Толкаются в телеге меж собой.Где горки, рытвины, ухабы —Котлу безделица; Горшки натурой слабы:От каждого толчка Горшку большой наклад;Однако ж он не думает назад,И глиняный Горшок тому лишь рад,Что он с Котлом чугунным так сдружился.Как странствия их были далеки,Не знаю; но о том я точно известился,Что цел домой Котел с дороги воротился,А от Горшка одни остались черепки.

Читатель, басни сей мысль самая простая:Что равенство в любви и дружбе вещь святая.

Дикие козы

Пастух нашел зимой в пещере Диких Коз;Он в радости богов благодарит сквозь слёз;«Прекрасно», говорит: «ни клада мне не надо,Теперь мое прибудет вдвое стадо;И не доем и не досплю,А милых Козочек к себе я прикормлю,И паном заживу у нас во всем полесье.Ведь пастуху стада, что́ барину поместье:Он с них оброк волной берет;И масла и сыры скопляет.Подчас он тож и шкурки с них дерет:Лишь только корм он сам им промышляет,А корму на зиму у пастуха запас!»Вот от своих овец к гостям он корм таскает;Голубит их, ласкает;К ним за день ходит по сту раз;Их всячески старается привадить.Убавил корму у своих,Теперь, покамест, не до них,И со своими ж легче сладить:Сенца им бросить по клочку,А станут приступать, так дать им по толчку,Чтоб менее в глаза совались.Да только вот беда: когда пришла весна,То Козы Дикие все в горы разбежались,Не по утесам жизнь казалась им грустна;Свое же стадо захирелоИ всё почти переколело:И мой пастух пошел с сумой,Хотя зимойНа барыши в уме рассчитывал прекрасно.

Пастух! тебе теперь я молвлю речь:Чем в Диких Коз терять свой корм напрасно,Не лучше ли бы Коз домашних поберечь?

Соловьи

Какой-то птицеловВесною наловил по рощам Соловьев.Певцы рассажены по клеткам и запели,Хоть лучше б по лесам гулять они хотели:Когда сидишь в тюрьме, до песен ли уж тут?Но делать нечего: поют,Кто с горя, кто от скуки.Из них один бедняжка СоловейТерпел всех боле муки:Он разлучен с подружкой был своей.Ему тошнее всех в неволе.Сквозь слез из клетки он посматривает в поле;Тоскует день и ночь;Однако ж думает: «Злу грустью не помочь:Безумный плачет лишь от бедства,А умный ищет средства,Как делом горю пособить;И, кажется, беду могу я с шеи сбыть:Ведь нас не с тем поймали, чтобы скушать,Хозяин, вижу я, охотник песни слушать.

Так если голосом ему я угожу,Быть может, тем себе награду заслужу,И он мою неволю окончает».Так рассуждал – и начал мой певец:И песнью он зарю вечерню величает,И песнями восход он солнечный встречает.Но что же вышло наконец?Он только отягчил свою тем злую долю.Кто худо пел, для тех давноХозяин отворил и клетки и окноИ распустил их всех на волю;А мой бедняжка Соловей,Чем пел приятней и нежней,Тем стерегли его плотней.

Голик

Запачканный Голик попал в большую честь —Уж он полов не будет в кухнях месть:Ему поручены господские кафтаны(Как видно, слуги были пьяны).Вот развозился мой Голик:По платью барскому без устали колотитИ на кафтанах он как будто рожь молотит,И подлинно, что труд его велик.Беда лишь в том, что сам он грязен, неопрятен.Что́ ж пользы от его труда?Чем больше чистит он, тем только больше пятен.

Бывает столько же вреда,КогдаНевежда не в свои дела вплететсяИ поправлять труды ученого возьмется.

Крестьянин и овца

Крестьянин по́звал в суд Овцу;Он уголовное взвел на бедняжку дело;Судья – Лиса: оно в минуту закипело.Запрос ответчику, запрос истцу,Чтоб рассказать по пунктам и без крика:Ка́к было дело; в чем улика?Крестьянин говорит: «Такого-то числа,Поутру, у меня двух кур не досчитались:От них лишь косточки да перышки остались;А на дворе одна Овца была».Овца же говорит: она всю ночь спала,И всех соседей в том в свидетели звала,Что никогда за ней не знали никакогоНи воровства,Ни плутовства;А сверх того она совсем не ест мясного,И приговор Лисы вот, от слова до слова:«Не принимать никак резонов от Овцы:Понеже хоронить концыВсе плуты, ведомо, искусны;По справке ж явствует, что в сказанную ночь —Овца от кур не отлучалась прочь,А куры очень вкусны,И случай был удобен ей;То я сужу, по совести моей:Нельзя, чтоб утерпелаИ кур она не съела;И вследствие того казнить Овцу,И мясо в суд отдать, а шкуру взять истцу»

Скупой

Какой-то домовой стерег богатый клад,Зарытый под землей; как вдруг ему нарядОт демонского воеводы,Лететь за тридевять земель на многи годы.А служба такова: хоть рад, или не рад,Исполнить должен повеленье.Мой домовой в большом недоуменье,Ка́к без себя сокровище сберечь?Кому его стеречь?Нанять смотрителя, построить кладовые:Расходы надобно большие;Оставить так его, – так может клад пропасть;Нельзя ручаться ни за сутки;И вырыть могут и украсть:На деньги люди чутки.Хлопочет, думает – и вздумал наконец.Хозяин у него был скряга и скупец.Дух, взяв сокровище, является к СкупомуИ говорит: «Хозяин дорогой!Мне в дальние страны показан путь из дому;А я всегда доволен был тобой:Так на прощанье, в знак приязни,Мои сокровища принять не откажись!Пей, ешь и веселись,И трать их без боязни!Когда же придет смерть твоя,То твой один наследник я:Вот всё мое условье;А впрочем, да продлит судьба твое здоровье!»Сказал – и в путь. Прошел десяток лет, другой.Исправя службу, домовойЛетит домойВ отечески пределы.Что ж видит? О, восторг! Скупой с ключом в рукеОт голода издох на сундуке —И все червонцы целы.Тут Дух опять свой кладСебе присвоилИ был сердечно рад,Что сторож для него ни денежки не стоил.

Когда у золота скупой не ест, не пьет,—Не домовому ль он червонцы бережет?

Богач и поэт

С великим Богачом Поэт затеял суд,И Зевса умолял он за себя вступиться.Обоим велено на суд явиться.Пришли: один и тощ, и худ,Едва одет, едва обут;Другой весь в золоте и спесью весь раздут.«Умилосердися, Олимпа самодержец!Тучегонитель, громовержец!»Кричит Поэт: «чем я виновен пред тобой,Что с юности терплю Фортуны злой гоненье?Ни ложки, ни угла: и всё мое именьеВ одном воображенье;Меж тем, когда соперник мой,Без выслуг, без ума, равно с твоим кумиром,В палатах окружен поклонников толпой,От роскоши и неги заплыл жиром».—«А это разве ничего,Что в поздний век твоей достигнут лиры звуки?»Юпитер отвечал: «А про негоНе только правнуки, не будут помнить внуки.Не сам ли славу ты в удел себе избрал?Ему ж в пожизненность я блага мира дал.Но верь, коль вещи бы он боле понимал,И если бы с его умом была возможностьПочувствовать свою перед тобой ничтожность,—Он более б тебя на жребий свой роптал».

Волк и мышонок

Из стада серый ВолкВ лес овцу затащил, в укромный уголок,Уж разумеется, не в гости:Овечку бедную обжора ободрал,И так ее он убирал,Что на зубах хрустели кости.Но как ни жаден был, а съесть всего не мог;Оставил к ужину запас и подле лёгПонежиться, вздохнуть от жирного обеда.Вот, близкого его соседа,Мышонка запахом пирушки привлекло.Меж мхов и кочек он тихохонько подкрался,Схватил кусок мясца – и с ним скорей убралсяК себе домой, в дупло.Увидя похищенье,Волк мойПо лесу поднял вой;Кричит он: «Караул! разбой!Держите вора! Разоренье:Расхитили мое именье!»

Такое ж в городе я видел приключенье:У Климыча судьи часишки вор стянул,И он кричит на вора: караул! [Заключительное нравоучение первоначально читалось: // У Климыча судьи часишки вор стянул, // Он тож кричит на вора: караул! // Хлопочет, // Рад целый мир поднять вверх дном; // А этого и вспомнить он не хочет, // Что сам имение всё нажил грабежом.]

Два мужика