Толстая книга авторских былин от тёть Инн - Инна Ивановна Фидянина-Зубкова

class="p1">Итак, все вместе ползём наружу,

Вий с нами, как лучший друже.

А снаружи его души

вовсе добро не ищи:

упёрся глазами в землю:

— На пашню мне надо, в деревню.

А нам, дуракам, нет и дела

что душа его захотела

чего-то или куда-то.

Сок желудочный урчит виновато

в отощавших брюхах.

— Может, вернёмся к старухе?

Попадья, она нас любила,

по праздникам токо и била.

— Не, глухих не пустит обратно.

Вот слух разыщем…

— Ай, ладно!

Чтож, побрели калеки дальше,

каждому встречному машем,

но от Вия народ врассыпную.

— Эх, баланду поесть бы какую!

— Ага, щас засеем и будем ждать.

Надо б к людям, там могут подать.

Вий:

— Вспахать — идея хорошая,

тут нет ничего такого и сложного

* * *

Ну, пока Вий земелечку пашет,

нам удача крыльями машет

с площадей торговых,

с приходов моргает пловом.

Мы плюнули на пашню Вия,

Лешего в лес отпустили

и одни побрели до народа.

А миряне на нас:

— Уроды!

— Зачем же так?

Ведь мы поём и пляшем,

вразнобой руками машем

да гундосим невпопад.

Но ответом — камнепад!

А в ближайшей богадельне

поставили нас к молельне.

Стоим, крест кладём неправильно,

бьёмся челом об завалинку

и ругаемся грозно матом

(попадья научила, не виноваты).

Выгнали нас. Куда идти?

Одни беды на пути.

— Может, всё-таки поле засеем?

К осени урожай поспеет.

Домишечко рядом поставим.

С Лешим в картишки вдарим.

— Ну не, мы к трудам непривычные.

Не для того ребята столичные

мамок родами тужили.

Мы знаем дороженьку нужную:

пойдём-ка до бабы Яги,

у той две костяные ноги,

сумеет здровье вернуть.

Нелогично, но по лесу прём, не свернуть!

Вий с надела своего нам машет,

соха в ручищах злобно пляшет.

Отвернулись, смотреть неохота,

не наша, то бишь, забота.

А вон и избушка бабы Яги.

Заходим. Ей встать не с ноги:

сидит, в карты с Лешим играет,

тот ей байки смешные баит.

Дураки:

— Помоги нам баба Яга!

— Эх, прячьтесь, поп едет сюда.

— А что ему надо, попу?

— Да что-то я и не пойму.

А поп пузом хлоп и заходит.

Дух язычества сразу уходит

и сияньем наполняется дом.

Мы ж в дальний угол ползём.

Поп кричит:

— Привет, старуха.

Чую, пахнет русским духом.

Никак, суп из мужланов варила?

Гореть в аду тебе! Говорил я?

— Чего припёрся, паразит?

А в аду уже горит

твоя больная печень.

И тут… вытаскивает бабка из печи

румяны, пышны калачи.

Дураки не сдюжили,

вывалились дружно,

хвать по калачу и в рот.

Поп на дурней пузом прёт:

— Вас то я везде и шукаю.

Попадья без холопов пропадает:

то ревёт, то плачет,

то песни орёт, то скачет,

посуда из рук у ней валится,

гости от скуки маются,

песни ваши поминают,

требуют дураков. Пытают,

мол, я вас сгноил куда-то.

Но я ж невиноватый!

Не, поп ни в чём не повинен,

даже если он колокол сдвинул.

Ему там на небе зачтётся,

мол, где тонко, там и рвётся.

Поп:

— Ну тогда собирайтесь,

в дом поповский верстайтесь,

платить обещаю исправно

едой, водою, а главное

про розги и вовсе забуду

колокольней пытать не буду.

— Мы бы рады,

да ни слуха у нас, ни зрения,

ни певческого настроения.

Вот припёрлись до бабы Яги,

просим ведьму: помоги!

Яга:

— Вам поможет лишь работа

да о стариках забота.

Говорят же вам, Виюшка пашет,

помогите ему. И краше

дураков не будет на свете,

только эти, эти и эти.

С тоской оглядели мы поле.

Нет, нам охота на волю.

Раз берёт поп обратно убогих,

так и быть, хватаем руки в ноги

и ковыляем за ним прямо в город.

Яга:

— А не лучше ли в прорубь?

Что б от вас природа отдохнула.

Всё, идите, я б давно уже уснула.

* * *

Вот едет на повозке поп,

а мы бегом за ним бегом топ-топ.

Поп:

— Встречай, жена, холопов!

Попадья:

— А ну картоху лопай.

И потекли дни наши серой струйкой,

мы колышемся сбруйкой

по поповскому дому:

всё примечаем, плохому

учим поповских ребят,

те молится уже не хотят.

Вместо нас детишки пляшут,

поют, метут, капусту квасят.

Да заговор плетут очень смелый:

— Как вишня в саду поспеет,

оборвать её всю без остатка,

на базаре продать и тятьке

не отдать ни рубля!

А зачинщик этому — я,

то есть мы,

дураки.

Нет, так долго продолжаться не может.

Попадья наша снова хлопочет:

— Надо от дурней избавиться!

Эх, была бы она красавица,

приписали б мы ей любовей

поболее, чем на грядке морковей.

Но она тощее метлы,

и нету столько свеклы

нарумянить ей щёки.

Даже блины с припёком

краше её не делали.

— Так надо чтоб все поверили!

Мы пустим по городу слух,

мол, у древних старух

есть молодильное зелье,

Кто выпьет его, тот в веселье

начнёт тыщу лет проживать,

а может и все пять.

Вот от этого то зелья

попадья помолодеет!

Как сказали, так и сделали:

сплетни распустили

и сами в них поверили.

* * *

Вот прибегает как-то попадья:

— У соседки я намедни была,

та говорит: планида

скоро небом будет смыта,

а луна улетит далеко

в своё родное село!

И мол, есть на бел свете трава,

здоровье приносит она.

Пойдите-ка вы, дураки,

далече до той земли,

где молодильный отвар

людям раздают, как дар.

И ползем мы опять в поход

вперёд и только вперёд.

Добрались до бабы Яги:

— Каргушечка, помоги,

надобь нам такое зелье,

чтобы попадья в веселье

дни коротала и ночи,

и чтоб нас не гоняла.

— Точно!

Яга:

— Тут токо брага поможет.

— Нет, ейна совесть пить её гложет.

Ты б дала волшебной травы

для буйной бабьей головы.

— Так и быть, я наварю отвара

из змейгорыныча перегара.

Но токо сами не хлебните.

А то это, угорите.

А как сварила бабка зелье,

Тут и началось веселье.

Жить тыщу лет ведь всем охота.

Отхлебнули дураки. Колотит!

* * *

Так и ушли из ведьминого двора

куда нога их побрела.

А побрела нога на Кудыкину гору,

ведь именно там растут помидоры,

что сами прыгают в рот.

На пути вырос Вий-урод:

— Я уж земельку засеял,

всходы взрастил, развеял

все сомнения, жду урожай.

Помогите! Ведь я слеп.

Может всходы ест медведь,

а я мохнатого не