Судьбы моей калейдоскоп - Людмила Яковлева

тихонько вздыхали. Затем «аристократическая» семья выходила из своей квартиры; дамы в огромных шляпах, обернутые в шифон и шелка, торжественно шествовали к такси.

Разумеется, все это ранило самолюбие мамы, у которой и на детскую одежду не всегда денег было достаточно. Поэтому мечта о «юге» занозой сидела в ее сердце. Может, кто-нибудь осудит ее, но Марина Петровна вполне все это понимала. Динская же находилась в 120 километрах от Черного моря, и в то время, когда родители жили там, Марина Петровна наотдыхалась и наплавались в Черном море вдоволь. Несмотря на то, что в Джубге, где они чаще всего бывали, на пляже яблоку негде упасть, она знавала места, где можно было плавать и без купального костюма.

Следует отметить, что характер у Ниночки был невыносимый, особенно на подросте. Основное чувство, которое она вызывала у Марины Петровны, можно назвать раздражением. В силу большой разницы лет, они находились в несходных стадиях развития. У младшей сестры был трудный переходный возраст, а старшая уже остепенилась, стала «взрослой» замужней дамой. Так, к примеру, Ниночка очень любила дачу своих родителей и могла жить там все лето безвыездно. Марина же Петровна была «асфальтовым цветочком», дача была ей в тягость. Ее тянуло в город. Однако во время отпускных поездок к родителям она с большим удовольствием вспоминала, как бродила в детстве по местным лесам, собирала грибы, ягоды. Леса эти были светлыми, сухими и солнечными. Дышалось в них хорошо и свободно. В них не было чего-то угнетающего – мрачного сумрака, сырости, хлюпающей под ногами черной болотной воды и лосиных блох, как, например, в Ленинградских лесах. Однако муж всегда подтрунивал надо нею, дразнил и говорил, что в окрестностях Сызрани, где тогда жили родители, нет никаких лесов. Марина Петровна с мамой решили показать ему настоящий лес. Ниночка же, которой тогда было лет пятнадцать, как всегда, хотела сделать наоборот – остаться на даче, капризничала и противоречила во всем. В таких случаях в их семье говорили, что «из нее мурзяшки лезут». Наконец мама просто приказала девочке следовать за ней. Но никакого леса они так и не увидели. Младшенькая, чтобы наказать общество за вынужденную прогулку, постоянно «терялась» – убегала подальше от всех. Мама волновалась, боялась за нее и, естественно, жаловалась, что у нее «плохо с сердцем». Марина Петровна с мужем боялись, что среди леса у мамы случится «приступ», бежали искать капризную сестру, находили ее сидящей на пеньке с книгой в руках. Она, видите ли, читала! Завидев преследователей издали, Ниночка убегала и садилась где-то в перелеске на следующий пенек. Может быть, в другой обстановке все это стало бы интересной игрой в прятки. Но за Мариной Петровной и ее мужем следовала, опираясь на где-то сломленную палку, мама, жаловалась на сердце и всеми способами показывала, что вот, сию минуту упадет в обморок. Скоро стало ясно, что из прогулки ничего не выйдет, они сели в автобус и уехали на дачу.

Водопровода на даче не было, за водой нужно было ходить, и посуду мыли холодной водой. Это создавало большую проблему. Маме не давали мыть посуду ради «вежливости». Марина Петровна посуду не мыла, так как у нее был маникюр. Папа вообще не интересовался хозяйством, он думал, что все в доме делается само собой. Ниночка не мыл потому, что не хотела. Оставался один муж Марины Петровны. Весь отпуск он мыл холодной водой посуду, и его руки покрылись аллергическими высыпаниями. За помощью Марина Петровна все же решила обратиться к своей младшей сестре. Но Ниночка, красивая, высокая и очень прямая, гордо повернувшись, сказала, что мыть посуду не станет. «Что же, муж мой приехал сюда мыть посуду?» – в сердцах воскликнула Марина Петровна. – «Конечно!» – спокойно ответила Ниночка и, зажав под мышкой книгу, пошла прочь. Если говорить честно, Марина Петровна совсем забыла этот эпизод и вспомнила о нем в связи с наблюдениями, которые она сделала тогда, когда однажды была в гостях у своей сестренки.

Опять история с посудой, но уже под другим знаком. Теперь у Ниночки красивая, стройная, с такой же, как у мамы, прямой спиной, своевольная дочь и еще двое мальчиков. Согласно имеющейся в семье договоренности, дети моют посуду по очереди. В этот день была очередь Ирины, младшей дочери. И хотя гора посуды возвышалась до потолка, той совершенно не хотелось заниматься ею. Ниночка пришла с работы усталая. Вид грязной посуды не улучшили настроения. И она занялась ею сама, а Ирине пригрозила какими-то санкциями. И вот Марина Петровна наблюдает следующую картину: сестра, злая и раздраженная, моет посуду, а дочь ее Ирина стоит позади, топает ногами и кричит, чтобы ей дали мыть посуду, не приближаясь, однако, близко к мойке. Когда все кончилось, когда Ниночка перемыла посуду, обе сестры сели в тишине попить кофе и успокоиться. Ниночка стала жаловаться на свою непослушную дочь. Вот тут-то и припомнилась давнишняя история. Ну, что можно сказать на это! Все повторяется в этой жизни, и повторяется один к одному, судьба даже не стремиться как-то отрежиссировать события или внести в них изменения. Позднее, когда пришло время, Ниночка, как и всякая мама, поехала поддерживать свою дочь при ее поступлении в Медицинскую академию в городе Ярославле. Марина Петровна своего сына никуда не возила, так как он поступил учиться в Ленинградский Политехнический институт, который находился на расстоянии двух остановок от дома. Сын ее учился в спокойной и теплой домашней обстановке. Свои революционные решения он примет гораздо позже, в сорокалетием возрасте, после того, как женится.

После окончания школы Ниночка поступила на филологическое (английское) отделение Кубанского университета. По причине слабого здоровья в школу она пошла сравнительно поздно, в восемь лет, в университет же поступила не сразу, а с третьего или четвертого раза. Поэтому она была старше своих сокурсников, что в том возрасте чувствовалась весьма ощутимо. Кроме того, родители к тому времени вышли на пенсию, и денег у них было немного, подчас они не могли купить даже необходимое, не говоря об излишествах. Это обстоятельство сильно ранило нежную девическую душу. В советские времена в магазинах было совершенно пусто, все, даже весьма обычные вещи, были дефицитом. Так что оборотистые люди приносили этот так называемый дефицит прямо на рабочие места, в аудитории институтов и университетов и по баснословным ценам продавали где-нибудь в уголке или в туалете обувь, кофточки, косметику и т. д. Из-за весьма ограниченных материальных возможностей родителей, Ниночке все это было недоступно, и она до сих пор не может