Джордж Байрон - Стихотворения (1816-1824)

Ознакомительный фрагмент

Диодати, июль 1816 г.

Перевод И. Тургенева

ПРОМЕТЕЙ

Титан! На наш земной удел,На нашу скорбную юдоль,На человеческую больТы без презрения глядел;Но что в награду получил?Страданье, напряженье силДа коршуна, что без концаТерзает печень гордеца,Скалу, цепей печальный звук,Удушливое бремя мукДа стон, что в сердце погребен,Тобой подавленный, затих,Чтобы о горестях твоихБогам не смог поведать он.

Титан! Ты знал, что значит бойОтваги с мукой… ты силен,Ты пытками не устрашен,Но скован яростной судьбой.Всесильный Рок – глухой тиран,Вселенской злобой обуян,Творя на радость небесамТо, что разрушить может сам,Тебя от смерти отрешил,Бессмертья даром наделил.Ты принял горький дар, как честь,И Громовержец от тебяДобиться лишь угрозы смог;Так был наказан гордый бог!Свои страданья возлюбя,Ты не хотел ему прочестьЕго судьбу – но приговорОткрыл ему твой гордый взор.И он постиг твое безмолвье,И задрожали стрелы молний…

Ты добр – в том твой небесный грехИль преступленье: ты хотелНесчастьям положить предел,Чтоб разум осчастливил всех!Разрушил Рок твои мечты,Но в том, что не смирился ты, –Пример для всех людских сердец;В том, чем была твоя свобода,Сокрыт величья образецДля человеческого рода!Ты символ силы, полубог,Ты озарил для смертных путь, –Жизнь человека – светлый ток,Бегущий, отметая путь,Отчасти может человекСвоих часов предвидеть бег:Бесцельное существованье,Сопротивленье, прозябанье…Но не изменится душа,Бессмертной твердостью дыша,И чувство, что умеет вдругВ глубинах самых горьких мукСебе награду обретать,Торжествовать и презирать,И Смерть в Победу обращать.

Диодати, июль 1816 г.

Перевод В. Луговского

Отрывок

Когда б вновь вынесла меня волна рекиК первоисточнику блаженства и тоски –Я не поплыл бы вновь меж теми берегами,Что пожелтевшими усеяны цветами, –Пускай бы как теперь текла река часов,Сливаясь с множеством безвестных ручейков.Но что такое Смерть? Покой сердец, гробница?И целое того, чего мы все – частица?Ведь жизнь – видение. Лишь то из бытияМне кажется живым – что взором вижу я,И мертвыми считать отсутствующих можно.Для сердца мысль о них мучительно тревожна,Воспоминания в час отдыха ночнойОкутывают нас печали пеленой.О да, они мертвы и холодны; едва лиМы вновь увидим их, какими раньше знали.Они изменчивы, а если и хранитВоспоминанье тот, кто нами не забыт,Мы все ж разлучены – лежит ли между намиЗемля, простор морской с шумящими волнамиИль земли и моря – пока в своих гробахВ один бесчувственный мы не сольемся прах.И кто они – жилищ подземных населенье?Мильоны мертвецов, что стали жертвой тленья?Тысячелетий пыль, покрывшая собойВсе то, на что ступал иль ступит род людской?Полна обитель их молчанием глубокимИ там живут они по кельям одиноким?Иль есть у них язык, сознанье бытияИх бездыханного, что в мрачном напряженьеБезмолвью полночи подобно? О, земля!Где – опочившие, и для чего – рожденье?Усопшие – твои наследники, а мы –Зыбь на поверхности. Среди могильной тьмы –Ключ от глубин твоих, и служит гроб вступленьем,Преддверьем в твой чертог с громадным населеньем.Войдя туда как дух, я суть земных веществТам в превращениях постиг бы несказанных,И видел чудеса, и – ныне бездыханных –Открыл бы тайну избранных существ.

Диодати, июль 1816 г.

Перевод О. Чюминой

Стансы к Августе

Когда время мое миновалоИ звезда закатилась моя,Недочетов лишь ты не искалаИ ошибкам моим не судья.Не пугают тебя передряги,И любовью, которой чертыСтолько раз доверял я бумаге,Остаешься мне в жизни лишь ты.

Оттого-то, когда мне в дорогуШлет природа улыбку свою,Я в привете не чую подлогаИ в улыбке тебя узнаю.Когда ж вихри с пучиной воюют,Точно души в изгнанье скорбя,Тем-то волны меня и волнуют,Что несут меня прочь от тебя.

И хоть рухнула счастья твердыняИ обломки надежды на дне,Все равно: и в тоске и уныньеНе бывать их невольником мне.Сколько б бед ни нашло отовсюду,Растеряюсь – найдусь через миг,Истомлюсь – но себя не забуду,Потому что я твой, а не их.

Ты из смертных, и ты не лукава,Ты из женщин, но им не чета.Ты любовь не считаешь забавой,И тебя не страшит клевета.Ты от слова не ступишь ни шагу,Ты в отъезде – разлуки как нет,Ты на страже, но дружбе во благо,Ты беспечна, но свету во вред.

Я ничуть его низко не ставлю,Но в борьбе одного против всехНавлекать на себя его травлюТак же глупо, как верить в успех.Слишком поздно узнав ему цену,Излечился я от слепоты:Мало даже утраты вселенной,Если в горе наградою – ты.

Гибель прошлого, все уничтожа,Кое в чем принесла торжество:То, что было всего мне дороже,По заслугам дороже всего.Есть в пустыне родник, чтоб напиться,Деревцо есть на лысом горбе,В одиночестве певчая птицаЦелый день мне поет о тебе.

24 июля 1816 г.

Перевод Б. Пастернака

Послание к Августе

Сестра моя! Коль имя есть святей,Тебе я дам его, как зов приветный.Хоть разделяет нас простор морей,Не слез прошу, а нежности ответной.Где б ни был я, ты для души моей –Луч сожаленья, сладостный, заветный.Две цели мне оставлены судьбой:Для странствий – мир, очаг и кров – с тобой.

Что странствия? О, лишь бы цель втораяДала мне гавань радости. Но вотМы разошлись, твоя судьба другая,И уз ее твой брат не разорвет.Капризен суд судьбы: он, повторяяУдел отцов, к беде меня ведет.Гул непогоды дед встречал на море,А я на суше – непокой и горе.

Когда, внук моряка, я средь другихСтихий спознался с бурей мировоюИ погибал на рифах потайных,Не видимых, не обойденных мною, –Моя вина. Не тратя слов пустых,Защитою ошибок не прикрою.Плывя, я знал, что рок грозит бедой, –Своих несчастий верный рулевой.

На мне вина. Вся жизнь моя – расплата;Мой каждый день глухой борьбой чреват,И, омрачив дар бытия богатый,Судьба иль воля без путей кружат.Не хватит сил – казалось мне когда-то,Из бренных уз я вырваться был рад.Теперь не так. Я жду – пусть жизнь продлится:Я посмотрю – чему еще случиться?

Хоть я и молод, но не раз видалНадменных царств и королевств крушенье.И понял я: о, как ничтожно малПоток моих тревог, что мчал в кипеньеИ в ярости свой дикий, пенный вал!Скажу теперь я, обретя терпенье,Что мы недаром груз скорбей своихНесем – хотя бы ради них самих.

То вызов ли неласковой судьбине,Отчаянье ль, что за бедой идет,Как и она, со мной сдружившись ныне,Иль чистый воздух солнечных высот(Легко порой ничтожнейшей причинеПридать нам сил, чтоб сбросить тяжкий гнет).Но я теперь покою странно предан,Что в дни затишья не был мной изведан.

Как в детстве, на ручей, лужайку, садСмотрю со свежим чувством, умиленно.Они о тех местах мне говорят,Где я до школы жил. Вновь покоренный,Я узнаю природы ясный взгляд,Его встречаю, сердцем размягченный,И чудится: влюбленным сердцу быть,Хоть, как тебя, вовек не полюбить.

Здесь сладостный источник размышленьяВ красотах Альп раскинулся у ног.Пусть краток миг восторгов, восхищенья –Глубоких чувств нас увлечет поток.Я не заброшен: глушь уединеньяДала мне все, чего желать я мог.Вид озера великолепен. Все жеСкромнее наше, но душе дороже.

О, если б ты была со мной! Но яБезумен, вновь желание лелея, –Уединенье славит кисть моя,Его ль предам, о прошлом сожалея?Их много – сожалений, но, таяИх в скрытном сердце, замолчу скорее:Для философии – отлива час,Прилив печали встал слезой у глаз.

Я вспомнил озеро у замка. ГодыПокажут, сохраню ль его навек.Хотя прекрасны Леманские воды,Мне не забыть столь милый сердцу брег.Разрушить память мне должны невзгоды,Чтоб образ твой или его поблек,Хоть разлучен со всем, что б ни любил я,Все потерял иль с болью уступил я.

Дары земли раскрыты предо мной,Возьму один – природы щедрой краски.Сливаясь с небом, я вкушу покой,Познаю солнца нежащие ласки;Отбросив груз апатии немой,Природы лик увижу я без маски.Она мне друг. Пусть будет и сестрой,Пока опять не свижусь я с тобой.

В себе все чувства укрощу я строго,Но это – нет: все радует мой взор,Как утро жизни, у ее порога.О, если бы, толпе наперекор,Я шел всегда той утренней дорогой,Я был бы праведней, чем до сих пор,Я дремлющим страстям не нес бы дани.Ты слез не знала бы, а я страданий.

Я ложность честолюбия постиг.Любовь и слава? Рос я вместе с ними,Они пришли, хоть не искал я их,И дали все, что были в силах, – имя.Все ж не они венец забот моих,Я был знаком с исканьями иными.Все позади, покончено с борьбой,К обманутым причислен я судьбой.

С меня в грядущем даже рок жестокийПотребует лишь крохи прежних сил:Я пережил намного жизни сроки –Затем, что много в жизни пережил.Бессменно бодрствуя, удел высокийЯ нес и сном огня не угасил.Весь путь мой – четверть века, но хватилоЕго бы и на век Мафусаила.

Приму все то, что даст остаток дней.Благодарю года, что подарилиИ счастья краткий миг душе моейСреди борьбы, в тщете моих усилий.И в настоящем я не стал черствей,И свежесть чувств мне судьбы сохранили.Гляжу вокруг: глубоких мыслей стройСклоняется пред вечной красотой.

Сестра моя! Уверен, дорогая,В твоем я сердце, как и ты в моем.Мы не откажемся, сердца сплетая,От этих уз. И, вместе ль мы живем,Иль разлучает нас судьба слепая, –Мы об руку к закату дней придем.Смерть медленно иль быстро подкрадется –Связь первых дней последней оборвется.

1816 г.

Конец ознакомительного фрагмента