«Может, я не доживу…» - Геннадий Фёдорович Шпаликов

боюсь! —

Он на улице – зато я посмеюсь!

Раз, простуженный, пошел он в магазин

Мне для ужина купить лососин.

Раз чихнул он в магазине – и привет!

Магазина лососины больше нет!

…И по крыше вслед за Дашей

Слон идет, ушами машет!

Самый зимний в целом мире

Слон по имени Порфирий!

Познакомьтесь – это Проша,

Это папа, это лошадь,

Это наш ученый кот

В кепке задом наперед.

Это, Проша, воробей,

Имя вспомнить – хоть убей!

«Прохор, – Даша говорит, —

По-индусски говорит».

Кот расправил длинный ус —

И спросил:

«Значит, Проша, вы индус?

Гран мерси!»

Даша кепочку поправила коту —

«Помолчал бы ты, а то – переведу!

В снег, в порошу улетает дирижабль!

Только Прошу вы не смейте обижать!

Проша, Проша – что с тобой? Не реветь!

Будь хорошим! Ты же слон – не медведь!»

Оказалась скатерть кстати —

Проше вытерла глаза,

А у Проши ровно в скатерть

Помещается слеза.

Но тут появляется летчик,

И летчику не до примочек.

«Где тут гражданка певица,

Которую ждет заграница?

А все посторонние лица

Прошу поскорей удалиться!»

Отдает он Даше честь:

«Вещи здесь?»

«На дорогу бы присесть…

Время есть…

Дирижабль это мой,

А не ваш,

Я пришла к себе домой —

Ну-ка, марш!»

Отослала Даша летчика назад

Проверять у дирижабля тормоза,

А сама посмотрела на Прошу:

«Ах, прощай, мой любимый, хороший! —

И добавила строго: – Порфирий!

Не твори беспорядка в квартире!

И не топай – на восьмом этаже!

Ты в Европе, а не в Индии уже!

А то скоро прилечу-прилечу

И такое закачу-закачу!

ЗА-КА-ЧА-ЕШЬ-СЯ!»

И – улетела!

Стихи 7 октября

I

Почему и во всем непременно

Мне охота себе объяснить

И осенней воды перемену,

И осоки железную нить?

По ту сторону речки, над лесом

Появилась во мне и сама

Мелочами своими воскресла

Незабвенная эта зима…

II

На ледяной реке —

Следы, дымы и звуки,

И варежка в руке —

Предчувствием разлуки.

А солнце в январе —

Из-за того же леса.

А я на лед смотрел —

Мне это интересно.

После просмотра «Детей райка»[19] – осенью 1973 года

Даше

Чего-то плакать стал в кино,

Хотя кино не те,

Но хорошо – пока темно —

Не видно в темноте

Ни мокрых глаз или ладонь,

Прижатую слегка,

За все страданья примадонн

Родных «Детей райка».

Там и потеря, и тоска.

Потери – через раз.

И заработок из-за куска,

И от куска отказ.

Неразделенная любовь,

И разделенной свет,

И столкновенье чуждых лбов —

Чего там только нет.

Бездомность, блеск и нищета.

Невесел и конец,

Когда понятна вся тщета

Двух любящих сердец.

Но из Повторного кино

К Никитской выходить.

Кому перо, кому станок,

Кому портвейн пить.

Но на Никитской, у кино,

Я видел то молчанье —

И астроном, и агроном —

Как бы однополчане.

Даше

Глаза мои опухали,

Ресницы машут лопухами,

Одна ресница как лопух,

Другая – веточкой еловой —

По девочке светлоголовой

Слезой падет на летний луг.

А людям – пожимать плечами,

С чего же так орать ночами,

Как морж или медведь,

С чего же все на свете путать,

Котенка под рубахой кутать,

Штанов, по сути, не иметь.

Жить обреченным явно на смех,

А между тем спокойно, насмерть,

Блевотиной освободя,

Жить для себя.

Качайся в смехе, покачайся,

Но ты особо не печалься,

Сегодня – точно не помру.

Я комнату спокойно отопру,

Ботинки в сторону отброшу,

Чернил налью в твою галошу,

Рукою об руку потру.

«Прощай, мое сокровище…»

Прощай, мое сокровище, —

Нелепые слова,

Но как от них укроешься —

Кружится голова.

И мартовская талость

Бросается и рвет.

Мне докружить осталось

Последний поворот.

«Жили-были волки…»

Жили-были волки

У зеленой елки,

Прятались под ветками

Со своими детками.

Елку срубили,

Волков не спросили,

Потому что волки

Проживут без елки.

Колыбельная

Спят в диване валенки

И галоши спят.

Ты усни, мой маленький

Бледнолицый брат.

Сном объяты площади,

Летний сад молчит,

И на медной лошади

Медный всадник спит.

«Не прикидываясь, а прикидывая…»

Не прикидываясь, а прикидывая,

Не прикидывая ничего,

Покидаю вас и покидываю,

Дорогие мои, всего!

Все прощание – в одиночку,

Напоследок – не верещать.

Завещаю вам только дочку —

Больше нечего завещать.

Я шагаю по Москве

Сценарий

С земли всегда завидуешь пролетающим над тобой, и тем, кто улетает, тоже завидуешь, и почему-то с большим