Привык я утром двигать горизонт, или Гениальность не порок, а лишь повод для знакомства. Пародии на стихи Михаила Гундарина. Часть III - Владимир Буев

далеко. Ещё не все стихи друга осмыслены, оприходованы и обласканы доброй улыбкой и помянуты тихим добрым словом.

«Ну, не шмогла!» – ровно так заявила некогда в известном анекдоте некая говорящая кляча на ипподроме, пообещав прийти в гонке первой, но слово своё не сдержав.

«Ну, не шмогла!»

И я не шмог.

Впрочем, пожалуй, «ещё не вечер, ещё не все погасли краски дня», а порох в пороховнице – ого-го какой! – до сей поры сохранился. Поэтому имеется. Держим в сухости и сохранности.

Хоть «не шмог», однако к сегодняшнему дню на стихи Миши Гундарина у меня накопился самый внушительный по объёму корпус пародий. Ни на кого иного столько написанного нет. И, видимо, уже не будет. Впрочем, нет, запамятовал, на Виталия Пуханова, Санджара Янышева, Анну Шевченко и Айдара Хусаинова, пожалуй, не меньше. Надо будет как-нибудь на досуге подсчитать количество знаков и сопоставить одно с другим-третьим-десятым. И только после этой процедуры сделать научно обоснованный/верифицированный вывод.

Каждая моя пародия – на стих Миши целиком. Не на одну-две строки, не на трёх- или четверостишие, а именно на весь стих. Только в одном-единственном случае – на пару строк (и как раз этот случай – первая пародия в настоящем сборнике).

Не знаю, случалось ли в истории всемирной литературы, чтобы писались и потом томами публиковались пародии на конкретные стихи одного автора целиком. Ещё раз: пародия на полное стихотворение. Скорей всего всемирная литература подобного опыта не знала. Да и не важно, было такое или нет, теперь вот в любом случае оно есть. От скромности я не умру. Нет, весь я не умру. Во всяком случае пока не намереваюсь. А мои пародии будут жить вечно, пока в подлунном мире жив будет хоть один пиит.

…Впрочем, понизим градус кипения и высоту полёта: поэт в России, конечно, больше, чем поэт, но пародист – всего лишь пародист.

Итак, отправляю Мишу Гундарина в вечность.

***

«Есть преступления хуже, чем сжигать книги. Например, не читать их» (Рэй Брэдбери).

Как-то в разговоре мы с Мишей сошлись на том, что оба не любим дома наличие непрочитанных книг. Появилась непрочитанная – её тут же надо прочесть. Но всё равно, непрочитанных/нечитанных больше, чем прочитанных/читанных. Причём, чем больше читаешь, тем… вот тут так и хочется написать, что «тем больше хочется», но пишу иначе, хотя тоже предсказуемо: тем нечитанных становится всё больше и больше. То сам покупаешь впрок (уверяя себя, что вот-вот), то дарят и дарят, зная твои привычки и увлечения. Хорошо, что учебники химии в дар пока не преподносили.

К месту будь сказано: вот некий Петрушка из «Мёртвых душ»… «имел даже благородное побуждение к просвещению, то есть чтению книг, содержанием которых не затруднялся: ему было совершенно всё равно, похождение ли влюбленного героя, просто букварь или молитвенник, – он всё читал с равным вниманием; если бы ему подвернули химию, он и от неё бы не отказался. Ему нравилось не то, о чём читал он, но больше самое чтение, или, лучше сказать, процесс самого чтения, что вот-де из букв вечно выходит какое-нибудь слово, которое иной раз чёрт знает что и значит. Это чтение совершалось более в лежачем положении в передней, на кровати и на тюфяке, сделавшемся от такого обстоятельства убитым и тоненьким, как лепёшка…»

Петрушка содержанием книг не затруднялся, но мы-то затрудняемся!

Вот и тут на целую трилогию затруднились-загрузились.

И ещё: чем больше пишу пародий на Мишу, тем всё больше и больше становится его оригинальных стихов (пусть им и в прошлом сотворённых). Не поспеваю, однако.

Стихи и пародии/версификации/отклики

Пошто ты так тиранишь слово?

Михаил Гундарин

Цитата:

«…Опять на языке вертится.

И мы на всё готовы, лишь бы

К утру домой не воротиться…»

Владимир Буев

Чего ж верти́тся, но готовы?

Потребно гóтовы, не меньше!

Или ворóтиться. Рисковы

Все ударения, милейший!

Спросил у автора: «Ну, как же?!

Пошто ты так тиранишь слово?!»

«Для шалости», – не ойкнув даже,

Ответил мягко, не сурово.

Вот был бы в детстве у поэта

Месье, за шалости бранивший,

Мораль вложивший бы в эстета

И в Летний сад гулять водивший,

То и писал поэт бы строго

И с чувством, с толком, с расстановкой,

Понятно даже бестолковым,

Таким, как я, без расшифровки.

Робинзоном я представился

Михаил Гундарин

Бескорыстные, бескостные

Дни моей простецкой страсти.

Мы с тобой вдвоём на острове,

А над островом ненастье.

Промокает наша хижина,

Попугай кричит сердито

О газоне неподстриженном,

О спокойствии забытом.

В бурной мгле не видно паруса,

Ни следа его, ни тени…

Сэкономил – так не жалуйся

На своё приобретенье.

(Это в скобках, разумеется,

А на деле мы готовы,

Если всё опять изменится

В сотый раз начать по новой).

Владимир Буев

Робинзоном я представился

И на острове укрылся.

Прямо к хижине направился,

Над которой дым клубился.

Дождик шёл, я думал, Пятница

В виде девы обогреет.

Но живёт в халупе старица:

Свет не видывал страшнее.

За жильё предполагается

Приносить хозяйке плату,

Бартер тоже разрешается,

Потому не до бравады.

Море целый год свирепое.

Судна в дымке бирюзовой

Нет и нет. Старушка требует

В сотый раз начать по новой.

Полоска

Михаил Гундарин

ПАПИРОСЫ

Весь день шатался по проспектам,

Курил, зануда, папиросы,

Глазел, бездельник, на витрины,

Весь день я думал о тебе.

Жара и в городе, и в мире,

На всех часах +28,

Раскалены все телефоны,

И вот – кончается «Казбек».

И вот – картонные ворота

Под вечер выцветшего неба

Уже захлопнуты. И снова

Мы эту книгу не прочли.

И никуда не улетели,

Нигде не встретились – но где бы

Нам было встретиться на этой

Полоске выжженной земли?

Владимир Буев

ПОЛОСКА

Не для безделья в город вышел,

А чтобы в нём полоску выжечь.

И потому я зажигалку

И папиросы взял с собой.

Работа трудная, лихая:

Не бей лежачего, однако.

За день возможно умориться.

Но мне ль искать простых путей!

Отважный я, не убоялся

Жары такой, что пот потоком.

В Сахаре – и того прохладней.

Айфон, как печка, жжёт ладонь.

Полоску выжег – получилось.

Теперь свободная тропинка.

Гулять вдвоём по ней мы можем.

Ты почему-то не пришла.

Что за жизнь!

Михаил Гундарин

тает снег на серебряном блюде

расплетая своё серебро

так бывает при сильной простуде

или если швырнуть на ребро

ледяную от счастья монету –

закружусь ли ничком упаду

заклиная любовь и победу

ускользая по новому льду

Владимир Буев

что за жизнь ну совсем не малина

то швырнут на ребро то пырнут

то гриппую а то и ангина

жить спокойно творцу не дают

а вот давеча я поскользнулся

и ко льду нос и лоб приложил

ларь Пандоры в тот миг распахнулся

…кто-то пóд ноги лёд подложил

В окна смотрю я твои: медведь!

Михаил Гундарин

Белый медведь твоего окна

Лапой закроет разбитый нос

Через полгода придёт весна

Но разумеется не всерьёз

Так бы нам петь да и петь скользя

По ускользающей в свой черёд

Маковке кованого гвоздя

Вбитого в шёлковый переплёт

Где за ударом опять удар

А безударные не в цене

Как и любой дорогой товар

На сохраненье отданный мне

Владимир Буев

В окна смотрю я твои: медведь!

Мама родная! Тебя задрал!

Слово даю, что не буду впредь

Зверя дарить. Я завязал.

Спросишь, не стану дарить кому?

Впрочем, не спросишь меня теперь.

Края нет горя моему.

Солнце моё, ты мне поверь.

Хоть не задашь уже вопрос.

Честно отвечу тебе и всем.

Быстрый ответ. Почти