Сборник - Русалка. Русская баллада

Иван Иванович Козлов

Умирающий гейдук

Иллирийская баллада

«Орел ты мой белый! спустися на дол,Слети с поднебесья, мой белый орел!Взгляни: я Заремба, в крови пред тобой,Бывало, ты помнишь, в боях удалой,Телами пандуров тебя я кормил;Прошу, чтобы службу ты мне сослужил.Потом пусть добычей орлятам твоимС кровавым, с отважным и сердцем моим.

Пустую лядунку мою ты схватиИ к брату Рамейке скорее лети.Двенадцать зарядов с собой я носил,Двенадцать пандуров я ими убил.Но с ними таился Бенаки-злодей;Бездушный, боялся он сабли моей, —Булат неизменный лишь выхватил я,Он сзади кинжалом ударил меня.

Лети – и родимый за брата отмстит.И вот еще перстень – в нем яхонт горит —И шитый узорно платок мой цветной,Отдай их вернее Милене младой;И станет мой перстень она целовать,А слезы узорным платком отирать».И мчит орел белый в безмолвьи ночномЛядунку и перстень с узорным платком.

И к брату Рамейке орел прилетел;Рамейко с друзьями в похмелье сидел,О брате убитом едва потужил,Пустую лядунку откинул и пил.К прелестной Милене помчался орел,И деву младую он в церкви нашел;И к ней он явился с заветным кольцом, —Милена с Бенаки стоит под венцом.

Тайна

В лесу прибит на дубе вековомБулатный щит, свидетель грозных сеч;На том щите видна звезда с крестом,А близ щита сверкает острый меч.

И свежую могилу осеняетТенистый дуб, и тайны роковойУжасен мрак: никто, никто не знает,Кто погребен в лесу при тьме ночной.

Промчался день, опять порой урочнойНочь темная дубраву облегла;Безмолвно все, и медь уж час полночныйНа башне бьет соседнего села.

И никогда страшнее не темнелаОсення ночь: она сырою мглойДремучий лес, реку и холм одела —Везде покров чернеет гробовой.

Но меж дерев багровый блеск мелькает,И хрупкий лист шумит невдалеке,И факел дуб вблизи уж озаряет:Его чернец в дрожащей нес руке.

К могиле шел отшельник престарелый,И вместе с ним безвестно кто, в слезах,Идет, бледней своей одежды белой;Печаль любви горит в ее очах.

И пел чернец по мертвом панихиду,Но кто он был – чернец не поминал;Отпел, вдали сокрылся он из виду,Но факел всё в тени густой мерцал.

На свежий дерн прекрасная упалаИ, белую откинув пелену,Потоки слез по мертвом проливала,Могильную тревожа тишину;

И вне себя, вдруг очи голубыеНа щит она внезапно поднялаИ, локоны отрезав золотые,Кровавый меч их шелком обвила;

Безумья яд зажегся в мутном взоре,Сердечный вопль немеет на устах.Она ушла, и лишь в дремучем бореТаинственный один остался страх;

И меж дерев уж факел не мерцает,Не шепчет лист, и тайны роковойУжасен мрак: никто, никто не знает,Кто погребен в лесу при тьме ночной.

Федор Николаевич Глинка

Клятва

(Баллада)

Раз весенним вечеркомЛиза с милым шла дружком,А луна светила…«В небе век горит луна;Буду век тебе верна!» —Лиза говорила.В небе все горит луна;Лиза другу неверна:Друга разлюбила.И печален, грустен он,Позабыл и грусть и сон:Грусть его убила.А неверная с другимСчастьем хвалится своим,О былом забыла.Но случилось вечеркомТем же ей идти лужком,А луна светила…На нее глядит луна,Будто жизнию полна —В ней душа заныла…Кто-то в сумраке мелькнул,Кто-то ей шепнул:«За обман – могила!»И с тех пор, всё день за день,Лиза сохнет… Лиза – тень!Младость погубила!..И, печальная, концаКак невеста ждет венца:Так бледна, уныла.Он настал – ее конец!Саван белый – под венец,Брачный одр – могила!И, вздохнув, прохожий стал,Надпись гробную читал:«За обман – могила!..»

Кондратий Федорович Рылеев

Смерть Ермака

Ревела буря, дождь шумел;Во мраке молнии летали;Бесперерывно гром гремел,И ветры в дебрях бушевали…Ко славе страстию дыша,В стране суровой и угрюмой,На диком бреге ИртышаСидел Ермак, объятый думой.

Товарищи его трудов,Побед и громозвучной славы,Среди раскинутых шатровБеспечно спали близ дубравы.«О, спите, спите, – мнил герой, —Друзья, под бурею ревущей;С рассветом глас раздастся мой,На славу иль на смерть зовущий!

Вам нужен отдых; сладкий сонИ в бурю храбрых успокоит;В мечтах напомнит славу онИ силы ратников удвоит.Кто жизни не щадил своей,В разбоях злато добывая,Тот думать будет ли о ней,За Русь святую погибая?

Своей и вражьей кровью смывВсе преступленья буйной жизниИ за победы заслуживБлагословения отчизны —Нам смерть не может быть страшна,Свое мы дело совершили:Сибирь царю покорена,И мы – не праздно в мире жили!»

Но роковой его уделУже сидел с героем рядомИ с сожалением гляделНа жертву любопытным взглядом.Ревела буря, дождь шумел;Во мраке молнии летали;Бесперерывно гром гремел,И ветры в дебрях бушевали.

Иртыш кипел в крутых брегах,Вздымалися седые волны,И рассыпались с ревом в прах,Бия о брег, казачьи челны.С вождем покой в объятьях снаДружина храбрая вкушала;С Кучумом буря лишь однаНа их погибель не дремала!

Страшась вступить с героем в бой,Кучум к шатрам, как тать презренный,Прокрался тайною тропой,Татар толпами окруженный.Мечи сверкнули в их руках —И окровавилась долина,И пала грозная в боях,Не обнажив мечей, дружина…

Ермак воспрянул ото снаИ, гибель зря, стремится в волны.Душа отвагою полна,Но далеко от брега челны!Иртыш волнуется сильней —Ермак все силы напрягаетИ мощною рукой своейВалы седые рассекает…

Плывет… уж близко челнока, —Но сила року уступила,И, закипев страшней, рекаГероя с шумом поглотила.Лишивши сил богатыряБороться с ярою волною,Тяжелый панцирь – дар царя —Стал гибели его виною.

Ревела буря… вдруг лунойИртыш кипящий осребрился,И труп, извергнутый волной,В броне медяной озарился.Носились тучи, дождь шумел,И молнии еще сверкали,И гром вдали еще гремел,И ветры в дебрях бушевали.

Антон Антонович Дельвиг

Романс

«Проснися, рыцарь, путь далекДо царского турнира,Луч солнца жарок, взнуздан конь,Нас ждет владыка мира!»

– «Оставь меня! Пусть долог путьДо царского турнира,Пусть солнце жжет, пусть ждет иныхК себе владыка мира».

– «Проснися, рыцарь, пробудись!Сон по трудам услада;Спеши к столице! Царска дочьХрабрейшему награда!»

– «Что мне до дочери царя?Мне почестей не надо!Пусть их лишусь, оставь мне сон,Мне только в нем отрада!

Имел я друга – друга нет,Имел супругу – тоже!Их взял Создатель! Я ж молюсь:К ним и меня, мой Боже!

Ложусь в молитве, сон едваГлаза покроет – что же?Они со мной, всю ночь моеНе покидают ложе.

Меня ласкают, говорятО Царстве Божьем, нежноМне улыбаются, манятМеня рукою снежной!

Куда? За ними! Но привстатьНет сил! Что сплю я, знаю!Но с ними жить и в сне я радИ в сне их зреть желаю!»

Александр Сергеевич Пушкин

Сраженный рыцарь

Последним сияньем за лесом горя,Вечерняя тихо потухла заря.Безмолвна долина глухая;В тумане пустынном клубится река,Ленивой грядою идут облака,Меж ими луна золотая.

Чугунные латы на холме лежат,Копье раздробленно, в перчатке булат,И щит под шеломом заржавым,Вонзилися шпоры в увлаженный мох:Лежат неподвижно, и месяца рогНад ними в блистанье кровавом.

Вкруг холма обходит друг сильного – конь;В очах горделивых померкнул огонь,Он бранную голову клонит.Беспечным копытом бьет камень долин —И смотрит на латы – конь верный одинИ дико трепещет и стонет.

Во тьме, заблудившись, пришелец идет,С надеждою робость он в сердце несет —Склонясь над дорожной клюкою,На холм он взобрался, и в тусклую дальОн смотрит и сходит – и звонкую стальТолкает усталой ногою.

Хладеет пришелец, кольчуги звучат.Погибшего грозно в них кости стучат,По камням шелом покатился,Скрывался в нем череп… при звуке глухомЗаржал конь ретивый, скок лётом на холм —Взглянул… и главою склонился.

Уж путник далече в тьме бродит ночной,Всё мнится, что кости хрустят под ногой…Но утро денница выводит —Сраженный во брани на холме лежит,И латы недвижны, и шлем не стучит,И конь вкруг погибшего ходит.

Песнь о вещем Олеге