Притчи. Стихи. Рассказы 1-15 - Никита Белугин

есть и насилие, и воровство, и даже разврат. Я говорю серьёзно, потому что моя идея имеет место быть. Так вот, с детского сада и до появления баса в голосе, человек — абсолютно любой человек — развивается и берёт свои корни именно в понятиях, то есть в беззаконии, то есть где слабый молчит, чтобы не быть униженным.

Признаюсь опять же, что не являюсь сторонником «стукачества» и не являюсь сторонником «полицейского государства», но так же признаюсь, что не являюсь и противником оных…

Ну и к чему я всё это написал? К тому, что глупо требовать от людей жить по закону, если их корни настолько глубоко с детства запутаны в беззаконии. И даже не жить, — жить-то ладно, жить по закону возможно и беззаконникам худо-бедно, — а верить в закон, верить в закон невозможно, выросши в подобных условиях, как например герой миниатюры, Владик.

Но согласитесь, что не возможно было бы и жить в сюрреалистическом таком мире, где жертва бы, например, наказывалась за то, что она не донесла на своего обидчика, — в этом случае конечно бы преступлений бы значительно поубавилось, но, согласитесь, жить среди таких «правильных» людей было бы по меньшей мере неуютно.

Странные всё-таки люди существа — инь и янь, не дать — не взять.

ПСР — 4

Анекдот про толстую девочку.

Этот анекдот мне рассказал один мальчик школьного возраста, — я много общаюсь в интернете, а интернет такая штука, что порой возраст вовсе неопределим, порой его лень определять, и школьник принял меня за своего ровесника. Рассказал он историю свою в двух словах, то есть очень кратко, а так как все возможные школьные обстоятельства знакомы любому гражданину нашей страны, то и мне не составило труда дополнить тезисную историю его вполне закономерными подробностями.

К нам в класс перевели из другой школы новенькую девочку и посадили со мной за парту, — рассказывал мне школьник. Сразу оговорюсь, что девочка эта была хоть и не очень, но толста, а характера, напротив, была бойкого и видимо из-за оного характера её исключили из родной школы. Признаюсь честно (признавался школьник), я первым впечатлением усмехнулся над её внешностью, невольно усмехнулся — что поделать, если толстые люди выглядят как-то неуклюже и неполноценно.

Я учился хорошо и может быть её и посадили со мной, что бы я подтягивал её по учёбе. Она же, чуть ни с первых дней перезнакомилась со всей школьной шпаной и сделалась их подругой. Шпана, разумеется, меня и мне подобных не уважала. И если бы эта девочка училась в нашей школе с первого класса, то так же бы наверно свысока глядела в мою сторону, если бы ещё замечала. Шли недели, затем месяцы, но толстушка ничуть не охладела на мой счёт, — она почтительно относилась ко мне с первого дня. Признаюсь, этим она меня несколько покорила…

Я тоже зауважал её и без каких-либо задних мыслей помогал ей в учёбе, а проще говоря, давал списывать, — за что она платила мне отменным юмором и с ней никогда нельзя было соскучиться.

Однажды она защитила меня от хулиганов. У хулиганов ведь как, дай только к чему-нибудь привязаться, дай только повод им заподозрить, что ты придерживаешся каких-то правил, дай только усомниться, что ты не живёшь «свободой» как они, что не отрицаешь всё и вся, и тут же ты станешь объектом презрения и различных домогательств.

Дело было так, мне в конце года на занятие нужно было к какому-то непервому уроку, так как моя успеваемость была вполне себе достойной и ненуждающейся в подготовке к экзаменам, — это был девятый класс. Я шатался где-то, по дороге купил пакетик семечек, а чтобы не мусорить, положил пустой пакетик из-под высыпанных в карман семечек в пакет с тетрадками. И вот, подойдя к крыльцу, я встретил толстушку с её товарищами. Я на правах её близкого остановился с ними, немного в душе побаиваясь и волнуясь, но сохраняя вид непринуждённости. Она изображала, да и кажется всерьёз верила, что я такой же как и они, её друзья.

Я не помню что я говорил, но кажется ничего такого стыдного, из-за чего шпана могла бы надо мной посмеяться хотя бы в душе. Простоял я уже несколько минут и даже начинал испытывать удовольствие от того, что я — овца нахожусь в стае волков и мне ничего не угрожает, и волки меня уважают и принимают за своего. Только вдруг один из них обращается ко мне:

— Дай семечек.

Я к тому моменту, по дороге, уже сгрыз все семечки, но я понял, что задира заметил пустой пакетик в моём пакете с тетрадками, который, к слову, я носил не как «папку», как носят «свободные» ребята, а на вытянутой вниз руке, как какие-то продукты…

— У меня нету… — ответил я.

— Чё ты ******?! Вон у тебя жёлтый кулёк в пакете.

«Что ты обманываешь» — спросил задира из компании.

— Он пустой. — ответил простодушно я.

— А зачем ты таскаешь с собой мусор? Хе-хе! — усмехнулся он, а затем посмотрел на свою толпу, улыбаясь.

Я стушевался, понимая, что врядли в двух словах смогу донести до этих отморозков, что мусорить это плохо и что я не встретил урны по дороге. Я впрочем уже собрался начать им это объяснять, сердцем предчувствуя, что болото этой беседы на разных языках затянет меня в пропасть. Как вдруг — спасение!

— А тебе какая разница?! — с бешеным взглядом посмотрела на моего обидчика моя соседка по парте.

Честно говоря, от волнения я не помню что ей он ответил, помню только, что он стушевался, как-то отшутившись. А ведь действительно, какая ему разница? — думал я потом. И признаюсь, много чего забыл я в школьной программе, но этот урок я запомню надолго.

Обстановка тут же разрядилась, все взгляды, дотоле устремлённые на меня, как-то отвлеклись, и вскоре я отправился на занятия.

Бросил дымить.

Бывает люди ведут себя как идиоты и не понимают этого, а бывают люди, которые ведут себя не лучше, но