Полное собрание стихотворений и поэм. Том 1 - Эдуард Вениаминович Лимонов

Пока же спит весь град московский да и вообще весь старый край Люблю Сибирь когда подумать люблю её призывников идущих в армию. и чумы её чукче́й-охотников люблю московских переводчиц и слово громкое бурят её досафовцев и лётчиц и в яркой тундре оленят Кипят чаи. смеются чумы Восходит солнце в стороне но непричастен я угрюмо и ледовито скучно мне Я не могу их дни простые с усмешкой брата разделить Ведь вот стихи эти такие журнал не может поместить Мне нужно книжек от Бодлера от Андре Жида и Мишо А нет — нехороша и эра В стране и жить не хорошо И если нет И. Кабакова на выставке. а вышел срок И нарисованного слова «Где Петя?» я найти не смог и коль уехали ребята на Запады в чужую глушь и я уеду. что же я-то! Прощайте вы — мильёны душ! И вы — о редкие дороги! И ты внизу — Хорезм. Памир! И пусть к стране мы слишком строги Уедем все. Нам чужд сей пир!

«Волоокий иностранец…»

Р. Бурелли,

послу Республики Венесуэла в Москве

Волоокий иностранец исполняет дивный танец Я теперь дружу с послом меня в гости приглашают меня очень принимают мне желателен их дом Прикасаюсь я к другому миру странному чужому Здесь послы. послихи. музыка. вино Здесь икра. столы. бокалы Если б мама увидала Расскажу так не поверит всё равно Посол Мексики подходит Меня за́ руку уводит С послом Швеции я пью Мне приятно. я доволен Если б видел друг мой Коля он ходил в нашу семью Если б друг Золотаренко увидал как я корректно рассуждая среди залы я стою он вообще бы умер сразу и от первой моей фразы А ещё и от того как я жую Ну и пропасть! Где же детство Кладбищ трёх со мной соседство Помидоры. рыбки и ведро И советские евреи всех лукавей и мудрее На источнике воды нажили добро! Где укра́инской дороги мои шёлковые ноги Близорукость безмятежность и песок Декадентское начало в толстой книге воссияло Вэ. Я. Брюсов. томик толстый вниз потёк Хулиганы и цыгане Солнце. степи. поселяне Новые культурные дома. Газ. арбуз. пирог. духовка изменился я как ловко! Я от радости такой сойду с ума!

«Тканям этой оды шум…»

Тканям этой оды шум Ткани мне проникли в ум помню красные отрезы помню чёрное сукно магазинные