Александр Галич - Когда я вернусь (Полное собрание стихов и песен)

ГОРЕСТНАЯ ОДА СЧАСТЛИВОМУ ЧЕЛОВЕКУ

Посвящается Петру Григорьевичу Григоренко

Когда хлестали молнии в ковчег,Воскликнул Ной, предупреждая страхи:«Не бойтесь, я счастливый человек,Я человек, родившийся в рубахе!»

Родившийся в рубахе человек!Мудрейшие, почтеннейшие лицаС тех самых пор, уже который век,Напрасно ищут этого счастливца.

Который век все нет его и нет,Лишь горемыки прут без перебоя,И горячат умы, и застят свет,А Ной наврал, как видно, с перепоя!

И стал он утешеньем для калек,И стал героем сказочных забавок, –Родившийся в рубашке человек,Мечта горластых повивальных бабок!

А я гляжу в окно на грязный снег,На очередь к табачному киоску,И вижу, как счастливый человекСтоит и разминает папироску.

Он брал Берлин! Он, правда, брал Берлин,И врал про это скучно и нелепо,И вышибал со злости клином клин,И шифер с базы угонял «налево».

Вот он выходит в стужу из кино,И сам не зная про свою особость,Мальчонке покупает «эскимо»,И лезет в переполненный автобус.

Он водку пил и пил одеколон,Он песни пел и женщин брал нахрапом!А сколько он повкалывал кайлом!А сколько он протопал по этапам!

И сух был хлеб его, и прост ночлег!Но все народы перед ним – во прахе.Вот он стоит – счастливый человек,Родившийся в смирительной рубахе!

ПЕСНЯ О ТБИЛИСИ

«На холмах Грузии лежит ночная мгла.»

Я не сумел понятьТебя в тот раз,Когда в туманы зимние оправлен,Ты убегал от посторонних глаз,Но все же был прекрасен без прикрас,И это я был злобою отравлен.

И ты меня провел, на том пиру,Где до рассвета продолжалось бденье,А захмелел – и головой в Куру,И где уж тут заметить поутруВ глазах хозяйки скучное презренье!

Вокруг меня сомкнулся, как кольцо,Твой вечный шум в отливах и прибоях.Потягивая кислое винцо,Я узнавал усатое лицоВ любом пятне на выцветших обоях.

И вновь зурна вступала в разговор,И вновь с бокалом истово и пылкоБолтает вздор подонок и позер…А мне почти был сладок твой позор,Твоя невиноватая ухмылка.

И в самолете, по пути домой,Я наблюдал злорадно, как грузины,В Москву, еще объятую зимой,Везут мешки с оранжевой хурмой,И с первою мимозою корзины.

И я не понял, я понять не мог,Какую ты торжествовал победу,Какой ты дал мне гордости урок,Когда кружил меня, сбивая с ног,По ложному придуманному следу!

И это все – и Сталин, и хурма,И дым застолья, и рассветный кочет, –Все для того, чтоб не сойти с ума,А суть Твоя является сама,Но лишь, когда сама того захочет!

Тогда тускнеют лживые следы,И начинают раны врачеваться,И озаряет склоны МтацминдыНадменный голос счастья и беды,Нетленный голос Нины Чавчавадзе!

Прекрасная и гордая страна!Ты отвечаешь шуткой на злословье.Но криком вдруг срывается зурна,И в каждой капле кислого винаЕсть неизменно сладкий привкус крови!

Когда дымки плывут из-за реки,И день дурной синоптики пророчат,Я вижу, как горят черновики!Я слышу, как гудят черновикиИ сапоги охранников грохочут –

И топчут каблуками тишину,И женщины не спят, и плачут дети,Грохочут сапоги на всю страну!А Ты приемлешь горе, как вину,Как будто только Ты за все в ответе!

Не остывает в кулаке зола,Все в мерзлый камень памятью одето,Все, как удар ножом из-за угла…«На холмах Грузии лежит ночная мгла…»И как еще далеко до рассвета!

ПЕСНЯ ПРО СЧАСТЬЕ

Ты можешь найти на улице копейкуИ купить коробок спичек,Ты можешь найти две копейкиИ позвонить кому-нибудь из автомата,Ну, а если звонить тебе некому,Так зачем тебе две копейки?Не покупать же на две копейкиДва коробка спичек!

А можно вообще обойтись без спичек,А просто прикурить у прохожего,И заговорить с этим прохожим,И познакомиться с этим прохожимИ он даст тебе номер своего телефона,Чтоб ты позвонил ему из автомата…Ну как же ты сможешь позвонить ему из автоматаЕсли у тебя нет двух копеек?!

Так что лучше уж не прикуривать у прохожего,Лучше просто купить коробок спичек,Впрочем, и для этого сначала нужноНайти на улице одну копейку…

ВЕК НЫНЕШНИЙ И ВЕК МИНУВШИЙ

Понимая, что нет в оправданиях смысла,Что бесчестье кромешно и выхода нет,Наши предки писали предсмертные письма,А потом, помолившись: – Во веки и присно… –Запирались на ключ и к виску пистолет.

А нам и честь, и чох, и черт –Неведомые области!А нам признанье и почетЗа верность общей подлости!И мы баюкаем внучатМы ходим на собрания,И голоса у нас звучатВсе чище и сопраннее!..

ЗАПОЙ ПОД НОВЫЙ ГОД

Человек идет пьяненький.

Странная ночь, все развезло.

Он вспоминает стихи и вслух как бы отвечает на них.

По-осеннему деревья налегке,Керосиновые пятна на реке,Фиолетовые пятна на воде,Ты сказала мне тихонько: «Быть беде».

Я позабыл твое лицо,Я пьян был к полдню,Я подарил твое кольцо,– Кому, не помню…

Я подымал тебя на смех,И врал про что-то,И сам смеялся больше всех,И пил без счета.

Из шутовства и хвастовстваВ то балаганье,Я предал все твои словаНа поруганье,

Качалась пьяная матняВокруг прибойно,И ты спросила у меня:«Тебе не больно?»

Не поймешь – не то январь, не то апрель,Не поймешь – не то метель, не то капель,На реке не ледостав, не ледоход,Старый год, а ты сказала – Новый Год

Их век выносит на-гора,И – марш по свету,Одно отличье – номера,Другого – нету!

О, этот старый частокол –Двадцатый опус,Где каждый день, как протокол,А ночь, как обыск.

Где все зазря и все не то,И все непрочно,Который час, и то никтоНе знает точно.

Лишь неизменен календарьВ приметах века –Ночная улица. Фонарь. Канал. Аптека…

В этот вечер, не сумевший стать зимой,Мы дороги не нашли к себе домой,Я спросил тебя: «А может, все не зря?»Ты ответила – старинным быть нельзя.

НОВОГОДНЯЯ ФАНТАСМАГОРИЯ

В новогодний бедлам, как в обрыв на крутом вираже,Все еще только входят, а свечи погасли уже,И лежит в сельдерее, убитый злодейским ножом,Поросенок с бумажною розой, покойник-пижон.

А полковник-пижон, что того поросенка принес,Открывает «боржом» и целует хозяйку взасос,Он совсем разнуздался, подлец, он отбился от рук,И следят за полковником три кандидата наук.

А хозяйка мила, а хозяйка чертовски мила,И уже за столом, как положено, куча-мала –Кто-то ест, кто-то пьет, кто-то ждет, что ему подмигнут,И полковник нажрался, как маршал, за десять минут.

Над его головой произносят заздравную речьИ суют мне гитару, чтоб общество песней развлечь…Ну помилуйте братцы: какие тут песни, покаНе допили еще, не доели цыплят табака.

Вот полковник желает исполнить романс «Журавли»,Но его кандидаты куда-то поспать увели,И опять кто-то ест, кто-то пьет, кто-то плачет навзрыд,

Что за праздник без песни, – мне мрачный сосед говорит, –Я хотел бы, товарищ, от имени всех попросить,Не могли б вы, товарищ, нам что-нибудь изобразить. –

И тогда я улягусь на стол, на торжественный тот,И бумажную розу засуну в оскаленный рот,И под чей-то напутственный возглас, в дыму и в жаре,Поплыву, потеку, потону в поросячьем желе…

Это будет смешно, это вызовет хохот до слез,И хозяйка лизнет меня в лоб, как признательный пес,А полковник, проспавшись, возьмется опять за свое,И отрезав мне ногу, протянет хозяйке ее…

…А за окнами снег, а за окнами белый мороз,Там бредет чья-то белая тень мимо белых берез,Мимо белых берез, и по белой дороге, и прочь –Прямо в белую ночь, в петроградскую Белую Ночь…

В ночь, когда по скрипучему снегу, в трескучий мороз,Не пришел, а ушел, мы потом это поняли, Белый Христос,И поземка, следы заметая, мела, и мела…А хозяйка мила, а хозяйка чертовски мила,

Зазвонил телефон, и хозяйка махнула рукой, –Подождите, не ешьте, оставьте кусочек, другой, –И уже в телефон, отгоняя ладошкою дым, –Приезжайте скорей, а не то мы его доедим! –И опять все смеются, смеются, смеются до слез…

… А за спинами снег, а за окнами белый мороз,Там бредет моя белая тень мимо белых берез…

ПОСЛЕ ВЕЧЕРИНКИ